Церемонии присуждения наград академии за 1954 год явно не хватало остроты. Чтобы сэкономить время, в Эн-би-си решили пустить списки претендентов в виде заставки перед началом программы, и в результате стало ясно, что именно громкое перечисление имен в каждой категории являлось неотъемлемым компонентом торжественной атмосферы. Однако, когда на сцену с конвертом, в котором находилось имя лучшей актрисы, вышел Уильям Холден, зал притих от волнения. Отчаянная, хотя подчас и грубоватая Гарланд, этот «стреляный воробей Голливуда», оказалась противопоставлена не менее отчаянной молодой актрисе, которая, наоборот, стремилась стать воплощением шарма. Холден не скрывал своего восторга, объявляя залу имя Грейс Келли. Он счастливо улыбался, а из зрительской массы раздавались искренние возгласы «Браво!» — это свою радость выражали поклонники Грейс. Сама актриса, можно сказать, потеряла дар речи.

— Волнение этого момента, — произнесла она, — мешает мне сказать именно то, что я чувствую.

И затем на глазах у всего зрительного зала и миллионов телезрителей Снежная Королева разразилась слезами.

На третьем этаже клиники Сид Люфт — муж Джуди Гарланд — не скрывал своего возмущения.

— Пошли они в задницу, все эти награды, — сказал он, обнимая жену (а телевизионщики в этот момент на улице отключали камеры, готовясь разойтись по домам). — Твоя сейчас в инкубаторе.

Джуди Гарланд не собиралась скрывать своего мнения, что ее попросту надули с наградой, и всякий раз, услышав имя Грейс Келли, презрительно фыркала:

— Подумаешь, смыла свою чертову косметику и отхватила себе моего «Оскара»!

После церемонии Джуди Гарланд получила от поклонников более тысячи сочувственных телеграмм, и самая дорогая для нее пришла от Груио Маркса. «Дорогая Джуди, — телеграфировал он. — Это крупнейшее ограбление со времен Бринка». Теперь, сорок лет спустя, предельно ясно, что он имел в виду. «И родилась звезда» и, если на то пошло, «Кармен Джонс» до сих пор не сходят с экранов, будучи несравненно более свежими по духу и оригинальными работами, нежели «Деревенская девчонка», которая на их фоне кажется тяжеловесной и устаревшей. И даже основательная, вполне профессиональная игра Грейс лишена той искры, которая отличает классические роли этой актрисы. А если говорить начистоту, то Джорджи Элджин кажется ужасно нудной. Когда нью-йоркские критики голосовали за присуждение Грейс звания «Лучшая актриса года», они имели в виду три ее работы: «Наберите номер убийцы», «Окно во двор», а не одну только «Девчонку». Создавалось впечатление, что в академии имели в виду то же самое. «Деревенская девчонка» была далеко не самой лучшей работой Келли, но именно она принесла ей «Оскара».

Это был незабываемый вечер. Марлон Брандо удостоился «Оскара» за лучшую мужскую роль в фильме «У причала», и этот успех настроил его на благодушный лад. Он обнял Грейс за плечи и раз двадцать подряд поцеловал ее, пока репортеры наконец не сделали все необходимые им снимки виновников торжества. Казалось, Грейс сияла от счастья.

— Я до сих пор не верю, что назвали именно мое имя, — снова разрыдавшись, проговорила она сквозь слезы.

Дон Ричардсон в Нью-Йорке только закончил с друзьями просмотр церемонии по телевидению, когда у него раздался телефонный звонок. Звонила Грейс из Голливуда.

— Спасибо тебе, Дарлинг, — сказала она.

Это был вечер торжеств и хорошего настроения, и даже, как того и следовало ожидать, язвительное замечание Джека Келли, что разнеслось по всем газетам, не могло испортить всеобщей эйфории.

— Не могу поверить, — заявил отец актрисы. — Я Просто не могу поверить, что Грейс победила. Из четверых детей я меньше всего полагаюсь на нее как на мою надежду и опору в старости.

— В этот вечер мне, право, жаль, что я не пью и не курю! — воскликнула Грейс, обводя счастливым взглядом своих почитателей, собравшихся вместе с ней отпраздновать вручение награды «У Романова».

Это второе торжество было устроено «Парамаунтом». Успех Марлона Брандо означал разочарование для Бинга Кросби и других претендентов в номинации «Лучший актер», однако певец, он же Повеса, во фраке и при бабочке поднял бокал вместе с Хэмфри Богартом — другим обойденным претендентом — за столиком, который Богарт в шутку окрестил «столом неудачников».

Грейс вернулась в свое бунгало в отеле «Бель-Эр» уже под утро. Она была одна, и лишь «Оскар» составлял ей компанию. Грейс поставила миниатюрную фигурку на туалетный столик, а сама забралась в постель. Как позднее вспоминала актриса, она смотрела через всю комнату на статуэтку, воплощавшую собой столько усилий, надежд и самопожертвования, на статуэтку, которая стала кульминацией ее трудов. «Вот так сидели мы вместе, — вспоминала она, — «Оскар» и я, и никого больше. Это было ужасно. Никогда в жизни я не чувствовала себя так одиноко».

Хауэлл Конант был восходящей звездой среди нью-йоркских фотографов в области моды, когда весной 1955 года журнал «Фотоплей» заказал ему для своей обложки портрет Грейс. Это случилось всего за несколько недель до присуждения ей награды академии. «Фотоплей» был ведущим американским кинематографическим журналом, редакторы которого предпочитали идеализированные портреты кинозвезд, купавшихся в ярких лучах славы. Такие картинки обычно вывешивались в золотых рамках в фойе кинотеатров. Конант сделал для «Фотоплея» именно то, что требовалось. На выполненной им обложке Грейс представала перед читателем недосягаемой иконой. Фотограф изобразил актрису на ярком розовом фоне, поэтому она казалась ожившей статуей, изваянной из полупрозрачного алебастра, загадочной и идеальной.

Однако Хауэлл Конант догадывался, что за этим кроется нечто большее. Он нашел Грейс довольно интригующей и интересной личностью. Под внешним лоском профессиональной манекенщицы он разглядел дерзновенность, ум и какую-то ранимость, то есть целый комплекс противоречивых импульсов, составлявших ее сущность на экране. Фотограф проникся уверенностью, что способен уловить и запечатлеть этот изменчивый образ, который резко отличался от традиционного портрета звезды с глянцевой обложки журнала. Вскоре Конанту подвернулся удобный случай. «Коммерс» заказал ему «закулисный» портрет новоявленной знаменитости из Филадельфии. Фотограф предложил редакции, что он походит за ней по пятам в течение дня по Нью-Йорку и сделает неожиданные, импровизированные кадры.

— Нет, — отрезала Грейс. — Терпеть не могу подобные вещи.

Спустя несколько недель Конанту удалось выяснить, что же все-таки она любит. Звезда вместе с сестрой Пэгги отдыхала на Ямайке и поэтому предложила журналу прислать фотографа к ней на Карибские острова, где она ныряла с маской и собирала по пляжу раковины. Конант экспериментировал с подводной фотографией и был одержим совершенно новой идеей — сфотографировать Грейс выныривающей из воды с маской на лице. Они пробовали несколько раз, стоя в воде на цыпочках, чтобы не наступить на морских ежей. На Грейс был лишь минимум водоустойчивой косметики, которую она позаимствовала у жены управляющего отелем. Неожиданно Конанту стало ясно, что резиновая маска тут абсолютно лишняя. Лицо Грейс смотрелось куда лучше без нее. Грейс сбросила маску и семь раз приседала и выныривала, пока на восьмой раз — вот удача! — Конант наконец получил то, что ему было нужно.

На сделанной им фотографии мы видим, как из лазурных карибских вод поднимается влажное и свежее лицо Грейс Келли. Фотограф сумел поймать в кадре всю двойственность и прелесть красоты актрисы. Она была вне времени. Сегодня это лицо могло бы украсить собой рекламу таких фирм, как «Ланком» и «Клиник». Лебединая шея, капелька морской воды, поблескивающая на мочке уха, словно бриллиант, и широко открытые глаза, которые смело смотрят на вас — не то оценивающе, не то приглашающе. Целомудренно и в то же время загадочно укутанная океаном, Грейс смотрит прямо в камеру, и от нее исходит ощущение здоровья и свежести, а кроме того, редкой силы физическая привлекательность.