- А ты не чувствуешь? - мавка казалась удивленной. Она потянулась, как кошка, и обхватила колени руками. - Этой. Сай...

-Что?

- Расскажи мне про Варлока.

Хи, а зачем это ей?

- Малька, ты влюбилась?

- Нет! - мне на голову обрушилась подушка. Ухватив конец подушки, я потянула на себя, мавка - на себя. О луна, как хорошо иногда забывать, что нужно всегда быть начеку! Какое облегчение быть здесь, в поселении, и не думать о своей спине.

- Ладно, - я отпустила подушку и откинулась, оперевшись головой о стену. - Он - маг и воин, из общины Белого Волка, из Окраинного мира. У него замечательные черные глаза. Правда, иногда они желтеют и светятся в темноте, как у зверя. Он сам как хищник, легкий и сильный.

- Ого, - глаза Мальки искрились смехом, - да в него кто-то другой влюбился...

- Мавка, ты мерзкая, ты знаешь об этом?

Я посмотрела на солнечный луч, дрожащий на светлых досках пола, потом перевела взгляд на заинтересованную мавку.

- Нет, не влюбилась. Я его не знаю, ни какой он как человек, ни какой он маг, ни какой он зверь... Он.. как тебе сказать... он - мертвец.

- Это я знаю. Даже знаю, по чьей милости.

- Нет, ты не поняла. В этой общине самые уважаемые члены, присягнувшие какой-то книге, после смерти превращаются в волков. Они уходят жить в леса вокруг своего городка, и как покидают этот мир потом - неизвестно. Так вот, - я замолчала и щелкнула по пучку трав. Запахло лесом и покоем. - Так вот, если этим волкам отсечь голову, они уже не вернутся. Но если их убить по-другому, то можно провести обряд возврата. Только надо иметь оружие, которым их убили или ранили.

Глаза Мальки были как вода в озере. И почти такого же размера, как ее озеро.

- И это оружие у меня есть. Понимаешь?

- Понимаю...

Мавка встала и подошла к окну. Глубоко вздохнула. Наверное, она все-таки неровно дышит к этому оборотню, если так переживает. А может, она что-то знает о миссии, об этом проклятом мятежном капище.... Думаю, при замутнении капища убьют всех его жрецов, и некому будет радеть о чистоте магии. Хорошо это или плохо - не знаю. Да и не хочу знать.

- Пойду я, Малька. Посплю часок. Разбуди на закате, хорошо?

- Хорошо. Ты куда-то пойдешь ночью?

- Мне нужно поговорить с луной. Я обещала жертву Селене. И еще... Малька, неужели я такое чудовище?

Ну зачем я спрашиваю? Как будто я не знаю.

- Нет, ты просто Лунный Луч. И это не изменить. Это твоя суть, твой путь. Ты должна его пройти. Откажешься от своего пути - погибнешь. Завянешь, как цветок. - Голос травницы зазвенел и отразился от гладкого зеркала воды за окном. - Нет в мире зла и добра. Есть пути. Они одинаковы для природы. Главное, пройти свой путь до конца, не дрогнув. Мнения людей и других рас ничего не значат для того, кто не изменяет себе и не ломает себя в угоду сомнительным ханжам. Помни это, лучик.

Я смотрела в глаза травницы, в которых светилась мудрость, недоступная большинству людей, и не могла не поразиться. Она молода, как и я, но ее глаза - это глаза Времени. Оно знает столько, что людям и не снилось, да им и не понять никогда.

Я вздохнула и пошла спать.

Поспать не удалось. Только я закрыла глаза и уже было унеслась в мир сновидений, как в дверь загрохотали. Я буркнула, чтобы заходили, и устроилась поуютнее. Ну их, я устала. Влетевший генерал кентавров сиял, как начищенный лян.

- Мы нашли его! Сайлен-Шиит, пойдем. Нужен твой нож.

- Не пойду. - Я натянула одеяло на уши и засопела. - Не смотри на меня так, я сделала что могла. Рассказала обо всем, указала место, пообещала отдать нож на растерзание оголтелым шаманам. Что еще ты хочешь от меня?

- Бери нож и пошли. - Кентавр острием пики стянул одеяло на пол и хрюкнул. - Одевайся и пошли, старейшины ждут.

Я перевернулась на живот, светя голым задом, и злобно сверкнула глазами на генерала.

- Уйди, я оденусь и прийду. Вы хоть не заставите меня при обряде присутствовать? А то проснется упырь и загрызет меня раньше, чем вы ему все расскажите.

Кентавр насмешливо хрюкнул еще раз и исчез.

Пришлось тащиться к старейшинам. Одеваясь, я вспомнила вслух всех их родственников и сородичей, а заодно всех близких и родных трупа. То есть Варлока. Так, за компанию.

В зале хижины старейшин царило оживление. Шаманы-сатиры столпились вокруг стола, на котором лежало тело Варлока. У меня сердце заколотилось, когда я глянула на него. Казалось, он спит, только черная кровь на шее и рубахе напоминала о моем предательстве. Да, это было предательство. И сейчас мне было нехорошо на душе как никогда. Почему-то мне захотелось, чтобы он простил меня и понял, почему я сделала то, что сделала. Хотя требовать этого я не смогу, духа не хватит.

- Ты принесла нож? Давай. - Таур-Шах возник как из-под земли возле меня. Темно-зеленая тога, венок из омелы на голове. На шее блестит золотой знак Несущего посох.

Я протянула ему нож и уже намеревалась выскользнуть за дверь, как старейшина-сатир обратился ко мне:

- Сайлен-Шиит, останься. Ты лишила жизни этого воина, и ты первая увидишь его глаза, когда он проснется. Или ты думала, что мы сами будем отдуваться за тебя?

Так я и знала. Хуже уже ничего быть не может. Ладно, я останусь. Селена, с меня причитается. ПОМОГИ!

Шаманы выстроились вокруг стола. Вспыхнули глаза старейшины, зеленая волна прокатилась над столом и замерла куполом. Шаманы тихо запели какой-то речитатив, а молодые сатиры зажгли курильницы на массивных кованых треногах. Дымок пополз по залу, окутывая фигуры в тогах. Речитатив стал громче, быстрее, требовательнее. Таур-Шах приблизился к старейшине, держа в руках мой нож. Только б они его не загубили. Старейшина взял чашу, стоявшую у головы Варлока, и влил в нее вязкую темную жикость из пузырька. Тяжелый густо-сладкий запах чуть не отправил меня в обморок. Взяв чашу двумя руками, старейшина поднял ее над головой и громко произнес несколько слов под аккомпанемент речитатива, уже гремевшего под потолком зала и волнами отражавшегося от стен. У меня закружилась голова, но тут шаманы, стоявшие в ногах тела, расступились. Повинуясь жесту Таур-Шаха, я подошла на негнущихся ногах к краю стола и робко посмотрела на труп. Он не двигался. О луна, если он сейчас встанет, я закричу. Или заплачу. Или забьюсь в истерике - я никогда еще не видела ни одного подобного обряда.

Таур-Шах быстро подошел ко мне. В руках у него был мой нож и маленькая плошка. Поставив ее к ногам Варлока, Таур-Шах схватил меня за руку, взмахнул ножом и струя моей крови ударила в плошку, брызгая на труп. Странно, но я только дернулась, тупо глядя на струю собственной крови. Говорят, такое может быть, если человек находится в трансе. Хотя использование крови в обряде для меня вещь привычная... Набрав в плошку достаточное количество, Таур-Шах лизнул рану и кровь перестала идти. Шаман, одним словом. Затем он то же самое проделал со своей рукой. Кровь, смешиваясь в плошке, запузырилась и захлюпала. Торжественно взяв плошку, сатир подошел к старейшине. Певцы замолчали, и тишина показалась просто оглушающей. Залепив уши, она ощутимо вливалась в мое тело, заполняя напряжением, как перед грозой. Я слушала, как мое тело откликается на энергию живой крови, напрягается и расправляется. Обычно я сравниваю это чувство с тем, как птица расправляет крылья для полета.

Медленно, осторожно старейшина начал по лезвию моего ножа вливать кровь в чашу. Воздух вибрировал, зеленый купол засветился еще ярче. Когда последняя капля упала в чашу, речитатив грянул с новой силой. Старейшина наклонился над Варлоком и ... ножом разрезал нанесенную мною рану. Думаю, мои глаза сейчас стоили того, чтобы на них посмотреть. Да они чуть не выпали от удивления!

Таур-Шах подскочил сбоку и, гортанно выкрикивая какие-то странные фразы, влил содержимое чаши в открывшуюся рану. Тело Варлока выгнулось дугой. Каждая мышца сокращалась отдельно, тело корчилось и тряслось. Речитатив загремел громом, шумом водопада, камнепадом в горах...