Разделение труда и, как следствие, развитие обмена, на которых, собственно, и построена наша цивилизация, особенно широко развились в последние два столетия. Именно эти обстоятельства способствовали гуманизации в отношения между людьми и стремлению к компромиссу вместо агрессии. «Чужой» в этой ситуации уже редко враг — чаще он помощник и сотрудник. И сегодня приходящая из подсознания агрессивность и выработанное в собственном сегменте стремление личности сгладить конфликт являются одним из частых примеров противоречий межу супермозгом и собственным сегментом. И такого рода конфликты — не единственное отрицательное последствие возникновения интеллекта. Получив в очередной итерации перераспределения функций собственный сегмент достаточно мощный для возникновения интеллекта, особи Homo sapiens стали не только приспосабливаться к миру, но и интенсивно переделывать окружающую среду, делая ее более удобной для своего существования.

По мере развития технологии* «оболочка», внутри которой Homo sapiens строил свою жизнь, все сильнее отделяла ее обитателей от естественной окружающей среды. Условия обитания внутри «техногенного кокона» становились все комфортнее, но при этом следы «технологического воздействия» на природу становились все сильнее. Все сильнее нарушались экологические связи ареала обитания, а темпы потребления природных ресурсов все больше опережали скорость их восстановления. Взаимодействие со средой все дальше уходило от состояния динамического равновесия. Ситуацию ухудшало то, что после появления интеллекта и образования «техногенной оболочки» супермозг не получал и не мог получить информацию об истинной ситуации. Дело в том, что информацию о состоянии и характере взаимодействия «коллективного субъекта» со средой супермозг получает от собственных сегментов особей, которые непосредственно контактируют с нею. И здесь возникают два обстоятельства, связанные с особенностями общения супермозга с собственными сегментами, имеющими интеллект.

*) Под термином «технология» здесь понимается комплекс знаний и приемов, связанных с изменением окружающей среды в пользу ее обитеателей — Homo sapiens

Во-первых, при передаче информации от собственных сегментов, лишенных интеллекта, на уровне особи проводилась лишь первичная «техническая» обработка сигналов от рецепторов. Собственный сегмент не имел общей «картины мира», и поэтому информация не усекалась и не пополнялась для того, чтобы в наибольшей степени соответствовать этой картине. От особи супермозгу передавалась вполне объективная, в указанном выше смысле, информация, не «зашумленная» тем, что можно назвать «собственным видением» особи. Интеллектуальный же собственный сегмент использует сигналы сенсоров особи не только для передачи полученной информации супермозгу, но и для создания и коррекции собственной «картины мира». Поэтому здесь происходит более глубокая фильтрация этих сигналов и на результат фильтрации оказывает влияние «собственное видение мира», о котором говорилось выше. Основным при фильтрации является деление информации на первостепенную и второстепенную, и это деление происходит на основе оценки ее с точки зрения принятой «картины мира». Другими словами, описание, как окружающей среды, так и особенностей взаимодействия с ней получается как бы «смазанным» собственным видением особи.

Во-вторых, по мере построения «техногенной оболочки» особи Homo sapiens все чаще контактировали не с естественной средой обитания, а элементами этой оболочки и информация о состоянии внешней среды во все большей степени превращалась в информацию о состоянии «техносферы», внутри которой стал жить Homo sapiens. Так, например, информация о питании особей начала характеризовать не возможности окружающей среды, а состояние технологии получения продуктов питания. Причем информация о насыщении в лишь малой степени была связана с возможностями окружающей среды, её истощением или восстановлением.

Таким образом, три фактора, связанные с появлением интеллекта у особи, искажают данные о состоянии окружающей среды, получаемые супермозгом, и препятствуют эффективному взаимодействию с нею. Это во-первых — различные «сверх-цели» особи и супермозга, во-вторых — различное видение окружающего мира и, как следствие, разная оценка получаемой информации и, наконец, в-третьих — подмена информации о состоянии окружающей среды информацией о состоянии «техносферы». В этих особенностях взаимодействия интеллектуального собственного сегмента и супермозга лежат потенциальные возможности разрушительного конфликта Homo sapiens с окружающей средой, лежит источник будущих экологических катастроф и, может быть, перерождения самого вида Homo sapiens.

Науки о человеке дают обширный материал в подкрепление гипотезы о супермозге и о Homo sapiens как коллективном субъекте. Особенно большой интерес представляют результаты, полученные историей, психологией и психиатрией. Многие факты и выводы этих наук прямо свидетельствуют о справедливости гипотезы супермозга. Некоторые полученные ими результаты вообще не могут получить сколько-нибудь рационального объяснения вне этой гипотезы.

В этой главе сначала будут рассмотрены те результаты истории, психологии и психиатрии, которые наиболее выпукло свидетельствуют в пользу гипотезы супермозга. Эти результаты будут сравниваться с предполагаемыми особенностями «коллективного субъекта» Homo sapiens, управляемого супермозгом, и такое сравнение позволит правильно оценить основную гипотезу.

Выше было сказано, что в современной науке зафиксировано много различных фактов, которые свидетельствуют в пользу того, что Homo sapiens — «коллективный субъект».

Начнем с того, что говорит история, которая анализирует и хранит информацию о поведении, как народов, так и отдельных личностей. В течение долгого времени процесс исторического развития рассматривался историей (точнее, историософией) только как линейное движение с переходом на каждом этапе от низших форм общественной организации к более совершенным формам. В этом процессе иногда происходили «сбои», случались эпохи регресса и упадка, но, по мнению историков, общая тенденция сохранялась неуклонно: от низших форм общества — к высшим. Эта точка зрения на протяжении столетий считалась естественной и даже единственно возможной. При этом часто предполагалось, что после достижения некоторой наилучшей социальной структуры, история, как последовательность смен этих структур, прекратится. Так, например, уже в конце ХХ века американский философ Фрэнсис Фукуяма так комментировал начало распада СССР: «Возможно, что мы наблюдаем не просто конец холодной войны или своеобразного периода послевоенной истории. Может быть, это конец истории как таковой, т. е. конечный пункт идеологической эволюции человека и превращение западной либеральной демократии в универсальную, конечную форму государственного управления человечества».

Надо сказать, что эта точка зрения перекликалась с позицией официальной «исторической науки» СССР, которая декларировала «конец истории» в смысле Фукуямы, но только после неизбежного установления коммунистического строя на всей планете.

Наряду с этим, начиная с начала ХIХ века, в истории начинает оформляться и укреплять свое влияние другая точка зрения на исторический процесс. Историю начинают рассматривать не как восходящую последовательность культурных и социально-экономических структур общества, а как множество таких структур, существующих во времени параллельно и иногда переходящих друг в друга. При этом каждая такая структура обычно имеет ограниченный срок жизни и проходит через примерно одинаковые для всех структур этапы.

Такая точка зрения обычно называется теорией циклического развития и сегодня в целом принята в рамках «цивилизационного подхода», как одно из направлений историософии. [17].

Впервые достаточно подробное исследование положения о цикличности хода истории провел Г. Гегель. В своих «Лекциях о философии истории», прочитанных в 20-ые годы ХIХ века, он рассматривал исторический процесс, как одну из форм развития всемирного духа, утверждая, что «всемирная история есть вообще проявление духа во времени, подобно тому как идея, как природа, проявляется в пространстве»[18]. Он утверждал, что «…индивидуумы и народы умирают естественной смертью» и в каждом народе по-своему выражается развитие духа.