Написал, вернувшись в деревню Слышу, у входа в долину Колокола зазвучали. Пора домой дровосекам, Пора домой рыбакам. В сумерках, на закате, Горы полны печали, И я один возвращаюсь К белеющим облакам. Уже водяные орехи Созрели — держатся еле, Ивовый пух летает Легкий и молодой. Травы у тихой речки Буйно зазеленели… В глубокой тоске калитку Запер я за собой. Поздней весной меня навестил губернатор Янь с друзьями Совсем запущен старый сад — Я не трудился столько дней. Зато немало редких книг В библиотеке у меня; Зато отличные грибы Я приготовил для гостей, Что навестить меня пришли В убогий дом на склоне дня. Птенцов выводят воробьи, Едва появится трава; А иволги — те запоют, Когда увянут все цветы. И грустно каждому из нас, Что вот седеет голова, Что вот опять проходит год, — И снова не сбылись мечты. Как стар я стал — Усталый и седой, Как тяжко ноют Старческие кости! Я словно Между небом и землей Живу здесь Никому не нужным гостем. Печалюсь горько О горах родных. Тут день и ночь Пустые разговоры. Что мне До собеседников моих? Оставлю город И уеду в горы. Расставшись с моим младшим братом Цзинем{128}, поднялся к храму Синего Дракона{129} и гляжу вдаль на гору Ланьтяньшань{130} На осенней дороге С тобою расстались мы снова. Бесконечная мгла Охватила немые просторы. Я поднялся на холм, Но не вижу тебя, молодого, — Вижу только туман И покрытые тучами горы. Ты исчез — растворился В тумане холодном и синем. Равнодушное небо Пронзили ночные зарницы, И тоскует душа О тебе, — ты живешь на чужбине, И летит моя мысль За походной твоей колесницей. Послом прибываю на пограничную заставу
В трясущейся колымаге Еду к дальней границе. В стране, покоренной нами, Раскинул я свой шатер. Гляжу: летит надо мною Диких гусей вереница, Летит она и стремится Домой, на родной простор. В великой степи монгольской Дымок от костра печален, Закат над длинной рекою Багров, словно мой костер. Что далеко наместник — Он у Яньжаньских гор {132}. Зимней ночью пишу о том, что у меня на сердце Эта зимняя ночь Холодна, бесконечно длинна. Бьют часы во дворце, И опять — тишина, тишина. Побелела трава — На траве, как на мне, седина, И сквозь голые ветви Печальная светит луна. Дорогие одежды Со старческим спорят лицом — Свет жестокой свечи Выделяет морщины на нем. Знаю я: молодежь Полюбил Императорский дом {133}. Я взгляну на себя — И мне стыдно идти на прием. Прибыв в Хуачжоу{134}, смотрю через реку на город Лиян{135} и вспоминаю Дин Юя За рекой заря восходит — Там светает понемногу, Там деревья и кустарник Разрослись в дремучий лес. Мы пришли, полюбовались, Но уже пора в дорогу; Горный пик на горизонте В дымке облачной исчез. Мы пришли, полюбовались И уходим ранним утром. Вас я, друг мой, не увижу — Широка речная гладь. Но надеюсь, что рассказы О правленье вашем мудром Всю далекую дорогу Будут нас сопровождать. |
