— Перестань! — Эдди было не до шуток. Однако, увидев поскользнувшегося Эда, она рассмеялась. — Ты можешь наконец выслушать меня? Будь же серьезным!

— У меня и так серьезный танец!

Эдисон закружил ее по комнате, и только когда, тяжело дыша, она вцепилась в его шею, не в силах справиться с головокружением, он остановился, но не отпускал ее. Всматриваясь в бесконечную глубину прекрасных зеленых глаз, он склонил голову, чтобы прикоснуться к ее губам.

Он притягивал Эдвину все ближе к себе, заставляя ее почувствовать всю силу его желания. Эд хотел быть с ней рядом, любить ее. Он слишком долго ждал этого!

«Дзынь… Дзынь…»

Повторяющийся звук телефонного звонка прозвучал совсем некстати.

«Дзынь… Дзынь…»

Эд недовольно посмотрел на телефонный аппарат и снова жадно прильнул к губам Эдвины.

«Дзынь… Дзынь…»

Звук был почти не слышен, когда Эдисон подхватил Эдди на руки, закрыл дверь столовой и начал подниматься по лестнице.

— Кто-нибудь наконец возьмет трубку? — раздался сверху недовольный окрик Чарлза.

Никто не ответил.

«Дзынь… Дзынь…»

Наверху громко хлопнула дверь. Телефон зазвонил снова. Эд быстро чмокнул Эдвину в щеку и поспешил взять трубку.

Эдди бессильно прислонилась к стене, посылая проклятия изобретателю телефона. Она поправила футболку, чувствуя, какой тяжестью налилась грудь. Когда ткань коснулась возбужденных сосков, откуда-то из глубины ее существа вырвался глухой стон.

— Хорошо, что Александр Белл давно умер. Иначе я бы высказал ему все, что думаю о его гениальном изобретении. — Эд нежно прижался щекой к ее волосам.

— Ты бы заставил его целыми часами слушать эти ужасные металлические звуки? — спросила Эдди, стараясь унять сердцебиение.

— Нет, придумал бы более суровое наказание. — Руки Эдисона опустились по ее спине и остановились на талии. Уловив ее вопросительный взгляд, он объяснил: — Сэм Дортман, наш почтальон, сломал ногу, наткнувшись на улице на какого-то пуделя.

— Жаль. Но…

— Кто-то должен закончить за него разноску почты. Карл уехал в отпуск за город, и кроме меня…

— Но у тебя же сегодня выходной, — запротестовала Эдвина. — Ты хочешь оставить меня одну?

— К сожалению, это решаю не я. Но ни снег, ни дождь… — Он напряг память, подбирая нужные слова.

— Какой дождь? На улице засуха!

— Ни бездонный мрак ночи…

— Ты что? За окном светит солнце! — Пальцы Эдвины нетерпеливо расстегивали ремень на его джинсах.

— Не остановят почтальона, спешащего доставить вам свежую прессу. — Эд легко оторвал ее ноги от пола.

— А как же женщина, просто сгорающая от нетерпения? — с грустью спросила Эдвина и провела кончиком языка по маленьким соскам.

Эдисон отстранил Эдди и лишь на секунду прижался к ее виску жаркими губами.

— Потом, — бросил он, поднимаясь по лестнице. Одетый в униформу, Эд спустился вниз. Вскоре входная дверь захлопнулась за ним.

Оставшись одна, Эдвина почувствовала себя одинокой и беспомощной. «Не грусти. Тебе нужно двигаться!» — приказала она себе. Мысли об утре под одной крышей с Чарлзом и его благоверной было достаточно, чтобы Эдди схватила сумочку и выскочила из дома.

Полдня она пробегала по магазинам и распродажам. Когда к обеду вернулась домой, ее футболка промокла от пота, а ноги подкашивались от усталости.

Надо хорошенько выспаться, подумала Эдди. Мысль о прохладной постели, в которой она будет с нетерпением ждать возвращения Эда, будоражила ее.

В столовой Чарлз и какой-то незнакомец внимательно осматривали обеденный стол.

— Ты познакомишь нас? — Улыбка мгновенно сошла с губ Эдвины.

— Да. Мистер Гарольд Мастерз, представитель товарищества по антиквариату, — произнес Чарлз елейным голосом. — Это Эдвина Мэйсон.

— Мисс Мэйсон, очень рад. — Маленький пожилой человек протянул руку для знакомства. — Я восхищен вашей работой. — Он говорил быстро, не оставляя никому возможности вставить слово. — Я заметил, как аккуратно вы отнеслись к элементам вот этой ручной работы! Превосходно! Замечательно!

Не успела Эдди поблагодарить за комплимент, как Гарольд Мастерз снова повернулся к столу и принялся любовно гладить рукой его поверхности.

— Чарлз, нам надо поговорить, — процедила Эдвина.

— После того, как уйдет мистер Мастерз. — Чарлз отстранил ее.

Почтенный джентльмен, насладившись деревянной резьбой, вдруг перевел взгляд на старинный китайский комод у противоположной стены.

— Я так рад, что вы связались со мной по поводу продажи антиквариата. Это большая редкость, чтобы старые вещи содержались в таком прекрасном состоянии. У меня на примете есть несколько покупателей, которые будут счастливы приобрести что-нибудь из них.

— Извините? Вы сказали «приобрести»? — Эдди почувствовала, что кровь приливает к голове и начинает неприятно пульсировать в висках. Она еле сдерживала гнев, но было бы несправедливо срываться на человека, просто занимающегося своей работой. — Вы действительно думаете, что я собираюсь продавать все это?

— Почему бы нет? Хотя, честно говоря, я несколько удивился, что, вложив столько труда в реставрацию мебели, вы захотели с ней расстаться. — Он с восхищением посмотрел на китайский комод.

— Боюсь, вас вели в заблуждение. Я не собираюсь ничего продавать.

— Но мистер Уитни ясно дал мне понять по телефону… — Он посмотрел на Чарлза, в недоумении пожав плечами.

— Мистер Уитни? — переспросила Эдди, посмотрев в глаза Чарлзу. — Так что же сказал вам мистер Уитни?

— Он… он объяснил, что вы приобрели эту мебель, когда между вами и ним был заключен договор о взаимных обязательствах. А сейчас, когда он… э-э… — Мастерз деликатно кашлянул в кулачок, — расторгнут, он сказал, что вы хотите избавиться от старых вещей, чтобы окончательно порвать с прошлым.

— Как это мило с его стороны, — усмехнулась Эдвина. — На самом деле я очень привязана к своей мебели, гораздо более, чем когда-то к мистеру Уитни. Думаю, мы не нуждаемся в услугах вашего товарищества.

— Как же так? Я уже переговорил со своими постоянными покупателями, — не сдавался Мастерз.

— Может быть, после того как мы с мистером Уитни поделим наше имущество, мы позвоним вам, — утешила Эдвина, провожая антиквара до дверей.

Гарольд Мастерз бросил прощальный взгляд на обстановку.

— Да… это всегда так мучительно — расставаться с вещами, с которыми связаны лучшие моменты твоей жизни…

Щелкнул дверной замок, и Эдди вернулась.

— Знаешь, Эдвина, — голос Чарлза звучал приторно-мягко, — я поговорил с десятком людей, я выслушал советы многих специалистов по недвижимости.

— Ну и что?

— Цена нашего дома возросла после ремонта до астрономической суммы, — произнес он с энтузиазмом. — Мы заработали бы на этом больше двадцати четырех тысяч долларов. Складываем эту цифру со стоимостью мебели и получаем по сорок пять тысяч на каждого!

Эдвина стояла, уперев руки в бока.

— Это вся прибыль?

— Да, причем если деньги будут в течение шести месяцев вложены в другую собственность, то сумма не будет облагаться налогом. — Глаза Чарлза светились так, будто деньги уже лежали на его счету. — С этой суммы получится почти три тысячи восемьсот долларов чистой прибыли в месяц.

— Ты сказал — три восемьсот? — медленно повторила Эдди.

— Честное слово. Хочешь, я покажу тебе все расчеты? — Он приложил к груди правую руку, будто давал клятву.

— Мне не нужны никакие расчеты! Я заработала все эти деньги одна! Я в этом уверена!

Чарлз почти полностью закрыл левый глаз.

— Сколько предлагает за этот стол Мастерз? — Она провела пальцем по лакированной столешнице.

— Он называл сумму в пять тысяч, но, думаю, мы сможем накинуть еще одну. Я изучил несколько книг по антиквариату и знаю, что коллекционеры дают за такую вещицу от восьми до десяти тысяч долларов. Неплохо для покупки, которая обошлась тебе в двадцать долларов.

— Конечно, хорошо получить четыре тысячи процентов прибыли. — Эдди заботливо поправила кружевную салфетку на середине стола. — Если бы мы просто купили и продали стол. Но ты, наверное, не подумал, об «элементах ручной работы». — Она точно передала интонации Гарольда Мастерза.