Моника огляделась, заметила на стене фотографию стамбульского храма и набросок ихтиозавра, выполненный от руки. Далее снимок на фоне пирамид. Она гадливо поморщилась.

— Что вы делали в Египте? — рассеянно осведомилась она.

— Играл в гольф.

Моника счастливо улыбнулась, большего удовольствия сэр Артур ей доставить не мог.

— Посмотрите повнимательней. Я сфотографирован с клюшкой. Обычно я практиковался на довольно примитивной площадке перед отелем «Мена» у самого подножия пирамид. Это было жуткое поле, где, срезав мяч, я мог обнаружить его покоящимся у гробницы какого-нибудь Рамзеса или Тотмеса.

Моника рассмеялась. Она не ошиблась в нем. На письменном столе она заметила газету. Сэр Артур уже был извещен. Что сулил ей обед с ним? Беседу, какой можно насладиться, которая останется незабываемым удовольствием? Пусть так.

— Позвольте позвонить? — она взяла трубку и попросила соединить ее с доктором Парсонсом. — Это Мона, доктор. Я должна уехать и больше не буду мучить вас расспросами о брате.

— Мне пришло письмо, девушка. Человек описывал свои фотографические опыты.

— Откуда? Откуда пришло письмо? — вскричала она.

— Рим.

— Рим, — удрученно повторила Моника.

— Но попросил переслать ему экземпляр моей книги в Петербург. Ваш брат много путешествует.

— Он назвал адрес?

— Нет, книга пролежит на почтампе до востребования.

— Прощайте, — она положила трубку и обратилась к хозяину. — Ну вот, теперь я знаю, куда еду.

— В Россию?

Она села в кресло. Во рту пересохло, но рассчитывать на чай или кофе было безнадежно на отрезанном от материка острове.

— Смешно, но я прибыла в Лондон только, чтобы узнать, что мой брат в Риме и собирается в Россию. Шутка, которую следует оценить по достоинству, — горько усмехнулась она.

— Вы устали. Сейчас я развлеку вас очередной историей о сыщике. Не бойтесь, история эксклюзивная — только для одного-единственного слушателя, для вас.

— Я польщена.

Он сел в кресло напротив, достал трубку, протянул Монике сигарету с неплохим табаком — подарок в период острого дефицита.

— Только прочитав статью в «Дейли Телеграф», я все, наконец, понял. Тогда в замке вы хотели быть разгаданной мной. Знаменитая преступница и автор записок о знаменитом сыщике… Вы ждали, ваш разговор был насыщен множеством моментов, какие должны были явиться для меня загадками.

Как ни странно, Моника чувствовала себя абсолютно спокойно. Сэр Артур, джентльмен до мозга костей… С ним так уютно, безопасно. Наконец, она встретила друга, для которого она всего лишь маленькая девочка, не женщина. Кто не омрачит беседы ни намеком, ни взглядом. Но почему ей мало его дружбы, его покровительства? Почему недостаточно?

— Ваша ошибка — в отождествлении меня с Холмсом. А я всегда отождествлял себя, увы, с Ватсоном. Да и будь на моем месте Шерлок, он не пошел бы проторенной вами для него тропкой. Он заметил бы отсутствие обручального кольца на пальце, ваш интересующийся и одновременно оценивающий взгляд, устремленный на мужчин. Шерлок заметил бы, как голоден доктор, как увлечена вами русская поэтесса. Холмс замечал бы мелочи — по-мужски, взглядом. Увы, не прерогатива мужчины — слушать. Это способность женщины. Вас услышала миссис Тома. Пусть она необычная женщина, может быть, женщина наполовину, но все-таки. Именно она вас разгадала. Ей хотелось обратить на себя ваше внимание. Представляю, о чем она размышляла, глядя на вас, увлеченную джентльменом, который заведомо понять вас не в силах. Тома знала, что рано или поздно полиция вычислит, кто вы. И надеялась вас спасти, чтобы заслужить вашу любовь. Она думала, вы прибыли в замок с целью выкрасть жемчужину. Она ждала, но… Ваша цель, и это льстит мне, была иной. Тогда она сама выкрала глаз…. Возможно, она показала вам свой тайник, чтобы вызвать у вас доверие. Она стала ради вас преступницей.

— Вы правы, она показала мне тайник.

Через день, когда дымок парохода совсем растаял в дали Ла-Манша, сэр Артур навестил чету Бартонов. Он вошел в ту самую гостиную, где предок сэра Бартона собирал восточные редкости. В его руках оказалась греческая урна, сэр Артур осторожно перевернул ее, и на персидский ковер выпал черный шарик жемчужины. Пораженная Маргарет взяла руку Чарльза, тот в замешательстве обнял рыдающую от счастья жену. Сэр Артур усмехнулся в усы. Можно было рассчитывать, что речь о разводе теперь не зайдет.

Тем же вечером в газетах Лондона появилась громкая статья. «Сэр Конан Дойл, автор всем известных записок о сыщике Шерлоке Холмсе, проявил неординарные способности своего героя к раскрытию тайны исчезновения черной жемчужины Анубиса. Пусть, сэр Конан Дойл не назвал имя преступника, мы все догадываемся, что им оказалась знаменитая Стервятница, которая под именем богатой вдовы пробралась в гостиные Бартон-холла и в течение двух недель жила в замке на правах желанной гостьи. Стервятнице удалось скрыться, но, к счастью, благодаря проницательности сэра Конан Дойла, она не смогла изъять жемчужину, стоимость которой оценивается в четверть миллиона фунтов стерлингов».

Ромео сложил исписанный красными чернилами лист дорогой хрустящей бумаги и сунул в серый конверт. Адрес был уже заполнен его неровным почерком, Ромео не заметил несколько ошибок.

Как раз перед его приходом от почтамта отъехал груженный тюками автомобиль.

— Видели? Только-только отправили последнюю партию почты. Пароход отходит через три часа. Военное время, видите ли. Теперь ваше письмо пролежит месяц, а то и более. Срочную почту доставляет аэроплан, а ваша ведь не срочная. Ждите.

У Ромео оставалось еще три часа до отплытия парохода. Он направился к пристани. В бухте было полно людей, по трапу то и дело поднимался очередной респектабельный пассажир, багаж тащили носильщики.

— Окажите мне любезность, — обратился он к офицеру. — Не могли бы вы переправить это письмо на материк, а там разберутся, как его доставить.

— Конечно, — офицер взял письмо и отвернулся.

Ромео устало поглазел вокруг, вытащил из кармана флягу с водкой, запрокинул голову и чуть не поперхнулся. В нескольких шагах от него стояла Моника, с ней был почтенного вида джентльмен, что поцеловал ее руку и погладил по волосам малышку, стоящую рядом. Ромео застыл, он не мог слышать их разговор.

— Я думал над тем, кто поместил статью в газету. Вы не подозреваете Тому? В своем стремлении стать вам ближе она могла пойти на такой шаг. А ее муж? Ему известно о вас?

— Тома и Женя одно целое. Конечно, он знает.

— А военные? Нельзя недооценивать британскую разведку.

— Зачем военным заметка в прессе? Нет, это не они. Меня пытались напугать, рассчитывали таким образом избавиться от моего присутствия. Иначе обратились бы в полицию. Возможно, мне дали шанс скрыться…

С парохода раздался рев — грузили клетки с животными уезжающего из Лондона цирка. Ромео подошел к одному из пассажиров, внимательно наблюдавшему за погрузкой.

— Я могу убирать за животными бесплатно, за еду. Мне нужно срочно попасть на борт.

Тот обернулся и смерил чудака в белом пальто удивленным взглядом.

— Согласен.

Как только Ромео легко взбежал по трапу, от угла близлежащего к пристани склада отделился человек в штатском и уверенно зашагал к пароходу.

Черный дым вырвался из черно-желтых труб, раздались предупредительные свистки и возгласы, трапы были со скрипом убраны, а швартовые, толщиной с руку, сброшены со швартовых тумб. Винты под кормой вспенили воду, и «Крылья вдохновенья» оторвался от пристани.

Моника вовремя зажала дочурке уши — три громких гудка заглушили судовой оркестр. Пассажирки спустились вниз. В коридорах стояли кадки с пальмами, салон сверкал, дамасские диваны соседствовали с «бабушкиными» креслами. В разлитый аромат духов проникал слабый запах просмоленной палубы, краски и машинного масла.

— Это чудо комфортабельности! — восклицала Кэтти Норвуд. — Лифты, телефоны, комнаты для слуг, лазарет и, будто специально для тебя, детская.