И Варлок открыл глаза.
Желтые, светящиеся, злющие-е-е...
И увидел меня.
Шаманы ринулись к нему, схватив за руки-ноги, прижимая к столу. И тут Варлок начал превращаться. Описывать процесс я не буду, так как у меня не хватит слов для описания жуткого зрелища превращения одного тела в другое. Огромное, волосатое, белоснежное.
Старейшина погасил взгляд, зеленый купол исчез. Положив руку на шею монстра, он сказал:
- Варлок, с возвращением.
Волк отрегулировал огонек гнева в глазах и повернул морду к старейшине. Полузакрыв глаза, он промолвил:
- Благодарю тебя, Перан-Шах. Я в долгу у тебя. - Затем он повернулся в мою сторону, окинул взглядом и процедил: - Отдай ее мне, Перан-Шах.
И тут я вспомнила, что у меня есть ноги. И что пора их делать.
Медленно пятясь, я не могла оторвать глаз от светящихся радужек волка. Варлок зарычал и напрягся, силясь освободиться от рук, вжимающих его в стол. И нервы у меня не выдержали.
Развернувшись, я молча (!) рванула к двери и вылетела на солнечный свет с огромным облегчением. Не останавляваясь, я пролетела к своей хижине и, привалившись спиной к двери изнутри, еле перевела дух. Теперь моя судьба была в руках Таур-Шаха и старейшин. Если они не растолкуют глупой скотине, что он возвращен благодаря мне, и что я сожалею и согласна (за десять тысяч, разумеется) лезть хоть к лешему на рога, то мне конец.
Поразмыслив, я все же пришла к выводу, что Таур-Шах, как непревзойденный дипломат и мой друг, все-таки сможет утихомирить этого зверя. Глотнула концентрированной настойки валерианы, разделась и завалилась спать. Затухающим разумом я успела оправдать себя тем, что во сне умирать приятнее.
Закатное солнце уже успело покраснеть и наливным яблочком медленно катилось к горизонту. Ветерок трепал листочки хмелеграбов, пускал "змейку" по траве. Квакушки настраивали свои голоса для ежевечернего концерта. Голоса проходящих мимо окна обитателей Приграничного Гнезда звучали приглушенно и устало.
Я проснулась сама, когда солнце схватилось одним из лучиков за мо й нос в надежде удержаться еще чуть-чуть на небосклоне. Ничего у него не вышло. Я чихнула, села на кровати и лучик, беспомощно скользнув по подушке, затрепетал от обиды. Ничего, переживет. Цикличность, брат, в природе никто не отменял. Еще вернешься.
Я потянулась к валявшимся на полу штанам и сапогам. Затем поплутала в рукавах рубашки. Пригладив пятерней волосы, глянула в зеркало на комоде. Выспавшееся лицо показалось даже красивым. Ха, знай наших!
Настроение было хорошее. Я проснулась - значит, старейшины умудрились уговорить Варлока не спускать с меня шкуру прямо сейчас, или хотя бы поговорить перед растерзанием. Это вселяло надежду. Ведь Варлок хоть и зверь, но самец. А я выспалась. Разговор мог бы получиться... Я обольстительно улыбнулась своему отражению и тряхнула гривой волос, блеснув глазами. Хороша я, огневица, ух как же я хороша!
Напевая фривольный мотивчик услышанной в Черной Топи "любовной баллады", я два раза присела и три раза нагнулась. Все, разминка окончена, можно пойти поискать травницу. Видно, мой рассказ о глазах воина, мага и сильного зверя все-таки попал в точку, и преданная лекарка суетится сейчас возле возвращенного Варлока, отпаивая, обтирая и массируя. Я мечтательно ухмыльнулась - любви, страсти и желанию покорны все расы в этом мире. Да и в других мирах, я думаю, тоже.
На улице было тепло и спокойно, легкий ветерок больше успокаивал, чем бодрил. Лениво проходя мимо дворов и хижин, изредка раскланиваясь со знакомыми и приятелями, я добрела до озерца травницы. Хижина молча глянула на меня окнами с наглухо задернутыми занавесями. Любопытно. Втайне надеясь на бесплатный цирк, я перешла мосточек и резко толкнула дверь с кличем базарной торговки: "Малька, ты тута?".
Она была "тута". Травница стояла у стола, аки невестушка, и ручками белыми самолично совала в сумку Варлока пузырьки, травки и баночки, а глазками такие "бесята" пускала, что аж зайчики по стенам прыгали.
И он тоже был "тута". Добрый молодец, одетый небрежно, и от этого еще более притягательно, стоял рядом с Малькой, жарко дыша над плечом. Ишь, навис над девушкой, волосами ушки Малькины щекочет. От моего вопля они разом вскинули головы и уставились на меня очень недоброжелательно. Малька, не отрывая от меня глаз, автоматически запихала в сумку Варлока полотенце и шарила по столу рукой, что бы еще такое туда затолкать. А Варлок сначала удивился, отступил от травницы на полшага, оперся на стол кулачищем. Потом его глаза прищурились и блеснули насмешливо и презрительно.
Мне стало стыдно. За то, что так мелочно попыталась внести неразбериху в стан врага, который и врагом-то не был. За то, что повела себя, как пьяный тролль в доме у случайной подружки. За то, что пришла в грязных сапогах...
Нужно было что-то сказать или сделать, причем изящно и непринужденно, да так и оставить их стоять с открытыми ртами. Но, как назло, ничего на ум не приходило. Посему, проблеяв, что зайду попозже, я позорно покинула поле боя, надеясь, что Варлок за мной не погонится и не станет сводить счеты возле хижины своей прелестницы.
Сидя в зарослях меч-травы, дабы не мозолить глаза охочих до сплетен соседушек, я слушала шорох ветра и все больше проникалась покоем этого вечера. Сегодня полнолуние, время Жатвы и Воздаяния. Жертва будет большой, сочной, вкусной... О луна, Селена - покровительница, никогда ты не оставляла меня своей милостью, так не оставь и впредь. Жди, мой Ведущий, этой ночью ты опять напьешься всласть ...
Бах. Хлопнула дверь малькиного домишки. Я подхватилась и осторожно раздвинула двумя пальцами высокие побеги меч-травы. Варлок, держа в левой руке набитую сумку, неспешно спускался с крыльца. Легкая рубаха, заправленная в штаны, красивыми складками обнимала его плечи. Ворот был развязан до пупа (если он у оборотней, конечно, есть). Под рубахой болталось с пяток разноцветных амулетов.
Подойдя к ближайшему кусту, оборотень нагнулся, оторвал молодой побег и сунул его в рот. Откинул со лба волосы, огляделся. Фу ты, да что ж ты застыл? Стоит, осматривается, вроде ждет кого-то...
Наконец он отбросил измочаленную веточку, принюхался, и в три прыжка подскочил к моему убежищу. Широко расставив ноги, он навис над моей бедной головой, вдавив свободной рукой в землю и не давая подняться. Я попыталась брыкнуть его ногой, не попала и смирилась. Варлок зарычал, глухо и выжидающе. Я задрала лицо вверх, хулигански прищурила глаз и глубоко вздохнула. Ну давай, кусай меня, упырь недобитый. Нож мне так и не отдали, с топором по поселению лесного народа бегать глупо, в магических школах не обучалась, - так что жертва подана в теплом виде, жрите, чтоб вы подавились.
Варлок прожег меня ненавидящим взглядом и прошипел:
- Ты подлая дрянь. И я живьем спущу с тебя шкуру. Готовься, наемник, старейшины мне тебя отдали ... в качестве компенсации морального ущерба.
- Так начинай, пугало великое. Зачем болтать языком впустую? - когда мне от страха отказывает голова, язык начинает самостоятельно геройствовать, подставляя под удар. Но не отрежешь же...
- Я это сделаю потом, после того, как ты поможешь нам выкрасть амулет. И не хотелось бы мне окроплять твоей ядовитой кровью эту священную землю.
Фи, как низко. Сначала расчет, только потом - месть.
Но не могу не признать - молодец, мыслит как надо, мне уже нравится. Думаю, споемся.
- Значит, загрызание отменяется до окончания операции. Великолепно, Варлок.
Я дернула плечом и все-таки вскочила на ноги. Предательски подвернувшийся камень больно ударил ногу, я потеряла равновесие и ткнулась прямо в грудь злобно рыкнувшему воину.
- Ой, прости. Да - за все прости. Мне действительно очень жаль. - Я подняла свои ясные голубые глазки вверх и заглянула в его два омута. - Я очень надеюсь, что ты хотя бы попытался понять, почему я убила оборотня прежде, чем повернуться к нему спиной.
