Сценарий написал находившийся в опале Карл Форман. Ему грозил вызов в Комитет по борьбе с антиамериканской деятельностью. За несколько лет до этого Форман состоял в коммунистической партии и прекрасно знал, что заикнись он об этом факте своей биографии — многие из его друзей и коллег по кинобизнесу тут же отшатнутся от него, словно от прокаженного.

— «Ровно в полдень», — говорил он позднее, — был фильмом о Голливуде, и только о Голливуде.

Грейс выбрали на роль Эйми Кейп — юной супруги шерифа, чьи пацифистские принципы поначалу заставляют ее перейти на сторону непокорных горожан. Однако обстоятельства вынуждают ее пересмотреть свои взгляды и вернуться на сторону мужа. В последний момент сделанный ею выстрел спасает ему жизнь. Это была центральная роль всего фильма, однако Грейс получила ее вовсе не за какие-то особые заслуги.

— Мне хотелось, чтобы партнершей Гари Купера была неизвестная зрителю актриса, — вспоминает Стенли Крамер. — Вот почему я пригласил Грейс Келли.

Крамер был независимым продюсером и поэтому выискивал средства где только мог. Одним из его спонсоров был даже поставщик зелени из Салинаса. Крамер самолично подбирал актеров, режиссеров, массовку и съемочную команду, а затем продавал готовый фильм какой-нибудь студии. Эта система «готового свертка» работает и поныне, сегодня таким образом в Голливуде делается практически каждый фильм, однако в те годы подобный студийный конвейер представлял собой воистину переворот в киноискусстве и, помимо всего прочего, оказался выгоден для Грейс.

— Будучи независимым продюсером, Стенли обходился без всяких контрактов, — поясняет Джей Кантор, младший коллега Эди Ван Клев по Эм-си-эй, который раздобыл для Грейс работу у Крамера. — Ей не хотелось подписывать долгосрочных контрактов.

Когда Грейс в августе 1951 года прибыла в Голливуд, она тотчас отправилась на съемочную площадку к своему новому режиссеру. Фреду Циннеманну о Грейс было известно совсем немногое: начинающая актриса, игравшая в летних труппах и, главное, готовая сниматься за приемлемую цену.

«Она явилось ко мне в белых перчатках, — вспоминает Циннеманн. — В крошечной студии они явно смотрелись не к месту: там у нас была настоящая рабочая свалка. Грейс была хороша какой-то чопорной красотой. И еще держалась ужасно скованно. Казалось, словно что-то сдерживает ее изнутри».

Красноречие Циннеманна лучше проявлялось в работе, нежели в умении поддержать разговор.

«Собеседник из меня неважнецкий, — говорит он. — Но и она была ничуть не лучше моего. Почти на все мои вопросы она отвечала односложно: «да» или «нет». Так что наш с ней разговор окончился через пару минут».

Режиссер явно вздохнул с облегчением, когда, пожав актрисе руку в белой перчатке, отправил ее в кабинет Карла Формана. Внешне Грейс показалась ему малообещающим материалом, однако, поразмыслив о той роли, на которую ее пригласили, Циннеманн понял, что лучшей кандидатки на роль супруги шерифа ему не найти: именно такой он и представлял Эйми себе.

«Занудная и анемичная, — вспоминает Циннеманн, — этакая невыразительная, бесцветная девственница. Квакерша с Востока, которую судьбой занесло на Запад, ко всем этим неотесанным дикарям в пыльном городишке… Какой же ей еще было быть, как не скованной и боязливой? Грейс словно была создана для этой роли. От нее требовалось сыграть самое себя. Именно ее неопытность как актрисы и делала ее игру еще более убедительной».

Просто сыграть самое себя — именно этим запомнился и Гэри Купер в роли шерифа Кейна. Пятидесятилетний актер остро переживал затянувшуюся размолвку со своей супругой Рокки и поэтому не находил особой радости в новом романе с актрисой Патрицией Нил. Его донимали артрит, боли в спине и язва желудка, а как выяснилось уже после окончания съемок, вдобавок ко всему Купер нуждался в удалении грыжи. По Голливуду поползли слухи, что «старина Куп» свое отыграл. Две его последние картины оказались полным провалом, и, чтобы работать у Стенли Крамера, актер был вынужден существенно снизить Свой гонорар.

— Я сказал ему: «Просто выгляди усталым», — вспоминает Циннеманн. — И он так и сделал, причем великолепно.

Грейс не могла до конца поверить, что работает в паре с одной из знаменитостей, от которых в свое время она млела, сидя субботним вечером вместе с подружками в джермантаунском «Орфее».

— Ты целовалась с ним? — спросила Пегги сестру, едва та переступила порог дома на Генри-авеню.

— А как же, — хихикая, ответила Грейс.

— И сколько раз? — Пегги сгорала от любопытства.

— Не знаю, — нахмурилась Грейс, — наверно, раз пятьдесят.

Благородный и обаятельный, Гэри Купер, казалось, был создан для романа с Грейс. Это был ее тип — красивый немолодой мужчина с изысканными манерами, который очарован ею и горит желанием способствовать ее карьере. Классическая «отцовская» фигура. Но у него в сентябре 1951 года хватало своих проблем, поэтому, судя по всему, Гэри Купер остался для Грейс не более чем другом. Съемки «Полдня» удалось уложить в жесткий четырехнедельный срок, и на протяжении всего этого времени к Грейс была приставлена ее сестра Лизанна.

— Семья одобрительно отнесется к тому, что о тобой будет твоя младшая сестра Лиззи, — безоговорочным тоном заявила Ма Келли, когда Грейс обмолвилась о своем намерении отправиться в Голливуд.

Вот почему на голливудских холмах оказалась и младшая из сторожевых псов Оушн-Сити. Восемнадцатилетняя Лизанна на протяжении всей работы Грейс над фильмом делила с сестрой ее комнату, отвозила ее на съемочную площадку, слушала по ночам, как Грейс читает ей заученные реплики, а иногда даже проводила вместе с ней целый день на съемках. Когда же Гэри Купер приглашал свою хорошенькую партнершу прокатиться с ним в его любимом серебряном «ягуаре» в поисках приличного ресторанчика, не столь хорошенькая младшая сестра с решительным видом втискивалась на заднее сиденье.

Ни Крамер, ни Циннеманн, однако, не замечали даже малейших признаков романа.

«Грейс была странновата, — вспоминает Крамер. — Она держалась особняком».

«Она была себе на уме, — соглашается Циннеманн. — За двадцать восемь дней не очень-то разгуляешься».

Циннеманн был особенно поражен тем, что Грейс производила впечатление совершенно несчастного создания. Будучи по натуре беззаботным романтиком, она, как только перед ней открывались новые возможности, тотчас забивалась под толстый, непробиваемый панцирь.

«Она не была уверенна в себе, — вспоминает режиссер, — и все время пыталась найти свое «я». Теперь у меня такое ощущение, что я знал ее до того, как она превратилась в полноценную личность».

В эти годы Циннеманн работал также с юной Одри Хепберн; он единственный из режиссеров, через чьи руки прошли обе эти актрисы.

«Одри обладала огромным самомнением, — вспоминает он в наши дни. — В то время как Грейс, насколько мне было видно, совершенно была его лишена. По крайней мере, на той стадии. В некотором роде, она сама «делала из себя проблему». Вместо того чтобы смотреть на мир, она замкнулась в своем внутреннем «я».

Циннеманну хотелось бы научить Грейс держаться перед камерой. Ведь он состоялся в кино именно благодаря отличной операторской технике, специализируясь исключительно на работе с киноактерами и с киноактрисами, а не с теми, кто пришел со сцены. Однако даже в те невероятно сжатые сроки, запланированные для съемки «Полдня», режиссер внутренним чутьем догадался, какое будущее открывается перед юной актрисой, игравшей Анну Кейн.

«В некоторых кадрах она выглядела довольно средненько. Но при определенном ракурсе и правильном освещении она зачаровывала. Грейс казалась настоящей звездой».

За свою роль в «Полдне» Гари Купер удостоился «Оскара». Его игра была одновременно человечной и героической, что тотчас поставило картину в ряд классики. Операторская работа, сделанная в точном, скупом стиле кинохроники, напряжение, нарастающее вместе с неумолимым тиканьем часов, бередящий душу лейтмотив мелодии Димитрия Темкина — кстати, тоже удостоенной «Оскара» — каждая мелочь мастерски вписывалась в общее полотно. Выпадала из него только Грейс Келли — по крайней мере, так ей самой казалось. Она сыграла ходульную, чопорную роль, которую от нее ждали и продюсер, и режиссер, но осталась недовольна собой.