Бежит заяц —
Навстречу волк.
— А! серый! Пастух ушел за добычей — купцов товар без хозяина на дороге, стадо пастухово без призора, ступай, поживишься.
— Спасибо, спасибо.
И побежал серый волк пастухово стадо чистить.
Бежит заяц — Навстречу ворон.
— А! ворон! Волк побежал пастухово стадо чистить, волчата одни. Не желаешь ли полакомиться?
— Спасибо.
И полетел ворон к волчиной норе волчат клевать.
Бежит заяц —
Навстречу старуха с шерстью.
— А! бабушка! ворон улетел волчат клевать, попользуйся вороньим гнездом — соломы тебе будет довольно.
— Спасибо, Иваныч, дай тебе Бог здоровья. Старушонка положила шерсть за кустик, побрела к вороньему гнезду гнездо снимать.
Бежит заяц —
А на него ветер —
— А! Ветер Ветрович! Старуха пошла за вороньим гнездом, не желаешь ли поиграть с шерстью, эвона за кустиком трепыхтает.
— Спа-си-бо.
Ветер подул на дорогу, выдул старухину шерсть, закрутил, завеял, растрепал ее бородой и! — понесся —
* * *
А там купец снял с тигра шкуру, вернулся со шкурой на дорогу, где товар оставил, а товара нет — пастух унес! и погнался купец за пастухом —
Пастух пришел с купцовым товаром к стаду, хвать, а волк овцу угнал, и погнался пастух за волком —
Волк приволок овцу к норе, а у волчат глаза выклеваны — пропали волчата! — и погнался волк за вороном —
Ворон поклевал волчат и назад в гнездо, а гнезда-то нет, старуха на дрова сняла, и погнался ворон за старухой —
Старуха снесла гнездо к себе в избу, вернулась на дорогу, хвать, а ветер несет ее шерстку, и погналась старуха за ветром —
Ветер дул, завивал старухину шерсть, гнал ее полем, свистел, играл —
Ветер дул и кружил —
И увидел заяц — по дороге в ветре кружилось:
купец,
пастух,
волк,
ворон,
старуха.
И как увидел заяц — смотрел — смотрел и захохотал. Захохотал заяц и так хохотал заяц — от хохота разорвалась губа.
Четыре зверя сошлись у дерева…*
четыре зверя
сошлись у дерева:
слон, обезьяна, заяц, ворон
без головы жить невозможно!
кому быть старшим?
я слон, я помню дерево чуть от земли
я старший!
слон стал под деревом,
ничем не сдвинешь.
нет, я постарше!
и обезьяна прыг на ветку
и уцепилась над слоном.
я заяц, видел, как первые листочки
на дереве зазеленели:
я всех старше!
да скок —
и стал над обезьяной
нет, ворон старше:
я принес зерно,
а из зерна и дерево пошло,
и ворон взлетел над всеми.
так и живут четыре зверя:
слон,
обезьяна,
над обезьяной заяц,
а над зверями выше
ворон.
1916–1922
Лалазар
Кавказский сказ*
Посвящаю С.П. Ремизовой-Довгелло
Золотой столб*
Армянская
Жил-был старик со старухой. Изба их стояла у озера и такая древняя, давным бы давно развалилась, да большой толстый столб посередке подпирал потолок, на нем все и держалось.
Старики только Бога благодарили.
И сколько лет стоял столб, держал избу, и ничего, и вдруг заговорило.
— Я попов сын! — сказал столб.
Так сказал он в первый раз на Благовещение, потом под Пасху и в третий раз на Рождество.
— Я попов сын!
Старики не знали, что и думать. Сколько лет жили, а такого, чтобы бревно заговорило, никогда не слыхали.
И почему вдруг заговорило?
И уж пробовали старики сами со столбом заговаривать, то старик подойдет, то старуха, а то и вместе примутся риставать, но столб стоял, как стоял, поддерживал потолок да крышу.
— Должно, к беде какой! — решили старики.
И вот в Ильин день разразилась гроза с большим ливнем, и ливнем дочиста смыло все: ни бревна, ни щепинки, — пустое место, — прощай избушка! И как еще старики-то уцелели!
И пришлось им на старости лет искать себе другое место.
А стояла неподалеку старая заброшенная черная баня, баню век не топили, в ней старики и поселились.
Старик и говорит старухе:
— Пойду-ка я, Ануш, по бережку поброжу, посмотрю наш столбик: унесло его водой к попу или тут где прибило?
А тем временем попов сын старшой проезжал по берегу, увидел толстенное бревно — столб стариков, — думает себе: «на дрова годится!» — забрал к себе на телегу и повез к отцу в дом на другой конец озера.
Пришел старик к берегу. Утихло озеро, и весь берег открытый лежал. Но сколько ни ходил старик, сколько ни смотрел, след как будто и был, а столба никакого.
И вдруг увидел по следу в колдобине золото — десять золотых.
Вот чудеса! Подобрал старик золото и домой в свою баню.
И говорит старухе:
— Столба нет, а вот тебе принес что.
Старуха взглянула, да так и ахнула.
— Золото!
— Десять золотых. На-ка, посчитай.
Сосчитала старуха, верно — десять.
— Я, старуха, к попу наведаюсь, посмотрю на столб, знать, к нему попал!
И на другой же день снарядился старик.
Приходит на попов двор, а у сарая под навесом лежит столб. Узнал его старик, как не узнать, столько лет!
— Ну, так я и думал, и недаром говорил он: «Я попов сын!» — так и есть попов!
Во дворе, кто с чем, — поповы ребята по хозяйству управлялись.
Поздоровался с ними старик и говорит:
— Принесите мне, ребята, пилу.
— На что тебе, дедушка, пила?
— А вот этот столб пилить, он у нас в избе много лет стоял, избу поддерживал. Распилите его с концов, сами увидите.
Послушали старика, принесли пилу.
И как стали ребята столб пилить, пила скрып да скрып, а на землю золото.
И что же вы думаете, — полон столб золота!
— Откуда это ты узнал, дедушка?
Тут им старик рассказал, как трижды говорил столб: «Я попов сын!» — да невдомек было, к чему, — одно, что недаром.
Вышел и сам поп, а был он человек справедливый.
— Твое счастье, дедушка, бери половину.
А старик и слышать не хочет: не его столб, не ему и золотом владеть. Да и страшно: столб-то не простой.
И сколько ни уговаривали: уперся старик, и нипочем! Даже осерчал, и ушел домой.
Жалко стало попу старика, знал поп, — старик в большой нужде. Вот и придумал он, как поделиться добром: велел невесткам испечь каравай, вынуть весь мякиш и набить хлеб золотом.
От хлеба грешно отказываться, примет старик хлеб, будет и у старика золото.
