Поскольку дальше к югу больше не было видно никакой земли, мы вдоль юго-западного побережья Танны опять пошли на север. С этой стороны остров имел вид очень плодородный, горы и холмы спускались полого и сплошь поросли прекрасным лесом. Свежий ветер так благоприятствовал нам, что уже на следующее утро (22-го) мы подплыли к юго-западному берегу Ирроманго. Капитан Кук намеревался получше исследовать западные берега всех здешних островов и особенно помнил о большом острове, открытом господином Бугенвилем к северу от Малликолло.
Еще до заката мы достигли южного берега острова Сандвич [Эфате]. Отсюда он показался нам гораздо плодороднее и богаче лесами, чем с северной стороны, мимо которой мы проплывали в первый раз. И на этом острове тоже была гавань, вход в которую прикрывали четыре маленьких, низких, но поросших тенистыми деревьями острова и которая была столь же надежна, сколь и красива.
Всю ночь мы плыли так быстро, что утром опять увидели острова Апи [Эпи], Паум [Паама] и Амбррим [Амбрим], а вскоре затем подплыли к юго-западному берегу Малликолло. С этого места гора Паум казалась отделенной от близлежащего острова, но, видимо, это лишь представлялось из-за местоположения судна, и они все-таки соединялись узким перешейком. Красивые леса и на этой стороне Малликолло вызвали у нас приятное восхищение, а дым, поднимавшийся с разных мест, свидетельствовал о многочисленности здешнего населения. Вскоре затем мы увидели большой залив с красивым берегом, и двумя маленькими островами. Местность здесь тоже казалась очень плодородной и густонаселенной. Она была так красива, что мы не могли отвести от нее глаз, а толпа индейцев, собравшихся на берегу, еще более возбуждала наше любопытство.
В полдень от берега отошли два каноэ и поплыли навстречу нам, но вскоре вынуждены были вернуться, так как мы двигались слишком быстро. За северо-западной оконечностью залива берег становился менее приятен, то тут, то там видны были бесплодные места. Тем не менее даже на самых высоких горах можно было увидеть дымы и хижины, а ночью в тех же местах — цепи огней, длиной иногда до полумили.
За ночь мы обогнули северную оконечность Малликолло и на рассвете 24-го находились уже довольно далеко в проливе, который Бугенвиль обнаружил между Малликолло и другим расположенным к северу от него островом. Малликолло вытянут с норд-норд-веста на зюйд-зюйд-ост, северная его оконечность лежит под 15°50' южной широты и 167°23' восточной долготы. Берег на северной стороне пролива выглядит высоким и гористым, у южного берега лежат много мелких островов средней высоты, поросших большими деревьями. Погода на сей раз была более ясная, и мы могли очень хорошо разглядеть красоты этих мест, а удовольствие видеть перед собой столько богатых пейзажей в какой-то мере подслащивало нам дурную пищу, состоявшую и в этот день все из тех же невкусных корабельных запасов.
Земля, которую мы видели на севере, вероятно, была той самой, что открыл опытный мореплаватель Кирос, давший ей название Tierra del Espiritu Santo (Земля святого духа); тогда он принял ее за часть континента или материка. Бухта Сан-Фелипе-и-Сантьяго, где он бросал якорь, вероятно, находилась за маленькими островами, которые мы видели вдоль берега. Там действительно было нечто похожее на залив, но капитан не захотел тратить времени, чтобы исследовать его поближе, а довольствовался тем, что назвал маленькие острова островами Сент-Бартолемью [Мало], в честь дня, когда мы их впервые увидели.
Теперь нам открылись острова Прокаженных [Аоба] и Аврора [Маэвo] оба довольно далеко на востоке; мы плыли вдоль восточного побережья острова Эспириту-Санто прямо на север. Там было много мелких островов, не замеченных Бугенвилем; как и большой остров, они имели плодородный вид и всюду поросли лесом, оттуда во многих местах поднимался дым — верный признак того, что они густо населены. Всю ночь мы лавировали и к рассвету находились против самых северных островов, откуда была заметна и северная оконечность большого острова. Теперь стало видно, что мелкие острова выглядят по большей части почти одинаково: это длинные узкие куски суши, на одном конце крутые, на другом низкие; они имеют вид вытянутых кос. Крутой берег обычно белого цвета, как мел, а среди деревьев мы не увидели пальм; в основном это были казуарины. Самый красивый вид открывался нам, когда мы подплывали к северным берегам сих маленьких островов и они один за другим как бы отделялись от большого острова, так что между всеми ними можно было видеть маленькие проливы.
Наконец мы повернули на запад, и за одним из мысов главного острова (Эспириту-Санто) нам открылся большой залив, шириной у входа не менее 5 морских миль и довольно глубокий. Он вдавался в сушу с обеих сторон по меньшей мере на 7 миль, причем берега почти на всем этом протяжении были параллельны, а в глубине виднелся красивый пляж, коим и кончался залив. Местность на многие мили состояла либо из холмов средней высоты, либо из широких долин и всюду имела вид приятный, плодородный и обжитой. На западном берегу залива было видно, особенно к вечеру, много туземцев. Поглазев на нас вдоволь, несколько человек отплыли от берега на каноэ, напоминавшем по устройству малликольские, и шли на веслах к нам. Мы постарались всеми мыслимыми дружественными знаками заверить их в наилучшем приеме; тем не менее они не решились подойти поближе.
Нас удивило, что гора на этой стороне залива, хотя и была довольно крутой, обильно поросла деревьями и была густо заселена. От ее подножия к заливу шла полоса низкой равнины, шириной 1 — 2 мили; там получалось нечто вроде бухты, где мы не прочь были бы бросить якорь, поскольку как раз установился штиль и начало темнеть. Мы стали опускать в разных местах лот, но он на глубине 130 и 140 саженей не доставал дна. Вскоре совсем стемнело, так что берег можно было различить лишь по мерцающим там и сям огням. Положение наше было довольно ненадежным, и мы уже собирались спускать шлюпки, чтобы отбуксировать корабль, когда поднялся ветерок, с помощью которого мы вошли в залив. Там мы дождались рассвета и затем при слабом ветре прошли по заливу к югу, но ненамного, ибо к полудню ветра опять не стало.
После обеда две шлюпки на веслах отправились в глубину залива, чтобы там найти гавань или реку, которых издали, с корабля, нельзя было увидеть. Тем временем от берега отошли три каноэ с треугольными парусами и довольно быстро стали приближаться к нам. В каждом находилось по пять человек, совершенно нагих, цветом кожи напоминавших малликольцев, но более высоких и более крепкого телосложения.
Волосы их на вид шерстистые, борода курчавая. На макушке у некоторых пучок перьев, у иных на лбу привязана белая раковина, у других вокруг головы, как шапка, повязан лист саговой пальмы. Браслеты их сделаны из раковин и выглядят точно так же, как на Малликолло. Вокруг туловища узкий пояс, от которого сзади и спереди спускаются до колен длинные куски циновки шириной около 5 дюймов.
Лодки, как и на Малликолло, были сделаны плохо, имели выносные поплавки; в них лежало несколько копий с двумя-тремя остриями, несомненно предназначенных для рыбной ловли; другого оружия у этих людей не было.
Когда они подошли достаточно близко, мы спустили им медали, гвозди, таитянскую материю и красную ткань; они ловко все приняли. Особенно их обрадовали гвозди; видимо, они уже были знакомы с этим металлом. Возможно, изделия из железа здесь оставил еще Кирос, и они нравились туземцам своей долговечностью. Посредством, той же бечевки, на которой мы опустили им наши подарки, они послали нам ветку перечного дерева, но кроме этого знака дружбы у них не было ничего. Мы заговаривали с ними на разных языках, и они отвечали, но друг друга никто понять не мог. Наконец я догадался назвать числа на языке островов Дружбы, и едва я начал счет, как они, перебив меня, стали на том же наречии считать дальше до десяти. Затем я показал пальцем на берег и спросил, как называется остров. Они в ответ сказали «фаннуа», что на упомянутом диалекте означает просто «земля». Красивую равнину вокруг залива они назвали Таллаони и таким же образом сообщили наименования разных других мест, но названия всего в целом не сказали, так что мы оставили данное Киросом название земли — Эспириту-Caнто. Языки Малликолло и Танны были этим людям либо неизвестны, либо, во всяком случае, непонятны в нашем произношении. Увидев нашу возвращавшуюся с берега шлюпку, они повернули обратно, тем более что солнце уже клонилось к закату.
