"Я — Румистэль?!" — ошеломлённо спрашивал себя Лён.

— Я заехал в эти места, чтобы отыскать одну принцессу, которую похитил зелёный тролль, — признался он, едва придя в себя от потрясения. Он всё ещё не понимал, куда попал: ведь Финист жил давно! Очень давно! Порядка тысячи лет назад!

— Твоя невеста? — спросил Финист, оставляя нож и поднося ко рту на двузубой вилке кусок мяса.

— Нет, не моя. Она невеста короля, которому я служу.

— Зачем она королю? — покачал головой Финист, от этого движения его красные пряди вспыхнули, как оживший костёр.

— Кому нужна принцесса, на которую положил свою грязную лапу жабоглот? Другое дело — казнить погань! Я ненавижу троллей! Вот моё слово грязным тварям!

С этими словами князь выставил руку, и в его ладони сам собой вырос… меч Джавайна!

Потеряв всякий дар речи, Лён тупо уставился на такое знакомое оружие. Это ж его меч! Ему ли не узнать его?! Даже внутри отозвалось знакомым ощущением силы! Его меч в чужих руках — в руке Финиста, сказочного героя, огненного князя!

— Чего ж ты замер? — мирно спросил Финист, — Это мой Каратель, он убивает только колдовскую нечисть, он отправляет их прямо в лимб, где им и место. Ибо вылезли они из мерзкого, холодного, неживого болота обратной стороны Селембрис. Там они скитаются, воя и срежеща зубами, там они терзают друг друга от ненасытной алчности и злобы. А здешний светлый мир не их стихия, здесь душам лимба не должно быть места.

— Откуда ты узнал меня? — всё ещё не веря в происходящее спросил Лён.

— Я видел тебя, — метнул на него быстрый взгляд Финист, — На Бесконечной Дороге. Ты стоял там на обочине, и я услышал имя в воздухе: Румистэль.

Да, он помнит человека на красном коне, с красными волосами, в яркой алой мантии — тот проскакал мимо и кивнул ему!

— Что такое Бесконечная Дорога, Финист?! — жарко спросил Лён.

— Память предков, — спокойно ответил тот, — Разве ты не знаешь? В одну сторону — прошлое, в другую — будущее. Но трудно продвинуться в будущее — время не пускает.

— Ты много повидал, Финист… — начал Лён, думая как разговорить ему этого необыкновенного человека и как бы не сболтнуть лишнего.

— Да, я много повидал! — обратил к нему свои необыкновенные вишнёвого цвета глаза хозяин замка, — У меня есть дело, которым я занимаюсь уже много лет. Я собираю осколки Вечности, таинственные кристаллы, которые разлетелись по множеству миров. Я ищу их во враждебных человеку мирах, среди гнездилищ нечисти и нежити, и дьявольских вотчинах, и огненных стихиях. Я князь огня, я огненный потомок Великой Саламандры, я семя Гедрикса. Как и ты, Румистэль. Не зря же мы встретились на Бесконечной Дороге. Откуда ты, мой брат?

— Я из другого времени, — глухо обронил Лён, — я родился лет через тысячу после тебя. Наверно, ты мой предок, потому что я видел тебя во снах, ты приходил ко мне на помощь, когда я погибал. Я видел в видении твой портрет в каком-то неведомом месте, мне о тебе говорил мой перстень — вот этот!

Глубокое чувство раздирало ему душу, когда он указал на чёрный бриллиант, который столько лет был ему другом и о котором он смутно тосковал. Ах, Гранитэль, помнишь ли ты меня — ведь моё время для тебя ещё не наступило!

— Вот как! — изумился Финист, снова обратя к своему собрату яркие вишнёвые глаза.

— И меч Джавайна, — продолжал Лён, — он и сейчас хранится у меня в небесном доме.

— Много ли ты собрал кристаллов, мой друг? — спросил потомок саламандры, князь огня.

— Нет, пока немного, — с неловкостью признался Лён, — если честно, всего один, и тот случайно. Однажды я нашёл сокровищницу Гедрикса, куда он складывал осколки, но сейчас путь к ней закрыт, боюсь, навеки. А даже без одного кусочка собрать великий Живой Кристалл нельзя. Но что толку искать осколки? Гедрикс думал, собрав Кристалл, оживить свой погибший мир и поднять из смерти Алариха. Это всё уже не нужно.

— Гранитэль свободна?! — со страстью спросил князь.

— Гранитэль свободна, — твёрдо ответил Лён, — Однажды я нашёл Красный Кристалл, где в заключении томился Аларих, и она открыла его. А потом я видел их обоих в Сумраке, безсолнечной стране, где живут души.

Долгий вздох пронёсся по залу — это был ответ Гранитэли.

Как ему хотелось попросить Финиста дать подержать чёрный бриллиант, снова услышать голос принцессы, снова ощутить её теплое участие к себе. Но здесь он для пленницы кристалла незнакомец.

Закончив ужин, хозяин замка встал и подошёл к дальней стене, что-то сделал там, и вдруг стена разверзлась — оказалось, что в ней имеется хорошо спрятанный тайник, куда Финист сложил свой меч, походную суму. Снял с шеи мешочек, бережно сложил в него перстень Гранитэли, и тоже убрал в тайник. После чего закрыл, и на стене не осталось ни малейшей щели.

Едва оба поднялись с места, как со стола исчезла скатерть, и все судки с ней — как будто не было ничего. Но тут случилось нечто.

Шаркая подошвами, в зал вошла Бакида, неся с усилием большой поднос с едой.

— Вот, зятёк, отведай, — пробухтела она, ставя еду на стол — там были разные пироги, жареное мясо, — Сейчас за вином сбегаю.

— Да уж не надо бы, — ответил Финист, с сомнением разглядывая пироги — вид у них был явно не сегодняшний, — мы уже поели.

— Опять своей колдовской еды наелся! — вскричала тёща, — Тружусь, тружусь, стараюсь, стараюсь — никакого уважения!

— Да у тебя пироги не первой свежести, — попытался увещевать скандальную старуху зять.

— Да что же — выбрасывать добро?! По ветру пускать?! Ждёшь, ждёшь его — никогда не скажет надолго ли уехал!! Гадай вот!! Ждала на той неделе — не приехал! Ждала вчера — не прибыл!

Голос у неё был донельзя визгливый — прямо мозг сверлил! Наверняка такие разборки старуха устраивала князю всякий раз, так что он быстро сдался, взял с подноса пирог и начал есть.

— А ты, батюшка? — умильно обратилась к гостю враз подобревшая Бакида.

Лён последовал примеру хозяина. Пирог оказался, хоть и вчерашним, но вполне съедобным — готовить Бакида явно умела.

Летняя ночь короткая, а ужин был слишком поздним и обильным, и в спальни хозяин с его гостем поднялись уже ранним утром. Лён чувствовал усталость, а Финисту как будто всё нипочём. Он поднялся по винтовой лестнице на второй этаж своего маленького, но ладно сложенного замка.

"Если есть тёща, то где жена?" — подумал Лён. Не удержался и спросил хозяина.

— Спит, моя маленькая певунья! — с лаской в голосе ответил Финист, — Не хотел её будить. Она к хозяйству неспособна — порхает, как птичка. Да и зачем ей руки свои нежные работой портить — она мне утешение, моя радость. Пусть прислуга всё делает, а Бакиде только распоряжаться надо умно. Завтра поищу новых, жалованье вперёд заплачу на полгода. Я долго в отъезде бываю — случается месяца по два-три. Ну, Румистэль, вот твоя опочивальня. Ты уж поищи себе чего-нибудь сам — найдёшь какие-нибудь одеяла-подушки. Кровать, я полагаю, старая перечница не продала!

Князь указал гостю на дверь его спальни, но расстаться они не успели. Отворилась дверь в другой стене, и оттуда выбежала прелестная девушка.

Насколько отвратительна была Бакида, настолько хороша была Ленда. Светлые, волнистые волосы едва не до колен, огромные голубые глаза, нежная кожа с тонким румянцем, фигура — тростиночка.

— О мой князь! — радостно вскричала она, — Что же меня матушка не разбудила?! Не я встретила тебя, рушник не подала, воды не полила!

— Не горюй, свет мой, — нежно ответил Финист, — Я не хотел тебя тревожить до утра!

— Зачем же, сокол мой ясный, один во тьме бродил, никто тебе ни угощения не поднёс, ни чары не налил!

— Забудь плохое! — засмеялся князь, принимая жену в объятия, как мощный дуб приголубливает тонкую берёзку, — И встретили меня, и чару поднесли, и рушники подали. Пойдём, былиночка моя, встретим приход утра любовью!