Маркиз лишил ее девственности и превратил в женщину, а Блейз не собиралась пополнять их ряды, пока не достигнет своей цели.

Но Блейз лгала себе. Правда заключалась в том, что маркиз ничего не отбирал у нее, она сама отдала ему свою невинность.

Потеря невинности была одной из ступеней на жизненном пути, и Блейз хотелось бы иметь возможность сделать этот шаг в другой обстановке.

Она вела себя не так, как ее мать. Габриэль отдалась мужчине, которого любила и который любил ее, она же отдалась мужчине, который не скрывал, что хочет ее.

Любит ли она маркиза? Или ее нежные чувства — результат их общего секрета, касающегося Пегги, и тесных деловых отношений?

Если она любит маркиза, то как его удержать? В обществе много девушек, которые хотели бы выйти замуж за маркиза, в том числе белокурая сводная сестра. Но ни одна из этих девушек не разделила с ним постель.

Блейз жалела, что обратилась к мачехе за жизненными уроками. Эта женщина не была глупой, и если она придет к мачехе за советом, то после вчерашних вопросов у той возникнут подозрения.

Невыспавшаяся и вялая, Блейз, сидя на краю кровати, натянула чёрные бриджи, надела сапоги для верховой езды и кожаную куртку, а потом, даже не взглянув на себя в зеркало, заплела волосы в косу и спрятала ее под кепкой.

Зевнув и потянувшись, Блейз поднялась с кровати и посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела все так же: огненные волосы, веснушчатое лицо, плоская грудь.

Пройдя через спальню, Блейз распахнула дверь и, выглянув в коридор, осмотрелась. Радуясь, что все в доме еще спят, она спустилась по лестнице для слуг и вышла из особняка через заднюю дверь.

Пройдя классический парк, Блейз повернула направо и по росистой лужайке пошла к дорожке, но чем ближе она подходила к тренировочному треку, тем медленнее становились ее шаги.

Блейз вызвала в памяти образ маркиза и их вчерашний вечер и снова ощутила тепло улыбки Росса, его ласки, его движение внутри ее.

От воспоминаний Блейз бросило в жар.

Не без тревоги она думала о том, как встретится на треке с Россом после того, что между ними произошло.

Блейз решила вести себя так, будто ничего не случилось. Настоящий джентльмен ни словом не обмолвится о том, что она отдалась ему, но если он заговорит об этом, она умрет от стыда.

Блейз приблизилась к скрытому под опустившимся на землю туманом тренировочному кругу, где ее уже ждали трое мужчин. Паддлз обрадовано залаял и бросился к Блейз, дав ей время прийти в себя перед тем, как взглянуть на маркиза. Она обняла собаку и скомандовала:

— Сидеть.

Мастиф сел, но его хвост продолжал мотаться по траве из стороны в сторону.

Понимая, что дальше тянуть время нельзя, Блейз подошла к мужчинам. Теперь она смотрела на маркиза другими глазами: на нем была обычная рабочая одежда — бриджи для верховой езды, рубашка, кожаная куртка, но она видела его нагого — широкие плечи, мускулистая грудь, узкие бедра, и еще она знала, какое достоинство скрыто в его брюках.

— Доброе утро, — поздоровалась Блейз и, чувствуя, что краснеет, прошла мимо мужчин к Пегги.

«Милая Пег».

Она погладила кобылу по морде.

«Моя любовь».

«Пег бежит?»

«Бегу, бегу, бегу».

— У леди есть для нас сюрприз, — доложил Росс тренеру и жокею.

Избегая взгляда маркиза, Блейз подошла к тому месту, где стояли мужчины. Интересно, с каких это пор маркиз стал управлять ее лошадью, ее намерениями, ее жизнью?

— Вы готовы, дорогая? — обратился к ней Росс.

Метнув в него взгляд, Блейз кивнула. Ей хотелось, чтобы в присутствии других он воздержался от излишних нежностей, которые могли умалить ее авторитет как владелицы лошади.

Росс помог Руни сесть на Пегги, а потом он сам и Бендер оседлали своих лошадей.

— Дашь нам фору в пять корпусов, — инструктировал Росс жокея, — а мы будем сохранять дырку между нами. Раз, два, три — пошли! — скомандовал он Бендеру после того, как они заняли место на стартовой линии.

Росс и Бендер пустили своих лошадей, и те галопом помчались по треку, а когда они оказались на расстоянии пятидесяти футов от старта, Руни пустился им вдогонку.

Блейз не сводила глаз с кобылы и, мысленно общаясь с ней, шевелила губами, повторяя одно и то же.

«Пег проходит дырку. Пег проходит дырку. Пег проходит…»

Пегги промчалась в промежуток между двумя лошадьми — успех.

Все трое мужчин сбросили скорость и, улыбаясь, поскакали обратно туда, где стояла Блейз.

— Я свободен, — объявил Бендер, спрыгнув с лошади, — не люблю всяких фокусов.

— Пег самая быстрая кобыла из всех, которых я видел, — с нескрываемым восхищением сказал Руни. — Я буду старательно ухаживать за ней и обещаю привести ее к победе. Пегги станет легендой.

— На «Первой весне» жокеем будет Блейз, — объявил Росс мужчинам. — Это даст Руни и Пег шесть недель на тренировки.

— Я понимаю, ты расстроен, — обратилась Блейз к Руни, — но ты будешь жокеем на всех остальных скачках, включая «Классику». Ты сделаешь Пег легендой.

— В первый раз мы схватили удачу, но нас поймают, если мы попробуем проделать то же самое еще раз, — воспротивился Бендер. — Инверари ни за что не поверит, что я не смог узнать его дочь.

— В этом случае я возьму всю вину на себя, — постарался успокоить его Росс.

— Думаете, на Инверари подействует то, что я исполнял ваши распоряжения? Жалованье мне платит его светлость, а не вы.

— Вы опытный работник, и его светлость не захочет потерять вас, — отозвался Росс.

— Можете поклясться, что это последняя скачка, где она будет жокеем? — спросил Бендер.

— Торжественно клянусь, — улыбнулся Росс тренеру, подняв правую руку.

Бендер с явной неохотой кивнул, Руни последовал его примеру.

— В любую погоду мы будем тренироваться каждое утро, — сказал им Росс. — Даже в дождь. Сегодня вечером его светлость устраивает бал «Жокей-клуба», и я не хочу, чтобы какой-нибудь гость пробрался в конюшню Пег.

Руни повел Пегги к дорожке, ведущей в конюшню, Бендер со своей лошадью последовал за ним.

— Я думал, после прошлой ночи ты не появишься, — сказал Росс, — хотя мне следовало бы знать, что ты себе не изменишь.

— Благодарю за комплимент, — густо покраснев, ответила Блейз, глядя на него. — Я предпочитаю, не обсуждать… это…

— Посмотри мне в глаза. Перестань краснеть, — сказал Росс, когда она выполнила его просьбу. — Краснеют только виноватые.

— Все краснеют, — возразила Блейз, почувствовав в его голосе улыбку, — но чаще остальных рыжие.

— Мужчины не краснеют.

— Когда Юнону отведут к жеребцу? — спросила у него Блейз.

— Поверь мне, даже если бы твой отец дал на это разрешение, ты сама не захотела бы при этом присутствовать.

— Владелец всегда присутствует при спаривании, — возразила Блейз. — У моего отца старомодные понятия о чувствительности девушек.

— Я расскажу тебе, что происходит, и если после этого ты все же захочешь посмотреть, поговорю с твоим отцом.

— Отлично, — кивнула Блейз.

— Хвост Юноны привяжут, чтобы он не мешал спариванию, — начал Росс, — и ее будут раздразнивать, чтобы довести до возбуждения.

Блейз почувствовала, как ее лицо вспыхнуло от смущения, но не остановила Росса, потому что ее долг как владелицы требовал, чтобы она знала всю процедуру.

— На задние ноги ей наденут мягкие башмаки, на шею — огромный кожаный воротник, чтобы защитить от любовных укусов Зевса, — продолжал Росс. — Кто-нибудь будет держать поднятой ее левую переднюю ногу, чтобы она не могла лягаться задними.

Он сделал паузу.

— Пожалуйста, продолжай, — едва слышно попросила Блейз.

— После того как Юнона засопит, Зевс встанет на дыбы и вскочит ей на спину. — Маркиз улыбнулся ее замешательству, что не понравилось Блейз. — Для завершения акта требуется не очень много времени, всего три-четыре движения…

— Достаточно, — остановила его Блейз.

— Ты все еще хочешь быть свидетелем этого?

Блейз покачала головой.