— А, не терпится! — понял всё князь: как же, вчера он не поднёс старухе обычного подарка, с каким всякий раз является из странствий, — Ну, прости. Не успел. Да и отсутствовал недолго.

Старуха оскалилась, и князь с изумлением увидел, каковы её зубы — длинные, кривые, синеватые, отдельно друг от друга! Как он доселе не замечал такого?! Ну и тёща у него! Настоящая ведьма!

— Давай сюда, Бакида, — сдержанно сказал он, протягивая руку и медленно подходя к ополоумевшей старухе. — Опасная это штука. Говорю же: руки оторвет.

В ответ раздался такой зловещий смех, и потащило странным запахом — как будто от мертвеца!

Бакида на глазах менялась — вместо обычной пожилой женщины перед глазами изумлённого витязя являлась жуткая тварь: серое морщинистое лицо, покрытое множеством волосатых бородавок. Огромный синий рот с торчащими зубами и фиолетовым языком. Глаза провалились и теперь сверкали из глубоких нор, как горящие угли. И ростом она оказалась гораздо выше — едва ли не с рослого сына саламандры.

— А кушал ли ты пирожки, зятёк? — прорычала жуткая тварь.

— Нет, не кушал… — невольно ответил Финист, ошеломлённый этой метаморфозой.

— То-то и гляжу: не кушал! — зловеще расхохоталось чудище.

— Финист, сокол мой ясный! — вскричал кто-то позади витязя, и странен был этот голос — хрипло-визгливый, как ржавая пила.

Князь стремительно оборотился и увидел Ленду, вбегающую в зал. Но — ужас! — что за вид был у неё!

Прекрасного лица как не бывало — на его месте была жуткая серая харя, похожая на свиную, а вместо золотых волос, волнами сбегающих на плечи и за спину — бурые космы, висящие сальными прядями. Была она в чудесном платье, что привёз ей из странствий муж, но платье расходилось в боках по швам, и торчали из прорех свисающие складки грубой, серой кожи.

— О, рыцарь мой! — прорычала она кошмарным голосом и протянула к нему когтистые лапы, поросшие серой шерстью.

— Ай, не старайся, доченька! — насмешливо закаркала мамаша. — Твой муженёк сегодня пирогов не ел.

— Как не ел? — опешила красотка, — Ты его опять забыла накормить?

— Да наплевать! — махнула лапой серая тролльчиха, — мы получили что хотели. Теперь, доченька моя, ты у нас будешь королевой, богатая будешь! Мы с тобой ещё покажем им всем!

— Моя жена… — растерянно попятился князь Финист, не в силах оторвать взгляд с чудовища в платье его жены. Он в ужасе смотрел на отвратительное существо — с ним он проводил ночи любви, ему дарил ласки, поцелуи! Как они его околдовали!

— А, так мне больше не надо притворяться?! — взревело чудовище, обильно обрызгав Финиста вонючими слюнями. — Урод проклятый, сколько я из-за тебя вытерпела! Твои поганые объятия! Только и лез в спальню! Чайник медный! Горячий, гад — едва терпела!

— Щас, доченька, — свирепо сопела мамаша, — мы его прикончим. Теперь наша взяла.

Немой от изумления и ужаса Финист обратился взглядом к тёще и снова увидел в её руках свою суму.

Заговорённая сума — с ней троллям не справиться. Он не шутил, когда говорил, что Бакиде руки может оторвать, вздумай она искать что-то в его суме. Но в следующий момент случилось иное: Бакида одним движением разорвала суму — непонятно как тролльчиха сумела снять заклятие.

Из нутра заговорённой сумки посыпались магические принадлежности князя, все его тщательно сберегаемые вещи. Обычно он прятал их в тайник в стене. А теперь эта добыча досталась троллям.

У серых, которых называют грау, тоже есть своя магия — троллья. Это не гриндрилы, основное оружие которых — вонь. Эти владеют тёмными силами — магией, подобной демонской. Одно из самых сильных их умений — приворотная магия, за которой некоторые отчаянные люди ищут троллей грау. Только опасная это штука — любовное наваждение.

Старуха-тролль и её дочка околдовали князя, приняв человеческий вид и внушив ему любовь к беззащитной девушке. Наваждение поддерживалось заговорённой пищей, которую Бакида усердно подавала князю. Наевшись, он становился добр, его бдительность притуплялась, а влечение к жене усиливалось. Так они и водили его в потёмках почти полгода. Надо думать, старуха прогнала из замка всех людей — на всех наводить заклятие сложнее. Удалила всех собак и лошадей — они чувствуют враждебных существ. Чего ж она искала все время, пока Финист был в отъезде?

— Вот оно! — сказала тролльчиха, вперившись алчным взглядом в раскатившиеся по полу эльфийские сокровища — зеркальце, гребёнку, дудочку, камень-голыш, зелёный огонёк кристалла и главное — Перстень Гранитэли!

Финист понял, что она искала, зачем ковыряла стену, за которой прятался заговорённый тайник! А он-то думал: откуда все эти царапины на крепчайшем камне? Ох, заполоскала она его мозги своими зельями, а то бы давно догадался! Тролльчиха искала Перстень Гранитэли! Перстень Исполнения Желаний! Она надеялась воспользоваться им! О, глупая тролльчиха! Никто, кроме хозяина, не может пользоваться Перстнем! А сейчас, когда Гранитэль видит, что происходит, она сама вмешается!

— Вот оно! — свирепо смеясь, прорычала Бакида и протянула лапы к… зелёному кристаллу! Не к Перстню — к осколку!

"Ох, дура!" — только и подумал Финист.

Большая серая клешня коснулась зелёного камушка, и в тот же миг Бакида испарилась — кристалл поглотил её. И вот на полу лежит уже не зелёный огонёк, а мутно-пепельный гладкой огранки неровный полудрагоценный камень.

Здоровенная, как бочка, Ленда оказалась проворней князя — она кинулась вперед него и оттолкнула своим толстым телом — он не успел схватить свой Перстень — чёрный бриллиант улетел от пинка троллихи в угол.

— Ну как, мамань? — спросила молодая тролльчиха, жадно хватая камешек и зажимая его в своей грубой ладони.

— Щас сделаю, — ответил голос существа, ставшего пленником кристалла.

И тут ошеломлённый Финист понял, что его провели — тролльчихи знали про свойство эльфийского камня!

Со зловещим выражением на харе Ленда повернулась к мужу: ну, вот теперь она отомстит за все его пылкие объятия и унизительную любовь! Миновать её и схватить Перстень Гранитэли было совершенно невозможно — она загораживала князю путь.

Высокая фигура сына саламандры вдруг окуталась пламенем — яростный огонь рванул от Финиста во все стороны и объял всё помещение, превратив его в адскую топку, в которой сгорело в мгновение всё, что могло гореть. Фигура тролльчихи окуталась пламенем, и из этого огненного кокона раздался пронзительный вопль:

— Мамаша!

— Ну ты и сволочь, Финист! — прогремел под сожжёнными балками помещения голос Бакиды — как будто близкий гром ударил.

А потом разразилась молния: блистающий разряд вырвался из-под потолка и пронзил то место, где был секунду назад князь — он юзом скользнул по полу и чуть не поймал ладонью свой Перстень. Но младшая тролльчиха снова его опередила: пронзительно вереща от боли, со скоростью, странной для такого неуклюжего тела, она дала ему ощутимого пинка в бок — так, что он ударился в стену.

Едва огонь исчез, глазам предстала совершенно голая молодая грау — одежда на ней сгорела от огня, какой наслал князь, и всё безобразие серой тролльчихи теперь предстало перед глазами обманутого мужа.

— О, ужас… — только и промолвил он при виде слоновьих форм свое прекрасной Ленды — серая толстая кожа свисала большими складками с её боков и бёдер, толстые копыта — ногами не назовёшь, кожа вся в пупырьях и огромных бородавках. А в следующий миг отвратительная особа вдруг оказалась разряжена, как императрица — в совершенно безвкусное платье из сияющей парчи, щедро украшенное драгоценностями. На шее — десятка два ожерелий, руки по локоть в золотых браслетах. Высоко поднятые сальные волосы забраны в хвост, а тот схвачен гигантским алмазным бантом. И громадные серьги по обе стороны закопченной хари — маманя приукрасила дочку по своему вкусу.

— Что, получил, скотина?! — радостно запрыгала Ленда, громко шлёпая по полу босыми лапами.