Тайный приказ уничтожить принцев был отдан некому Лем-бу Ампалу. Во дворце, однако, еще оставалось много сторонников прежнего режима. Один брахман подслушал разговор короля с Лембу Ампалом и поспешил предупредить РанггЗ Вуни и Махиса Чампаку об опасности. Оба принца укрылись в доме стойкого приверженца прежнего короля. Лембу Ампал узнал о месте их убежища, но почему-то не смог извлечь их оттуда. Здесь летописец опять о чем-то умалчивает. Скорее всего о том, что «дом» Панджи Патипата представлял собой крепость или целый укрепленный город. Далее сообщается, что Лембу Ампал, якобы страшась смертной казни за невыполнение приказа, вступил в тайные переговоры с принцами. Он предложил им свергнуть Тохджайю путем сложной провокации, а именно, вызвав вражду между двумя частями королевской гвардии, — «раджасами» и «синелирами».
Стратагема полностью удалась. Тохджайя якобы не сумел примирить враждующие фракции своего войска и озлобил их угрозой репрессий. Тогда обе гвардейские части перешли на сторону принцев и атаковали дворец. В завязавшемся сражении Тохджайя был ранен, сторонники его покинули дворец и отступили, унося его с собой, в деревню Катанг Лумбанг, где он вскоре умер. Так закончилось краткое правление короля Тохджайи (1249–1250) [249, с. 22].
Бурные события правления Тохджайи способствовали консолидации правящего класса Восточной и Центральной Явы. Окончательное оформление союза новой аристократии выразилось в совместном правлении Ранггу Вуни и Махиса Чампаки, которые приняли тронные имена Джайя Вишнувардхана и На-расингамурти (1250–1268). По образному выражению летописца, автора «Параратона», их отношения были подобны дружбе двух ядовитых змей в одной норе [249, с. 22]. Потомок Тунггул Аметунга Вишнувардхана, однако, явно играл первую скрипку в этом дуэте. Видимо, именно он подавил восстание «злодея Линггапати» в первые годы их совместного правления (между 1250 и 1254 гг.[31]). Он же в 1254 г. присваивает столице государства Кутарадже более торжественное название Сингасари и в том же году объявляет своего малолетнего сына Керганагару наследником престола, хотя у Нарасингамурти тоже был сын[32]. Возможно, здесь, впрочем, сыграло роль то, что матерью Керта-нагары была Джайявардхани, дочь князя Кедири Джайясабхи. Женитьбой на ней Вишнувардхана завершил консолидацию всех основных феодальных родов Сингасари [227, т. IV, с. 125]. Максимальная консолидация правящего класса Сингасари (естественная после потрясений первой половины XIII в.) при Вишнувардхане и Нарасингамурти нашла свое выражение и в более тесном союзе светских и духовных феодалов.
До нас не дошли указы Вишнувардханы, посвященные этой проблеме, но сохранился указ Кертапагары, изданный в 1269 г., через год после смерти его отца, подтверждающий привилегии, данные Вишнувардханой шиваитской церкви. В этом указе, в частности, говорилось: «… почтенный (министр) Рамапати… вместе с почтенным учителем Танумата (главой шиваитской церкви. — Э. Б.) явились к достославному Великому Королю (Кертанагаре. — Э. Б.) с просьбой снова утвердить совершенное достославным господином Джайя Вишнувардхана отделение владений и зависимых земель духовенства всех видов от земель королевских слуг, с тем чтобы почтенные святые владения духовенства всех видов стали независимы, и это еще более укрепило бы (власть) достославного великого короля, сидящего на драгоценном львином троне» (цит. по [227, т. III, с. 145]).
Далее рассказывалось, что Кертанагара удовлетворил эту просьбу, а также подтвердил освобождение духовенства от многочисленных налогов и пошлин, в частности от пошлины на соль, от кормовой повинности[33], от платы за воду при ирригации полей в духовных владениях. Духовенство было также освобождено от полупринудительных подарков феодалам, владельцам соседних поместий и старостам соседних деревень. Духовные владения в целом были вообще выведены из-под юрисдикции государства и стали подчиняться непосредственно главе шиваитской церкви Танумате, который был обязан платить королю только символическую дань — небольшое количество золота[34]. Указ также регламентировал права духовенства над работающим на их землях зависимым населением. В 5-й строфе V таблицы указа говорится: «Они (духовенство. — Э. Б.) имеют право сожительствовать с зависимыми от них женщинами (кавула) и бить своих зависимых работников (кавула)[35], если те провинятся» (цит. по [227, т. III, с. 148]).
У нас нет никаких документальных данных, чтобы положительно утверждать, существовало ли отмененное Викрамавард-ханой положение на Яве искони или же оно сложилось в результате революции Кен Ангрока. Логичнее все же было бы предположить последнее. Ведь во всех других государствах средневековой Юго-Восточной Азии церковь, как правило, только получала дары от монарха и феодалов, а сама ничего им не давала. Экспроприация владений церкви в этих странах (как и на Яве в XVI в.) происходила только при смене одной религии другою. Если принять нашу гипотезу, то получится, что «религиозная революция» на Яве произошла не позже, а раньше, чем во всех остальных странах региона и произошла в специфической форме — не путем введения новой религии, а путем установления контроля государства над церковными владениями. И как всякий первый опыт любого рода, она была более половинчатой и склонной к попятным движениям.
Есть, однако, основания полагать, что обширные привилегии, дарованные Викрамавардханой шиваитской церкви, ненадолго пережили его самого и были вскоре вновь отобраны назад либо существенно ограничены его преемником. Викрамавардхана умер в 1268 г.; в 1269 или в 1270 г. умер его кузен Нарасингамурти. Кертанагара, бывший с 1266 г. официальным соправителем этих двух королей, становится теперь единовластным монархом (1270–1292), и в его правительстве происходят серьезные перестановки.
В 1270 г. уходит в отставку первый министр Мпу Раганата, игравший весьма важную политическую роль в последние годы правления Викрамавардханы. Ему предоставляется внешне почетный, а по существу незначительный пост верховного судьи-княжества Тумапель. Его должность разделяют между собой два молодых сподвижника Кертанагары — Панджи Анграгани и Махиса Аненгах. Министр внутренних дел Вирараджа также был снят с должности и направлен губернатором провинциального центра Суменеп на о-ве Мадура. Сантасмрети, глава шиваитской церкви, также оставил свой пост и удалился в джунгли, чтобы стать отшельником [249, с. 24].
Западные историки и вслед за ними индонезийский историк Сламетмульоно единодушно считают, что эти кардинальные замены в сингасарском правительстве были вызваны разногласиями по вопросам внешней политики. Старое руководство, по их мнению, решительно возражало против широких экспансионистских планов Кертанагары и его молодых соратников. Эти последние стремились к объединению всех индонезийских островов и Малайи в единую империю — Нусантару, а старики якобы не хотели, чтобы политика Сингасари распространялась за пределы Явы. Мотивы их «изоляционизма» при этом выглядят очень натянутыми. Государство Сингасари в начале правления Кертанагары было весьма могущественным и, как показали дальнейшие события, способным на широкие завоевания. Такие опытные политики, как Мпу Раганата и его сторонники, не могли этого не понимать.
Другой тезис, с которым мы также не можем согласиться, впервые выдвинут голландским историком С. Бергом [78] и повторен вслед за ним другими историками. Он заключается в том, что Кертанагара в это время стремился создать конфедерацию индонезийских государств для зашиты от угрозы монгольского завоевания. Но монголы в 70-х годах XIII в. еще целиком были заняты завоеванием сунского Китая. И хотя они еще в 50-х годах XIII в. обходным движением вышли к границам Вьетнама, большая часть морского побережья еще оставалась в руках китайцев. А без флота хану Хубилаю нечего было и мечтать о завоевании стран Южных морей. Если Кертанагара в начале своего правления и мог чего-нибудь опасаться, так это экспансии Сукотаи в Малайе и Западной Индонезии, но и она, судя по источникам, началась только в 1280 г.
