— Бедняга! — Сьюзен шмыгнула носом, и Сабрина поняла, что она плачет. — Он, наверное, чуть с ума не сошел. Я сама приняла успокаивающее. Вообще-то у меня нет привычки глотать таблетки, но сейчас… — Сьюзен на мгновение умолкла. — Это какой-то кошмар! Одно за другим… У меня нервы сдают. Еще чуть-чуть, и я свихнусь. Кстати, я собиралась заскочить к Карсону с утра, но думаю, это подождет. Он устал, я расстроена. Еще увидит меня такую и огорчится. Лучше я поеду в «Ют-Оп», поработаю, успокоюсь, а к Карсону загляну после обеда.

— Хорошая мысль, — одобрила Сабрина, а про себя решила, что Карсону перед неприятным и утомительным разговором со Стэном меньше всего нужны посетители. Пусть лучше Сьюзен придет позже, когда он отдохнет, а она немного успокоится.

— Ладно, пока! — Сьюзен откашлялась.

— Пока… — машинально произнесла Сабрина и нахмурилась.

— Ну и в чем там дело? — поинтересовался Дилан.

— Звонила Сьюзен: она совсем испереживалась.

— Да, переживать она любит. В такие моменты ей плевать на окружающих.

— Послушай! — Сабрина осуждающе покосилась на него. — Ты второй раз так отзываешься о Сьюзен. По-моему, она чем-то тебя бесит.

Дилан качнул головой.

— Давай не будем обсуждать это здесь, ладно?

— Согласен.

Они вышли из палаты и направились к лифту, однако когда они вошли внутрь и двери лифта закрылись, Дилан неожиданно произнес:

— Бесит ли меня Сьюзен? Еще как!

Выписывая, врач предупредил Дилана, чтобы он не слишком усердствовал на работе. После этого они с Сабриной вышли из больницы и с удивлением увидели лимузин Сабрины, поджидавший их у дверей отделения неотложной помощи. Впрочем, этот сюрприз оказался как нельзя кстати, и они быстро забрались в машину, спасаясь от толпы репортеров, которые хотели узнать побольше об их чудесном спасении.

Немного отъехав, водитель сообщил, что по просьбе детектива Уитмен он заскочил в Северный полицейский округ Мидтауна и захватил кое-какие вещи, спасенные полицейскими из особняка Дилана. Теперь они могли сразу отправиться к Сабрине, и она, благодарно кивнув, решила непременно продолжить разговор, который они с Диланом начали в лифте.

Пока водитель помогал Дилану заносить сумки, Сабрина отправилась на кухню и сварила кофе, потом принесла кофейник в гостиную, поставила его на журнальный столик и подождала, пока водитель не уйдет.

Придя в гостиную, Дилан опустился на диван и взъерошил волосы.

— Хороший кофе, спасибо. — Он вопросительно покосился на нее: — Надеюсь, с кофеином?

— Разумеется. — Сабрина, не отрывая взгляда от Дилана, присела на стоявший рядом диванчик. — Крепчайший! Сейчас мы восполним запас жидкости в организме, согреемся, получим кофеиновый заряд бодрости.

— Ты забыла добавить: «И поболтаем». — Дилан сделал большой глоток. — Вижу, тебе не терпится поговорить, или я не прав?

— Прав, но только лучше ты говори, а я послушаю. Я должна понять, что ты имел ввиду, когда сказал, что Сьюзен тебя бесит.

— Неужели для тебя это стало откровением?

— Не то чтобы, но… — Сабрина пригубила кофе. — Но мне почему-то кажется, что причина кроется не только в ее эгоистичности и излишней эмоциональности.

— Ты права.

— Давай начнем с самого главного для меня пункта. Когда мы в прошлый раз затронули эту тему, ты сказал, что Сьюзен питает к Карсону искренние чувства. Думаю, ты не кривил душой.

— Разумеется. — Дилан поставил чашку на столик. — Я всегда говорю только правду. Если бы я думал, что Сьюзен притворяется, что любит Карсона, я бы ему так и сказал. Вообще-то я собирался кое на что открыть ему глаза, только никак не мог придумать, как бы сделать это поделикатнее.

— Открыть глаза на что? Что ты такое разнюхал про Сьюзен? И почему обязательно доводить это до сведения Карсона?

— В этом-то и загвоздка! Пока я не могу сказать ничего определенного: одно лишь странное предчувствие. К Сьюзен я питаю, как бы помягче выразиться, неоднозначные чувства. Иногда мне кажется, здесь что-то нечисто, а порой она выглядит мировой теткой, даже довольно милой. Одним словом, ее не поймешь. И все же предчувствие говорит мне, что, какими бы альтруистичными ни казались ее поступки, ею движут исключительно корыстные цели.

Ага, вот и главный курочек головоломки!

— Ты сейчас говоришь не о ее отношениях с Карсоном, а о ее благотворительной деятельности, так? — Сабрина подалась вперед. — Думаешь, ей на самом деле нравится помогать детям?

— Думаю, самое главное для нее — барыши, которые приносит это занятие, а Карсон ее любовник и главный спонсор. Газетчики постоянно строчат статьи об их связи, что только придает ей популярности. Школы, которые она включила в программу, нахвалиться на нее не могут — прямо новоявленная мать Тереза.

— Неужели на самом деле ей плевать на детей?

— Да нет, не плевать… Но себя она любит больше. Обрати внимание, как она ведет себя после покушения на Карсона: сперва о себе думает, потом о нем. Конечно, она помогает детям, но тут как со Стэном: ее нельзя видеть ни в белых, ни в черных красках. В Сьюзен очень много эгоизма — это видно по тому, как она проводит благотворительные мероприятия и как дает интервью. Она умеет ненавязчиво засветиться всякий раз, как только представится такая возможность. А как она использует собранные деньги…

— Хочешь сказать, она тратит их не на детей, а на себя?

— По крайней мере я никогда не видел, чтобы глава благотворительной организации занимал столь шикарный кабинет. Мне удалось там побывать только потому, что я оформляю документы, когда какого-нибудь парня из «Ют-Оп» берут стажером в «Руссо». Сьюзен никогда не дает интервью в своем кабинете — наверное, боится, что ее сочтут привязанной к материальным благам. — Дилан задумчиво потер подбородок. — Возможно, я ошибаюсь: она вполне могла заплатить за убранство кабинета из собственного кармана, но…

— Она говорила, что выросла на ферме в нью-йоркском пригороде: не думаю, что у нее на счете кругленькая сумма. А что она делала до того, как основала «Ют-Оп»?

— Занимала разные должности, в основном в компаниях по связям с общественностью. Могла ли она накопить энную сумму денег? Вполне. Сьюзен тратит деньги главным образом на шмотки и косметику: никогда не видел, чтобы эта женщина дважды надела один и тот же костюм, забыла пригладить волосы или подкрасить ресницы. Живет она в Аппер-Уэст-Сайд, недалеко отсюда; хороший район, недешевый. И дом, наверное, шикарно обставлен.

Сабрина с трудом сдержала улыбку.

— Значит, из-за этого она тебе не по нутру?

— Нет. Просто рядом с ней я как-то неуютно себя чувствую. Вроде как ничего подозрительного я за ней не замечал: она всегда делает и говорит то, что надо. Это меня и настораживает: какая-то она вся безупречная, не подкопаешься. Не забывай, я вырос на улице, и чтобы выжить, мне приходилось доверять инстинктам, а они, надо сказать, редко меня подводили. Вот и со Сьюзен та же история — не нравится она мне.

Сабрине стало как-то не по себе. Дилан — человек умный, проницательный: вряд ли стоит отмахиваться от его предположений.

— Ты сказал, что собирался обсудить это с Карсоном. Почему же ты этого не сделал?

— Видишь ли, нам так редко случается побыть наедине… К тому же я все еще надеюсь, что ошибся. — Дилан вздохнул. — И еще я знаю, что он мне не поверит. Я хотел найти какое-нибудь конкретное доказательство, чтобы у него не осталось сомнений. Но ничего не откопал и уже решил: черт с ним, все равно пойду и скажу ему. Но этому не суждено было осуществиться: Карсона ранили, и разговор пришлось отложить. Не приставать же к нему в его состоянии с такой ерундой — на него и так много всего обрушилось. Сейчас не время выяснять, кто такая Сьюзен; сперва нужно подождать, пока Карсон окрепнет.

— А может, не надо ждать?

Дилан нахмурил брови:

— Что ты хочешь этим сказать?