В Тханглаунге ясно сознавали надвигавшуюся угрозу. В конце 1283 г. король Чан Нян Тонг предпринял необычную для вьетнамского феодального государства акцию. Он приказал пригласить в столицу старейших людей из всех деревень и задал им вопрос: воевать или покориться. Все единодушно ответили: «Воевать!» [44, с. 34].
В 1284 г. Хубилай поручил своему сыну Тугану окончательное покорение Вьетнама и Тямпы. Туган собрал в Южном Китае 500 тыс. воинов. Вьетнам располагал армией в 200 тыс. человек. Стремясь оттянуть войну и лучше разведать военные силы монголов. Чан Нян Тонг направил в Китай еще одно посольство. Оно не дало результатов [168, с. 185].
В декабре 1284 г. монгольская армия перешла границу в районе Лангшоиа. Передовые крепости Вьетнама вскоре пали. Вьетнамские войска не могли выстоять в поле против ураганных атак монгольской кавалерии. Главнокомандующий Чан Хынг Дао принял решение оставить столицу без боя. Главной задачей он считал сохранение боеспособной армии. В то же время он обратился к населению с прокламацией, которую приказал огласить во всех деревнях. В ней он призывал народ биться до смерти против агрессоров, в случае большого перевеса сил уходить в леса и горы, но не сдаваться. Прокламация Чан Хынг Дао стала программным документом развернувшейся в стране партизанской войны [168, с. 184].
В начале 1285 г. монголо-китайские войска вступили в Тхан-глаунг. Они разграбили вьетнамскую столицу, зверски расправились с ее жителями. Монголы пытались склонить к сотрудничеству взятого в плен соратника Чан Хынг Дао генерала Чан Бинь Чонга. Но он гордо ответил им: «Лучше быть призраком на земле Юга (Вьетнама. — Э. Б.), чем князем на Севере (т. е. в Китае. — Э. Б.)» [44, с. 36]. В то же время часть крупных феодалов, включая некоторых членов королевской семьи, сочла необходимым перейти на сторону Юаней. Агрессоры оказали им теплый прием. В частности, брату Чан Нян Тонга Чан Ич Таку Хубилай пожаловал титул вассального короля Аннам Ку-тсВыонг [168, с. 184].
Подавленный происходящими событиями Чан Нян Тонг обратился к Чан Хынг Дао с вопросом: «Враг так силен, что, боюсь, долгая война принесет стране ужасные разрушения. Не лучше ли нам сдаться, чтобы спасти народ?» Согласно вьетнамским хроникам, полководец ответил: «Я прекрасно понимаю гуманные чувства, которые движут Вашим Величеством. Но что будет с землей наших предков, с храмами наших отцов? Если Ваше Величество намерено сдаться, то пусть мне первому отрубят голову» [44, с. 35–36].
Укрепив дух короля, Чан Хынг Дао обратился к своим военачальникам и солдатам с воззванием, вошедшим в историю. В нем, в частности, говорилось: «Я днем забываю о еде, ночью теряю сон, сердцем разрываюсь на части, тону в слезах скорби и обиды оттого, что еще не искромсал врага, не испил его крови горячей… А вы, видя позор, который терпит ваш повелитель, ваше отечество, неужели не чувствуете стыда и смятения? Вождям королевских дружин разве не оскорбительно прислуживать за столом захватчикам, не обидно слышать музыку, приветствующую вражеских послов? А между тем вы как ни в чем не бывало забавляетесь петушиными боями, проводите дни в азартных играх, думаете о своих садах и полях, женах и детях, в погоне за наживой забываете о делах государства, в азарте охоты не помните о своих воинских обязанностях, тешите себя вином и песнопениями. Если монголы хлынут в страну, петушиные шпоры не помогут разорвать их латы, уловки картежников не послужат верным руководством в войне. Сколько бы у вас ни было полей и садов, они не спасут вас от смерти: жены и дети станут вам в тягость; за все золото, что накопили, не купите голов врагов, быстроногие охотничьи псы не обратят их в бегство, самое лучшее вино не помрачит их рассудка, сладкозвучные песни не усыпят их внимание. И я и вы станем пленниками, рабами, разве это не ужасно будет? Не только я потеряю тогда свои владения, но и вы лишитесь всех милостей, коих удостоились, не только мои родные будут несчастны, но и ваши жены и дети окажутся в беде; не только храмы моих венценосных предков будут осквернены, но и могилы ваших отцов будут растоптаны; не только я покроюсь позором в веках, но и вас будут клеймить потомки как трусов и предателей. И тогда будет ли вам до игр и развлечений?» [44, с. 50]. Пламенное воззвание Чан Хынг Дао было направлено в первую очередь к феодалам, как к наименее устойчивой части общества. Оно, безусловно, сыграло свою роль, но еще большую роль сыграл общий патриотический подъем народных масс, который увлек за собой и колеблющихся феодалов. В целом число перебежчиков в этой войне оказалось весьма незначительным.
Между тем монголо-китайские войска продолжали наступать в глубь страны. После прибытия их флота под командованием Омара они заняли почти всю дельту Красной реки (Хонгха). Стоявший на севере Тямпы Сагату вторгся во Вьетнам с юга и разгромил вьетнамское войско под командованием принца Чан Куанг Кхая, которое пыталось преградить ему путь в пров. Нгеан. Король и двор укрылись в пров. Тханьхоа [266, с. 42].
Но успехи монголов достались им дорогой ценой; всюду их встречала выжженная земля, крестьяне и горожане скрывались в джунглях. Разбросанные по стране монгольские гарнизоны едва могли поддерживать связь между собой. Снаряжение и продовольствие для них с огромным трудом доставлялись из Китая. Отдельные отряды, выходившие на поиски добычи, немедленно подвергались нападению партизан, которые действовали во всех районах, оккупированных монголами [27, с. 201].
К апрелю 1285 г. Сагату решил оставить Нгеан и пробиваться на соединение с основным войском монголов в северной части страны. Путь по суше он счел слишком рискованным. Поэтому он погрузил свои войска на суда Омара и переправил их в дельту Красной реки. Вьетнамский флот, почти полностью уничтоженный в одном из более ранних сражений, не мог препятствовать этой переброске [27, с. 201; 168, с. 185]. Однако Чан Хынг Дао не дал Сагату соединиться с большой армией монголов. Он с 50-тысячным войском преградил ему путь на р. Хам-ты в пров. Хынгйен. Сагату потерпел поражение и был вынужден отступить к морю. Вдохновленные этой победой вьетнамские войска двинулись против войск Тугана. Генеральное сражение произошло при городке Тьыонгзыонг, где находился главный лагерь монголов, в 20 км от столицы Вьетнама. Войска Чан Хынг Дао и здесь одержали решительную победу. После этого Туган вынужден был оставить Тханглаунг и отступить на левый берег Красной реки [44, с. 38].
Пока монгольский главнокомандующий приводил свои войска в порядок, король Чан Нян Тонг со своим двором вернулся в столицу, а Чан Хынг Дао повернул свои войска к побережью против Сагату и Омара. В июле 1285 г. при переправе монголо-китайцев через реку в районе Тэйнет вьетнамцы из засады внезапно атаковали. Под градом стрел в волнах реки погибла большая часть корпуса Сагату, включая командующего и китайского генерала Ли Хэна. Омару едва удалось спастись бегством [15, с. 303; 44, с. 38; 266, с. 43].
Известие о гибели корпуса Сагату окончательно деморализовало войска Тугана. Началось неорганизованное отступление под ударами регулярных войск Чан Хынг Дао и партизан. В августе 1285 г. Туган с небольшим числом спутников пересек китайскую границу. Нашествие полумиллионной армии монголо-китайцев завершилось полным ее разгромом [27, с. 201; 44, с. 38; 266, с. 43].
Этот разгром, однако, не охладил завоевательных устремлений Хубилая. Он даже приостановил подготовку нового вторжения в Японию, чтобы сосредоточить все силы на подготовке нового похода во Вьетнам. К весне 1287 г. к вторжению было готово новое войско в 300 тыс. человек, набранное главным образом из жителей южнокитайских провинций Цзянхуай, Цзянси и Хугуан. Во главе этой сухопутной армии был поставлен генерал Абачи. Китайский адмирал Чжан Вэнь Ху снарядил флот из 500 кораблей. На корабли было погружено продовольствие для армии — 170 тыс. даней (около 10 тыс. т) зерна. Общее командование походом было опять возложено на Тугана [15, с. 303–304].
