Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Розовая дымка утра медленно проникала сквозь драпировку штор. Открытое окно привлекло армию комаров, они прилипли к вуали, спускающейся с высокого балдахина на постель.

Феликс повернулся. Ее внимательные глаза рассматривали его.

— Что ты ешь на завтрак?

— Обычно я питаюсь исключительно лягушатиной, но ради тебя готов на яичницу.

— Ты не спешишь, это хорошо, — парадоксальностью вывода она напомнила ему Фреда. Тем более, что оказалась права. — Успеем после завтрака кое-куда съездить, не возражаешь?

Его несколько покоробило, что в автомобиль они сели вместе с девочкой. Будто семья, пронеслось в его голове.

— Куда мы едем?

— Варшавский экспресс отходит через сорок минут. Ты проводишь нас.

— Ты уезжаешь?

— Феликс, ты знаешь мои обстоятельства. Ты был у врача. В Вене я достану лекарство.

— Вена? Австрия от России отделена полосой фронта! Война. Похоже, гибель парохода тебя ничему не научила! Ты хочешь умереть?

— Умереть?.. Смерть со мной неразделима, Феликс. Мы с ней вечные подруги, — у вокзала она легко спрыгнула на асфальт, взяла на руки дочь. Шофер вытащил из багажника один единственный чемодан, компактный и легкий, с широким ремнем через плечо.

Доказывать что-либо было бесполезно, как спорить с флегматичным Фредом. Фред? Почему он опять вспомнил Фреда? Он отбросил мысли, на них просто не было времени. Паровоз уже пыхтел, застилая задраенные окна состава дымом. Моника подсадила девочку в вагон, обернулась.

— Я слышала, железные дороги в России строят на займы у Франции. Николай II должен снимать шляпу при звуках Марсельезы, — усмехнулась она, хотела развеять возникшую скованность комплиментом.

— Перестань, — он взял ее руку.

— Феликс, я очень рада, что мы встретились.

Когда вагоны один за другим пронеслись перед взором Феликса, он все еще стоял на перроне. Так не должно быть, стучало в его голове, что-то утекало из его рук, он что-то терял. Возможно, то было мимолетное ощущение беспредельной полноты, одухотворенной силы, опьянившей рассудок. Их разлучала смерть.

Фред обнаружил его под утро в прокуренном кабаке у вокзала. Карманы Феликса были давно обчищены — ни денег, ни серебряного портсигара, ни часов.

— Что ты собираешься делать? — спросил Фред. — На твоем «дионе»[14] я могу догнать поезд.

— Не стоит. Я не мальчишка, чтобы из-за одной ночи лететь за тридевять земель.

— Я был у Томы и все выяснил. Если хочешь узнать, спроси.

Только теперь Феликс заметил, что Фред бледен.

— Хорошо. Рассказывай, — медленно проговорил он.

— Она договорилась о переправке в Австрию самолетом.

— Да, они говорили о каком-то пилоте. Тот мог не прилететь, и тогда…

— Я жду твоего решения. Едем мы или нет?

— Едем.

Фред тяжело вздохнул. У Феликса возникла мысль, что если бы его ответ был другим, Фред кинулся бы в погоню сам.

— Мы потеряли много времени. Собирайся.

Они едва успели достать билеты на поезд. Состав имел лишь один пассажирский вагон, позади тянулись платформы с орудиями. Казалось, он двигается невыносимо медленно. Через двое суток достигли Родно. За городом они нашли импровизированный аэродром с десятком воздушных кораблей. Гул и рокот взлетающих машин, парящие в небе белые зонтики парашютов… Механик с перепачканными руками с трудом понял французскую речь.

— Француз? А… Вчера уже, — он рукой изобразил взмывающий в небо самолет, руками же обрисовал контур женского тела и под конец опустил ладонь на вершок от земли. — И дитё. Сумасшедшие вы люди, французы.

— Ну, что мы предпримем? — спросил Фред.

— А ты что-то хочешь предложить? — крикнул дю Шандер. — Ведь это безумие!

— В Вене ей будет угрожать опасность.

— Какая осведомленность! — он затравленно огляделся. — Так это была она, да? Она?

— Да.

Феликс закрыл глаза и устало спросил:

— Почему ты позволил ей уехать?

— Я не верил ей. Дочь! Болезнь! Мне казалось это немыслимым. Я думал, это уловка, обман. Знаешь, женщина часто вызывает любовь только тем, что исчезает после ночи страсти. Недосягаема, она становится мужчине дороже. Я и подумать не мог…

— Так к доктору… она пришла ради меня? — Феликс хмыкнул. — Твоя ловушка сработала?

— А доктор Парсонс? Какова приманка! Догадайся, кто дал статью? Ведь никакого Парсонса в Петербурге нет. Откуда она узнала, что я здесь?

— Как вы похожи! — Феликс все еще не мог придти в себя.

— Так ты летишь?

— Не ради нее, ради тебя, — поспешил уточнить он.

Целый день они потратили на то, чтобы добиться от авиатора согласия взять их на борт. В Париже Феликс наблюдал испытания самолетов братьев Райт и конструктора Фербера, был знаком со знаменитым Брелио[15] и теперь критически осматривал самолет за самолетом. Здесь имелись французские «фарман» и «ньюпор», сделанные на заводе «Дукс». Феликс с сожалением прошел мимо. Кабина умещала лишь двоих, а ни он, ни Фред не были обучены управлению. Он смотрел на «моран», рекордсмена по высоте полета. Запакованный в ящик, он собирался двумя механиками за одиннадцать минут. К сожалению, «моран» не имел вооружения, а Феликс не хотел повторить судьбу Нестерова, вынужденного таранить вражеский самолет колесами.[16] Наконец, они подошли к русскому «Муромцу».

— Не бойтесь, на корабле есть «Максим». Малыш не раз продырявил «Фоккера» фрицев. — Пилот указал на стрелковую кабину в концевой части фюзеляжа.

— Парашюты?

— Такие изыски дороговато обойдутся.

— Не важно. Я заплачу.

Летчик пожал плечами. Кроме пилота и пассажиров на борту разместились три члена экипажа. Под ногами Фреда и Феликса оказалась подвижная кассета для сбрасывания осколочных бомб. Вскоре двигатели загудели, «Муромец» проехал по полю, набирая скорость, и взмыл в облака. Фред, нацепив рюкзак с парашютом, крикнул Феликсу в ухо:

— Надеюсь, ты не гадал ей и ничего не предсказывал?

Феликс мрачно промолчал, вспомнив демонстрацию познаний во френологии.

Глава 3

Вена встретила ее пасмурная и невзрачная, чужая, ветхая. На время войны люди забыли о городе. Ночью у Валерии начался приступ. Не смыкая глаз, Моника сидела у ее постели, обнимая скорчившуюся фигурку. Все тело малышки содрогалось от болезненного кашля, ее вырвало. Кашель, ужасный, непрекращающийся, сменялся полузабытьем. Утром появился врач, он мельком взглянул на испачканное кровью постельное белье и подсел к впавшему в обреченное оцепенение ребенку. Безразличие Валерии казалось Монике хуже жалоб и слез.

Доктор пробыл в комнате только несколько минут, а Моника все время чувствовала его странный взгляд. Это заставило ее присмотреться к нему. Она села в кресло, и не таясь, стала разглядывать почтенного целителя. Узнала. Доктор Борн. Отец Германа.

— Как поживаете, герр Борн?

Он вздрогнул, но не поднял глаз, собирая свой сундучок.

— Все хорошо, спасибо, все хорошо, — и поспешил уйти.

Проводив его, Моника вернулась в кресло, забралась вместе с ногами, кутаясь в шаль. Маленькое гнездышко. Ей хотелось уснуть, как путнику в стужу, когда гибельный холод умеряет ток крови.

Валерия медленно засыпала. Снова хватать ее, бежать, прятаться? В чемодане лежит пистолет. На сборы минимум полчаса. Следовало предложить врачу денег за молчание, за два часа молчания, за сутки молчания. Валерия… Исхудалая, бледная, слабенькая… Смерть так крепко держит свою жертву. Словно смеется над Моникой, над ее жалкими попытками добыть рецепт жизни, достать живую воду. Вот и сейчас не насмешка ли, что ее посетил именно отец Германа?

Сколько прошло времени? Час? Пора… Пришло время принимать гостей. В ответ на ее мысли по квартире разнеслась трель звонка. Моника медленно встала. Каждый шаг навстречу «заклятому другу» отдавался в ее голове гулким эхом. Дверь показалась ей очень тяжелой, но она без скрипа отворилась.

вернуться

14

«Де Дион-Бутон» — французский автомобиль.

вернуться

15

Блерио — французский конструктор и летчик Луи Блерио получил мировую известность, впервые перелетев из Франции в Англию через Ла-Манш 25 июля 1909 г. на своем самолете «Блерио-XI».

вернуться

16

Нестеров П. - военный летчик, основоположник высшего пилотажа — первым в мире выполнил «мертвую петлю». Погиб в 1914 г.

36
{"b":"179835","o":1}