Сабрина прищурилась:

— Так ты знала?

Глория долго молчала, прежде чем ответить, как видно, ей был неприятен этот разговор.

— Конкретных доказательств у меня нет, но я давно уже догадалась, кто он.

— Давно?

— Лет десять назад.

— И как же тебе удалось это вычислить? Я думала, доноры — всегда анонимы.

— А он и был аноним — отчасти.

— То есть?

Глория принялась разглядывать бокал с остатками вина.

— Мне не назвали его имени, но в моем распоряжении имелся доступ к информации, точнее, к персональным файлам. И самое главное, у меня было его фото — поразительно четкий снимок юноши с чрезвычайно обаятельным лицом. Такого не скоро забудешь. Разумеется, тогда он еще был никем и вряд ли предполагал, что станет узнаваемой фигурой. Надо сказать, его внешность мало изменилась с возрастом — то же привлекательное лицо, ярко-голубые глаза и шрам на правой щеке. По этому шраму я его и узнала: такую примету трудно забыть. Когда я увидела в новостях делового мира этого человека, сразу вспомнила юношу, черты которого когда-то тщательно изучала.

Глория вздохнула.

— Ну вот, теперь ты знаешь все.

— Просто не верится! — Сабрина не сразу пришла в себя. — Ты догадалась, кто он, и ничего мне не сказала?

Глория подняла на дочь опустошенный взгляд:

— А что нужно было сказать? «Сабрина, я, кажется, знаю, кто причастен к твоему появлению на свет»? Но этот человек не твой отец, он просто сдал сперму. У него нет перед нами никаких обязательств, и я не имела никакого морального права вторгаться в его личную жизнь, так же как и он в нашу. А самое главное, я не хотела разрушить твою жизнь. Ты приняла бы это слишком близко к сердцу: возможно, тебе бы даже захотелось с ним встретиться. Ты тогда бредила Карсоном Бруксом, читала все статьи о «Руссо Фрейгранс корпорейшн», какие только попадались тебе под руку. Правда принесла бы тебе одну лишь боль. Я твоя мать и обязана ограждать тебя от всего, что может доставить неприятности. Вот почему я ничего не сказала. — Глория покачала головой. — Впрочем, довольно об этом. Лучше ответь мне, как ты узнала о Карсоне Бруксе и что с ним приключилось.

Сабрина давно уже перестала что-либо соображать и поэтому просто выложила все как есть.

Когда она закончила рассказ, лицо Глории сделалось бледным как мел.

— То есть они хотят, чтобы ты отдала ему свою почку?

— Ну да, в принципе ты верно выразила суть. — Сабрина невольно усмехнулась. — Забавно, правда? Он подарил мне жизнь, а теперь я должна подарить ему почку.

— Послушай, дочка. — Теперь Глория говорила с трудом. — Неужели ты и в самом деле на это решишься?

Сабрина устало потерла виски.

— На кону стоит жизнь человека, которому я обязана своим появлением на свет. Разве я вправе отказаться?

— Но существует определенный риск… И потом, ты даже не знаешь его. — Глория помолчала. — Он что, совсем плох?

— Его жизнь висит на волоске.

— Тогда никакие почки ему не помогут.

— А вот это не факт! Просто подходящего донора найти очень сложно даже среди родственников пациента, а у него только одна родственница — я. И если у нас ничего не выйдет… — Сабрина поставила бокал на журнальный столик и обернулась к матери: — Знаешь что, ты была права. Может, он мне и не отец, но он меня зачал и теперь находится при смерти. Я должна по крайней мере его увидеть. Как знать, вдруг у меня не будет другой возможности? Что касается всего остального, я буду действовать по обстоятельствам. И вообще, может, врачи отыщут другого донора.

— Все может быть. — Глория скептически поджала губы. — Как я понимаю, эти новости еще не попали в прессу?

— Дилан Ньюпорт хотел сперва поговорить со мной. Завтра финансовые телеканалы сообщат о нападении, но мое существование и то, что меня с Карсоном Бруксом связывает кровное родство, пока останутся в тайне.

— Сомневаюсь. — Глория поморщилась. — И десяти минут не пройдет, как они все разнюхают. — Она допила остатки вина и поднялась. — Эта история быстро обрастет подробностями.

— Но я всего-навсего хочу с ним встретиться! Глория недоверчиво покосилась на дочь:

— Может быть. Но встречей дело не закончится, если окажется, что ты можешь ему помочь.

Сабрина подошла к матери и положила ей руку на плечо.

— Понимаю, какая это для тебя неприятность. Ты ничем этого не заслужила, так же как и бабушка с дедушкой. Мне остается только извиниться. Как думаешь, они поймут мой поступок?

Глория невесело усмехнулась:

— Кто, бабуля с дедулей? Они люди старой закалки, покрепче нас с тобой, так что выдюжат. — Она сглотнула. — Но если с тобой что-нибудь случится, то…

— Мамочка…

— Не говори ничего. Дойдет до дела, тогда видно будет. — Глория с трудом взяла себя в руки. — В любом случае за твоими бабушкой и дедушкой остается решающее слово. Что до Карсона, то все очень странно. Надеюсь, преступника схватили?

— Нет еще, ведется расследование.

— А этот адвокат, Дилан Ньюпорт, рассказал о тебе полицейским?

— Да, ему пришлось. Еще знает врач Карсона Брукса и больше никто.

— Это только пока. — Глория вдруг широко распахнула глаза. — А как Дилан Ньюпорт узнал о тебе, неужели от Карсона Брукса? Выходит, Карсон Брукс знает, что он твой… твой…

— Пока нет, он давно хотел узнать, есть ли у него ребенок, и поручил это Дилану Ньюпорту. Я видела бумаги, которые он откопал. Адвокат — это не подделка.

— Мистер Ньюпорт наверняка добыл их незаконным путем!

— Возможно, но какое это теперь имеет значение? Глория вздохнула:

— Никакого. Мы только подольем масла в огонь, если начнем судебную тяжбу. Скандал и так грозит разорить нас. — С минуту Глория смотрела прямо перед собой, потом перевела взгляд на Сабрину. — Итак, Ньюпорт ждет твоего ответа?

Сабрина кивнула.

— Я обещала дать ответ завтра, а пока поселила его в своем центре.

— Хорошо, ты можешь остаться ночевать у меня. — Глория вышла в переднюю и достала из шкафа одеяло и подушку. — Уже за полночь, а ты устала и измучилась. Теперь тебе нужно хорошенько выспаться, а завтра ты дашь ответ Дилану Ньюпорту. Кстати, я полечу с тобой.

Хотя самоотверженность матери тронула Сабрину, но нисколько не удивила: она уже держала ответ наготове.

— Мама, не стоит. Ты только вернулась из командировки, устала и, наверное, целую неделю не притрагивалась к эскизам. Тебе нужно отдохнуть и приступать к работе. Давай мыслить логически: если я поеду одна, то у нас больше шансов сохранить мой визит в тайне. Ты довольно известна в мире моды, а меня мало кто знает.

Глория хотела возразить, но Сабрина стиснула ее руку.

— Я ценю твое предложение, и все же будет лучше, если я полечу одна, а ты пока займешься своими родителями. Ваша эмоциональная поддержка понадобится мне, если я все-таки решусь.

Глория неохотно кивнула:

— Что ж, будь по-твоему: нечего дергаться раньше времени. Еще неизвестно, что из этого выйдет.

— Вот именно! — Сабрина слишком устала, чтобы копаться в прошлом и сожалеть о будущем. — Дальнейшего никто не знает, и нет ничего хуже, чем гадать на кофейной гуще.

Среда, 7 сентября, 8.15

Больница «Гора Синай»

Юджиния Уитмен и Фрэнк Бартон уже десять лет работали в паре: в северном районе Нью-Йорка они были больше известны как Стик [1] и Стоун [2], Юджинию окрестили Стик за сухощавую фигуру и агрессивный стиль допросов, а грубоватого крепыша Фрэнка прозвали Стоуном за твердый нрав. Юджиния действовала осторожно и могла часами пасти подследственного, пока не решала, что настал подходящий момент. Фрэнк же, напротив, любил рубить сплеча. Он охотно признавался, что ему недостает терпения Юджинии и ее умения разбираться в людях, но тут же прибавлял, что хоть и не взял хитростью, всегда нутром чует, где собака зарыта.