Дальнейшая история издания «заветных сказов» не менее «драматична». Она подробно изложена Ремизовым в рассказе «О происхождении моей книги о табаке» (С. 48–52) и в книге «Встречи» (С. 49–81). Однако это повествование можно дополнить некоторыми деталями. В недатированном письме, относящемся, скорее всего, к весне 1919 года, Ремизов обращался к П. Е. Щеголеву «Арзамас (т. е., вероятно, С. М. Алянский. — И Д) хочет издавать Табак и Додона. У них есть и бумага и типография. Но надо все поскорее Очень Вас прошу, возьмите все: и рукописи „Додона“ и „Табачную“ и Бакстовы картинки, — все. И надо передать Вл. Н. Гордину» (ИРЛИ. Ф. 627. Оп. 4. Ед. хр. 1479–1610. Л. 223). А 12 марта 1919 года повторил свою просьбу: «выдайте табак, додона, картинки к Додопу Бакста, чудесный урожай, султанский финик художнику Николаю Николаевичу Купреянову» (Там же. Л. 224). Тогда же в каталоге книгоиздательства «Алконост», помещенном в том числе и в конце ремизовского сборника «Сибирский пряник», появилось сообщение о том, что печатается «по подписке» его книга «„Скрижали“. Заветные сказки». Но тут возникли некие бюрократические препоны. 6 марта 1920 года Ремизов записал в своем дневнике: «Видел во сне Ионова будто лежит у него на столе разрешение на мои книги — печатать» (Дневник С. 489)

И все же сборник вышел в свет в 1920 году под другим названием «Заветные сказы» и был украшен отпечатанной типографским способом на шмуцтитуле «обезьяньей лавровой грамотой», выполненной стилизованным полууставом самим писателем, в которой указывалось, что «эта книга посвящается обезьяньей великой и вольной палате». Критик «Вестника литературы» А. Кауфман отметил ее в обзорной статье «Литературное производство и сырье (Новогодние размышления и итоги)» (Вестник литературы. 1921. № 1(25). (Январь). С. 2)

Однако на этом история цикла не закончилась: 27 января 1921 года Ремизов подал прошение в Петербургское отделение Государственного издательства: «Прошу разрешить напечатать апокрифическую повесть мою Что есть табак и сказку о царе Додоне с рисунками Сомова и Бакста в количестве 300 экземпляров каждую на правах рукописи» (РНБ Ф 634 Ед. хр. 36) И вскоре сказка «Царь Додон» была опубликована, а вот Гоносиеву повесть издать не удалось. Существенную роль здесь сыграл неожиданно возникший инцидент, впоследствии неоднократно описанный Ремизовым: курьер, относивший рукопись и клише в типографию, решил продемонстрировать картинки приятелям и развернул сверток прямо на улице; сомовские иллюстрации возмутили окруживших его любопытствующих прохожих, среди которых оказались «какие-то из рабоче-крестьянской инспекции». В результате на другой день к заведующему Госиздатом И. И Попову явилась «делегация от партийных баб»: «у наших детей нет учебников, а тут какую-то похабщину издают, бумагу тратят» (цит. по Волшебный мир Алексея Ремизова С 21). И издание было приостановлено.

Тогда же отголоски этого инцидента дошли до эмигрантской прессы. В статье «Советская цензура, частно-издательская инициатива и судьбы русской литературы» П Витязев сообщал, что, среди прочего, комиссар печати Петрограда Лисовский запретил печатать «Скрижали» А. М. Ремизова (Русская книга (Берлин) 1921 № 7–8. С. 13). В конце 1921 года, выехав из России, Ремизов намеревался осуществить это издание за границей, и потому в письме из Берлина просил Михаила Алексеевича Дьяконова забрать оставшиеся у Ионова клише сомовских рисунков к «Табаку» (РНБ Ф 1124. Ед хр 8 Л. 1, об). Более того, он сделал новую — «шарлоттенбургскую» — редакцию цикла (об этом см Русский Берлин. С. 186) Однако и этот проект не был осуществлен.

Так завершилась история прижизненной публикации «Заветных сказов» В дарственной надписи па книге С. П Ремизовой-Довгелло писатель подчеркивал: «<…> только величайшее невежество и щелиная узость увидит здесь кощунство и похабство — нет, это первый камень для создания большой книги Русского Декамерона. Я знаю, мне не суждено это сделать — не успею, но я вижу такую книгу, и начало ее будет не чума, а 18–19 год Опыт русский. Вот в какой обстановке расскажет Россия свою быль и небыль» (Волшебный мир Алексея Ремизова. С. 21; дарственная надпись сделана 7 октября 1922 года).

В настоящем издании после повести «Что есть табак» помещены примечания, которые были сделаны Ремизовым в собственном списке «Святочных рассказов» и затем «слово в слово, буква в букву» повторены в замятинском списке (цит. по этому списку: РНБ. Ф. 292. Ед. хр. 23. Л. 19, об — 23, об). Здесь сохраняется ремизовская «ненормативность» письма (отсутствие унификации в орфографии и пунктуации), имитирующая памятники древнерусской словесности, и купируются лишь авторские указания на страницы рукописи, к которым относятся отдельные примечания. Слова, подчеркнутые в рукописи, выделены нами курсивом. Цитаты воспроизводятся по рукописи, где они не всегда соответствуют источнику, так как в некоторых случаях Ремизов контаминирует основной текст с примечаниями. В угловых скобках помещены наши уточнения и дополнения к ремизовскому библиографическому аппарату.

Царь Додон^*

Впервые опубликовано. Заветные сказы. С. 9–36; другие прижизненные публикации: 1) начало сказки в составе рассказа «Оказион» (Заветы 1913. № 12. С. 13–34; Весеннее порошье. СПб/. Сирии, 1915. С. 237–243); 2) Царь Додон. СПб.: Обезьянья Великая Вольная Палата [ «Алконост»], 1921.

Рукописные источники 1) «Святочные рассказы». 1906–1907 <Что есть табак. Гоносиева повесть; Царь Додон. Сказка> — список, сделанный [Л. Н. Замятиной?] с подлинной рукописи автора и правленный Е. И. Замятиным <конец 1900-х годов> — РНБ. Ф. 292. Ед. хр. 23 Л. 24–38; на Л. 38 другое название сказки: «Сказка о царе Додоне, дочери его Алене, Луке Водыльнике и трех удалых молодцах»; 2) «Царь Додон». Сказка — машинопись с правкой автора <1912> — ИРЛИ. Ф. 256. Оп. 1. Ед. хр. 5; на обложке зачеркнуто другое название: «Не-весть-что сказка о царе Додоне К<остром>а 1912»; 3) «Царь Додон» — гранки с авторской правкой — РГАЛИ. Ф. 420. Оп. 1. Ед. хр. 26.

В некотором царстве ~ царствовал сильный и могучий царь Додон — Ср. с зачином пушкинской «Сказки о золотом петушке». Имя царя — Додон, — бесспорно, восходит к этому тексту. Причем главный текст-источник сказки Ремизова — «Царь Никита и сорок его дочерей» — сознательно завуалирован здесь отсылкой к другой пушкинской сказке.

Разными диковинками славился Додонов двор, и шла его слава далеко… — Описание диковинок царя Додона является аллюзией на чудеса Гвидонова двора из пушкинской «Сказки о царе Салтане» и одновременно «реестром» волшебных предметов и чудесных помощников русских народных сказок. Кроме того, Ремизов упоминает здесь игрушку из собственной коллекции — птицу-колпалицу (по версии писателя, она возила Ивана-царевича, который «отрезывал ей в пищу мясо от своих икр»; см. об этом Кожевников П. Коллекция А. М. Ремизова С. 2) Так в сказку вводится автобиографический мотив, тем самым подчеркивается «сопричастность» автора Додонову двору.

…мамки да няньки научают этому делу невест… — В «Кукхе» Ремизов вспоминает о совместной с В. В. Розановым затее «собрать и иллюстрировать всю мудрую науку, какую у нас на Руси в старые времена няньки да мамки хорошо знали, да невест перед венцом учили, ну и женихов тоже», в книге «О любви» (С. 52).

И только с сыпильным мешочком… — Подобный «сыпильный» «мешочек с канфорой» упоминается Ремизовым в «Кукхе» (С. 111; глава «Блудоборец»).

…когда Додон молод был и большие войны вел… — аллюзия на царя Дадона из «Сказки о золотом петушке».

…далее богоявленской… — т. е. воды, освящаемой в день Богоявления Господня, 6 декабря ст. ст.; богоявленская вода считалась чудодейственной.

А как разложил всю до последнего кончика… — «Обратная» параллель к пушкинскому «Царю Никите…»: то, чего «не доставало» его сорока дочерям, у единственной дочери царя Додона было в избытке.