- Ну, тогда и я тебя спытаю. А ты, А-Ту, более не записывай ничего, не надобно. Так вот, как-то раз утречком, все в Одессе ещё спали, повстречал меня Светлый, да указ дал приготовить ему понемножку меди, железа, свинца и ещё кой-чего...
- Угля, серы и селитры, - без запинки окончил я список. - Это полный набор материалов, которые необходимы для изготовления патронов к скорострелам.
- Верно говорит? - заглянул Петя в лицо Муму.
- Кхм, - озадаченно кашлянул тот. - Как есть верно...
В камере повисло долгое напряжённое молчание. Первым нарушил его Муму.
- Чудны деяния Того и Другого. По всему получается, ты и в самом деле Олин Апри, токмо в другом обличье. Да только вот радости нам появление твоё не несёт. Ибо Светлый, вновь явившись, должен праведным да безгрешным Светлый Путь указать да по нему и сопроводить.
- И кто же всё это, позвольте спросить, понапридумывал?
- Так, Рани, опять же... - смущённо отвёл глаза Муму. - Ныне он не адмирал более - где уж на нашей речушке адмиралить! Ныне он главный веломудр Храма Светлого. Сам придти не мог, ибо началось Большое Восхваление Светлого. А эта служба надолго.
- Ладно, со всем этим потом разберёмся. Меня сейчас больше другое интересует. Я хочу видеть Та и своего сына.
При этих словах все трое как-то встревожено переглянулись. Потом Муму долго прокашливался, явно собираясь то ли с мыслями, то ли с духом.
- Вишь ли, э-э... Светлый, - наконец начал он. - Тут, понимаешь ли, такое вот дело... Сейчас ну никак не можно!
- А в чём, собственно говоря, дело?! - не выдержав, вспылил я. - Вы что, собираетесь запретить мне с ними встретиться? После того, что сейчас узнали? У вас ничего не выйдет!
- Не о том я! - отрицательно помахал перед собой ладонью Муму. - Я ж сказывал, Большое Восхваление Светлого началось. Там она быть должна, с народом. А дело это долгое, аж до самого завтрашнего полудня.
- Что ж, до завтрашнего полудня подожду. Дольше ждал.
- Вот и славно. А до той поры прошу пожаловать к столу праздничному. Подкрепимся, чем Оба послали, да за хмельной чарочкой вспомним времена славные, старинные!
- Весьма кстати! - обрадовался я. - А то ведь я с утра не ел. Да ещё в футбольном матче сил поистратил. Кстати, как там мой "Амкар"?
- Сделали мы их! - самодовольно улыбнулся Петя. - Но трудно-о! Здорово ты их натаскал. Уже подумываю кое-кого к себе в команду переманить. А заодно и в гвардию.
- Просим пожаловать тебя, Светлый, в терем! - гостеприимным жестом простёр руки к дверям Муму.
- Благодарю. Вы с Петей ступайте, распорядитесь там. Мы с А-Ту чуть попозже подойдём - я хочу с ним один вопрос обсудить. Приватно.
- При чём? - не понял старший герасим.
- Не при чём. Наедине.
- А, понятненько. Ну, как прикажешь, Светлый!
Муму и Петя с поклоном удалились.
- Послушай, что я тебе хочу сказать, А-Ту... - начал было я, но бепо меня перебило:
- Нет, Светлый! Сначала послушай, что я тебе скажу, - А-Ту подошло ближе и заговорило шёпотом. - Бежать тебе нужно из Пармы, бежать не медля!
- Как?.. - опешил я.
- Да как угодно: хоть вплавь по речке, хоть пешком через тайгу! Не нужен ты здесь ни как святой, ни как правитель. Даже как простой горожанин не нужен. А потому убьют тебя сей же день.
- Но кто?
- А вот они и убьют - старший герасим и генерал гвардии. Не сами, вестимо, но по приказу ихнему.
- Муму и Петя? Меня? Но за что? Ты считаешь, что они мне не поверили? Считают меня самозванцем?
- Поверили, так же, как и я. Будь по другому, тебя бы казнили прилюдно. Сейчас же собираются убрать втихаря.
- Но мы же всегда были друзьями...
- Друзьями они были до тех пор, пока из чаши власти не хлебнули. Это тогда, десять лет назад никто не решался принять бразды. А нынче для них каждый, кто хоть малейшую угрозу для их правления представляет, злейший враг.
- Вот как... Но я не могу уйти отсюда. Здесь моя женщина, здесь мой сын.
- Мне жаль тебя огорчать, но их здесь нет, Светлый.
- Как это - нет?! Я своими глазами её сегодня видел!
- Ты видел не её. Нынче другая женщина носит её имя. Светлая лад-лэд-ди-ма Та не смогла благополучно разрешиться от бремени. Её дочурка тоже не выжила. Прости за скорбную весть.
- Дочурка? Разве не сын? - спросил я почти машинально.
- А тут уж дела государственные пошли. Совет решил: нельзя допустить, чтобы народ остался без почитаемой лад-лэд-ди-ма, а Парма - без наследника. Вот сообща и решились на подмену. Как записано в секретном протоколе, "не корысти собственной ради, а для поддержания порядку". Привели тайной тропой с дрогоута девушку, фигурой схожую. С тех самых пор лад-лэд-ди-ма якобы в знак скорби по тебе, ушедшему, лица никому не открывает. Ну и, сам понимаешь, инфант-лэд Тарди... Не твоей он крови, подменыш.
Та больше нет. Нет и никогда не будет. Я её никогда не увижу. Тогда зачем я здесь? Что мне до этого города? Ни мне он не нужен, ни я ему. Люди приспособились жить и без своего бывшего покровителя. Их быт устоялся. Они не хотят ни перемен, ни потрясений. Это естественно. За десять лет Олин Апри перестал быть человеком. Здесь, в Парме, он стал легендой, божеством, в других местах Ланелы - проклятием. И в том, и в другом случае прикасаться к нему опасно. Да и бессмысленно. Что ж, забудь о нём, Ланс из Реголата, и иди своей, новой дорогой. Со старой тоской в груди.
- Ну что ж, - вздохнул я. - Раз тут такие дела, то лучше мне уйти. Пожалуй, даже не прощаясь.
- Трудно это будет, - отозвалось А-Ту. - Генерал Петя привёл с собой два взвода скорострельщиков. Снаружи дожидаются. Вроде бы как для почёта. Приказано им сопроводить тебя в трапезную. А какие наставления сверх того им дадены, могу только догадываться.
- Понятно... Что ж, тогда я уйду отсюда другим путём. Узилище - пристрой. Что находится за стенкой?
- Поварня.
- Вот через неё и уйду. Только перед тем, как навсегда покинуть здешние места, хотелось бы с тобой ещё поговорить. Сейчас уже для этого нет времени. Где мы можем встретиться? Может, в едальне?
- Там тебя, лишь только хватятся, первочерёдно искать начнут.
- Тогда, может быть, у Мири Дозорова в доме?
- Нет, ни в городе, ни окрест тебе не укрыться. Выбирайся за стену, к воротам, что на закат. От них дорога идёт и через полсиля в лес заходит. А ещё через полсиля сосна приметная. Возле неё меня и ожидай. Сейчас я скажу страже, чтобы тебя не беспокоили, однако вскоре всё равно хватятся, так что поторопись.
А-Ту вышло. Я, не тратя времени даром, прорезал Мечом лаз в стенке, перебрался в соседнее помещение и, сделав ручкой остолбеневшим подле бурлящих котлов и скворчащих плит поварам, вышел через дверь. Чуть поплутав по коридорам терема, вышел на площадь возле стадиона и затерялся в празднично шумящей толпе.
Заходить в дом к Мире, где я квартировал, необходимости не было. Всё самое ценное - Меч, таинственный шарик, позналь Иденса и кошель с остатками денег - я постоянно носил при себе. Пока шёл по Парме, постоянно ловил на себе любопытствующие взгляды - события на стадионе очень некстати сделали мою особу чересчур популярной. Однако "врагом народа" меня ещё не объявили, а потому и задержать никто не пытался. Чтобы сбить возможных преследователей со следа, я вышел из города через северные, выходящие к реке ворота и прошёл до таможни. Сначала намеревался выйти вообще через восточные, но уж слишком большим получался крюк, который пришлось бы давать вокруг города.
Таможенники - не гвардейцы, и дисциплинка у них, как я убедился, ещё та. Вот и сейчас башня пустовала. Все отправились в город, на праздник. Мой челн преспокойно лежал возле стены. Я отнёс его на воду, загрузился и, никем не замеченный, отплыл вниз по течению. Впрочем, если кто-то и заметил, это даже лучше. В погоню по реке за мной отправиться не на чем, не на лодьях же! Поругаются да и махнут рукой на это дело.
Через несколько сотен метров, когда последние строения Пармы скрылись из вида, я причалил к берегу, спрятал байдару в кустах, а потом прямиком по лесу добрался до указанной А-Ту дороги. К этому времени уже начинало смеркаться, но сосну, о которой шла речь, я успел найти и удобно обосновался недалеко от неё в густых зарослях ельника. Дорога оказалась совсем новой, малоезженой. Её мостили толстыми стволами деревьев вдоль, а потом другими, потоньше - поперёк.
