Творческий мозг, появившийся при очередном цикле перераспределения функций супермозга, стремительно менял условия жизни пралюдей, и необходимость приспособления к этим изменениям была мотором начала столь же стремительной эволюции Homo erectus.
Однако увеличение собственного сегмента и появление у него возможностей творческого мышления не улучшило, а, как ни странно, ухудшило эволюционные перспективы Homo sapiens. И тому было несколько причин, каждая из которых непосредственно связана с запредельным расширением функций собственного сегмента.
Рассмотрим подробнее эти причины.
В сообществах животного мира Земли, в которых собственный сегмент не получил способности к творческому мышлению, всякая сколько-нибудь сложная деятельность находится под прямым управлением супермозга.
Для успешного завершения любой сколько-нибудь сложной операции необходимо иметь прогноз развития ситуации, так как такая деятельность неизбежно происходит во взаимодействии с окружающей средой и, кроме того, часто требует коллективных усилий исполнителей. Для получения такого прогноза в первую очередь необходимо иметь достаточно достоверную динамическую картину окружающего мира.
Для всех живых сообществ, кроме Homo sapiens, эту картину создает только центральный мозг «коллективного субъекта», опираясь на информацию об окружении, которую он получает от отдельных членов сообщества. И чем полнее и точнее эта информация, тем достовернее и картина окружающего мира и прогноз ситуации, которыми будет обладать коллективный субъект. И, естественно, тем успешнее будет процессы адаптации к среде и выживания сообщества. При этом, очевидно, необходима достаточно частая передача управляющих сигналов от супермозга на уровень особей, так как только супермозг знает, грубо говоря, и цель деятельности, и стратегию ее достижения.
Естественно, что при возрастании размеров особей, входящих в сообщество и увеличения объема их нервной системы, все больше «промежуточных» целей достигается при выполнении сохраняемых в собственном сегменте «трудовых макроопераций». Цели и стратегии этих макроопераций являются, так сказать, «типовыми» и не задаются супермозгом, а закодированы в их программах. Поэтому на уровне особи и при увеличении объема операций, выполняемых под управлением собственного сегмента, нет необходимости в сколько-нибудь далеком прогнозе (и, стало быть, в создании картины мира), так как макрооперации запускаются по командам супермозга, который имеет и дальнюю цель, и стратегию ее достижения, выбранные на основе имеющегося у него прогноза. Но при возникновении на уровне особи способности к творческому мышлению ситуация меняется.
Особь, имеющая собственный сегмент, способный к творческому мышлению, в состоянии выполнять длинные цепочки операций без управляющего вмешательства супермозга. Она в состоянии самостоятельно осмыслить и поставить себе достаточно далекие цели, для достижения которых собственный сегмент будет сам запускать «трудовые макрооперации». Особи Homo sapiens хватает на это интеллектуальных возможностей. Но такие осмысления невозможны без прогноза развития ситуации, а прогноз этот не может быть построен без «картины мира», в котором будет достигаться поставленная цель. Поэтому у каждого члена «коллективного субъекта» Homo sapiens, т. е. в каждом собственном субъекте, будет формироваться своя картина мира и формулироваться свои цели. Очевидно, что картины мира, выработанные отдельными особями, будут отличаться и друг от друга, и от картины мира, создаваемой супермозгом. Причины этого очевидны — каждая особь получает информацию, отличающуюся от информации, которую получает другая особь, и объем каждой дозы этой индивидуальной информации — это лишь малая часть того, что получает супермозг. Кроме того, картины мира отдельных особей отличаются от картины мира супермозга из-за того, что у этих картин разные функциональные назначения, разные глобальные цели. Цель особи — самосохранение, цель супермозга — сохранение сообщества. В связи с этим в коллективном субъекте Homo sapiens на уровне супермозга и на уровне особи (т. е. на уровне собственного сегмента) вырабатываются различные стратегии и тактики их достижения.
Поэтому при передаче управляющих сигналов от супермозга на уровень особи возникают противоречия между тем, что требует супермозг и что желает делать особь. И в этом нет ничего удивительного. Как уже говорилось, цель супермозга — оптимизация условий существования сообщества, даже ценой комфорта и жизни отдельных членов сообщества — в принципе чужда целям собственных сегментов, которые защищают интересы только своих обладателей.
Надо отметить, что даже в том невозможном случае, когда целью каждой особи была бы оптимизация условий жизни сообщества, конкретная стратегия ее достижения отличалась бы от стратегии, диктуемой супермозгом.
Дело в том, что объемы информации, на базе которой вырабатывается эта стратегия, и у супермозга, и у особи существенно различны. Супермозг получает информацию от всех членов сообщества со всего ареала расселения, а особь знает лишь свое состояние и состояния близких окрестностей.
Естественно, и оценки, и цели, и стратегии в этих случаях будут разными.
Но из конфликта при приеме команды от супермозга не следует, что она не будет выполняться. Команды супермозга имеют самый высокий приоритет для того, чтобы преодолеть сопротивление собственного сегмента и принудить его к выполнению этих команд. Но неизбежная борьба внутренних настроек собственного сегмента и требований супермозга замедляет выполнение управляющих сигналов с верхнего уровня, часто искажает их и может приводить к сбоям в настройке собственного сегмента. Причем сбои эти могут быть очень тяжелыми — вплоть до разрушения картины мира, разработанной данной особой (т. е. ее собственным сегментом). Естественно, что после этого особь теряет возможность сколько-нибудь адекватно взаимодействовать и с супермозгом и с окружающим миром и практически исключается из коллективного субъекта.
Для смягчения конфликтных ситуаций и повышения эффективности работы «двухдольной» структуры необходим некий орган, который разрешает эти конфликты и сглаживает возникающие противоречия. Однако несмотря на существование этого «согласительного» элемента психики, в некоторых ситуациях, критичных для существования особи, приказы супермозга, направленные на спасение особи, могут восприниматься и выполняться без согласования и коррекции, помимо ее воли. Можно предположить, что это происходит по специальным командам супермозга, выключающим «область согласования», после того, как собственный сегмент передаст ему информацию о чрезвычайном состоянии. Далее будет видно, что эти структурные элементы психики человека, существование которых было предположено нами на основе общих требований теории управления, действительно обнаружены в психике человека. Здесь надо еще раз подчеркнуть, что наличие внутренних противоречий в работе психики отдельной особи Homo sapiens связано с появлением у особи интеллекта, который независимо от супермозга вырабатывает свою картину мира. Сообщества, члены которых не имеют интеллекта в человеческом понимании, свободны от этих конфликтов.
Таким образом, первое негативное последствие возникновения интеллекта — постоянные конфликты при взаимодействии супермозга и собственного субъекта, которые затрудняют, а иногда и нарушают работу собственного сегмента. Естественно, что на начальных этапах создания картины мира у собственных сегментов, получивших интеллект, эти конфликты проявлялись слабее и возникали достаточно редко. Первобытные племена, находившиеся на ранних стадиях создания картины мира или, другими словами, на начальных стадиях интеллектуального развития, практически не страдали от непрерывного конфликта собственного сегмента с супермозгом. Конфликт этот нарастал по мере интеллектуального развития коллективных субъектов Homo sapiens и стал характерен для современного человечества. Например, одним из типичных примеров конфликтов между установками собственного сегмента и сигналами супермозга является противоречие между стремлением к гуманному отношению между людьми, которое является особенностью современного менталитета и пришедшим из далеких тысячелетий принципом супермозга «убей чужака или убеги от него». И та, и другая установка объяснимы в контексте условий, в которых они возникали. Звериная установка «убей или убеги» — это отзвук тех времен, когда всякий чужой мог быть только добычей или убийцей-победителем. Ни о помощи, ни о взаимодействии речи не шло. Гуманизация взаимоотношений развивалась параллельно со снижением агрессивности и развитием взаимодействия. А взаимодействие было обязано разделению труда и обмену, когда чужой мог быть не врагом, а полезным сотрудником.
