Пылая синим пламенем, мы с девчонкой приводили друг другу нечленораздельные аргументы, но, в конце концов, здравый смысл (я, то есть) победил. Затем добрый час убили на угрозы снова запереть Алхаста в кладовке, если он увяжется за нами. Кампания на Ёрсе могла занять много времени, кто же будет объяснять всем жаждущим, что некие Кенррет и Стрекоза не провалились наконец-то в Хель, а всего лишь занимаются курсовой?

Тут уже пришлось уступить место дипломатичной напарнице. И она одолела неуступчивое эльфийское сердце, наобещав ему вагон и маленькую тележку бонусов по возвращении. Типа вести дорожный дневник и записывать туда количество вдохов и выдохов.

ЛАЭЛИ

Алхаст, вот смешной, умудряется ревновать меня ко всем придорожным столбам. Даже к такому, как Кенррет. Хотя сомневаюсь, что последний начнет воспринимать меня как девушку, даже станцуй я перед ним знойную джигу-дрыгу, прикрытая одним румянцем.

Ревновал голубоглазый Архимаг по-партизански. То есть молча, с чувством собственного достоинства и… молча. Однажды я ему популярно объяснила, что в таких случаях я могу с тем же успехом пообщаться и с холодильником, который также чувствителен и разговорчив. Подействовало.

Развлекаясь подобными мыслями, я ждала, пока дроу закончит читать заклятье (или ругаться), ползая на коленях по свежей весенней грязи. Выяснив, что я смыслю в некромантии не больше Эммы, он взял на себя всю подготовку ритуала воскрешения нашего знакомого Стража-голема. Tant pis pour lui(2), как говорят любители круассанов и хорошего вина.

По правде говоря, это была обычная Sigulum Aemeth, Печать Ангела — умопомрачительно геометрический чертеж, но использовался он не только в некромантии. Так что я могла бы тоже… но, шшш! Не прельщает что-то перспектива вымазаться по кончик носа.

— Ау, Лаэли! Где прах?

— Какой прах? — невинно осведомилась я. — Ой, тут что-то хрустнуло, когда я на камень села… Тихо-тихо, не нервничай. Шутка юмора. Вот тебе останки нашего драгоценного.

Протянула эльфу колбочку с серой пылью. Тот посмотрел на неё, потом на меня, подозревая акт терроризма.

— Ты помнишь, в чем состоит твоя роль?

— Поддерживать защитный барьер, проливать кровь, суфлировать выдающееся светило некромантии.

Шесть черных петухов покорно закатили глаза, вытянули тощие шеи. Никогда им больше не петь по утрам, не топтать куриц и не плавать в бульоне в Трапезной! Хотя, с другой стороны, хуже судьбы, чем оказаться на зубах у наших преподов (во всех смыслах), представить трудно. Так что птички вполне могут сказать мне спасибо.

Сейчас, накачанные морфием по самое кукареку, они только слабо булькали, пока я раскладывала тушки в нужных точках чертежа. Дроу тем временем стоял внутри и бубнил что-то, размахивая руками на манер ветряной мельницы и тараща глаза. Красавчик, что и говорить.

Линии чертежа неярко засветились, и первый петух распрощался с головой. Кровь не впитывалась в землю, а бежала по желобкам, напитывая чары силой.

— Раз, два, Фредди найдет тебя, три, четы… да не дергайся, чучелко!… четыре, закрывайте двери в квартире, — напевала я, обходя чертеж по кругу.

Первый в жизни некромантический ритуал — Моргана побери, как увлекательно, сейчас засну от ужаса. Ах, нет, не первый. Первый раз был в Праге, на еврейском кладбище, в обществе полуистлевших Сар и Абрамчиков.

А знаете ли вы, что очень-очень редко магические ритуалы вызывают всякие туманы и дымки? На самом деле это маги старательно укутывают свои творения, и вовсе не из лишней скромности. Куда там! Скромный маг — это нечто вроде честного чиновника. В процессе колдовства чародею приходится принимать позы, ужасающие цирковых акробатов — чтобы их собственные энергетические узлы (чакры, если хотите) вошли в нужный тон с узлами чертежа.

Глядя, как дроу выполняет ласточку, держась при этом левой рукой за правое ухо, я преспокойно достала фотоаппарат. Папарацци за рабо… а, чертов эльф, вытащил батарейки!

— Лаэли! — сердитый окрик.

Бегу, лечу, спотыкаюсь, ага.

Свежеоживленный голем стоял в луже, тупо глядя на окружающий мир. Прикрыв глаза ладошкой, я протянула ему темно-серую робу.

— Одевайся.

Он послушно влез в хламиду — и даже в рукавах не запутался, вот умничка. Принюхался к вороту. Да-да, понимаю, не Rock&Rose, но стащили мы это из лаборатории Ксавье, так что жаловаться бесполезно.

— Кто ты? — спросила у бывшего Стража.

Согласно нашему гениальному плану, воскрешенного голема лишили памяти, оставив лишь какие-то намеки. Дар, чтобы не пробуждать ненужных ассоциаций, упаковался в тени и маячил за спиной Стража, делая мне угрожающие знаки.

ДАРМ'РИСС

— Я — слуга, — медленно выговорил горе-голем. — Кто ты?

— Вопросы здесь задаю я, — заявила девчонка. — Чей ты слуга?

— Мимира.

Давай, давай… хорошо ведешь, рыжая, не сбейся!

Руки, однако, подмерзли после двухчасового рисования чертежа, и я отчаянно закрутил пальцами, восстанавливая кровообращение. Лаэли нахмурилась и вздернула нос к ночному небу. Чего я сделал-то?..

— Что ты делаешь, Слуга?

— Служу.

Големы славятся своей непоколебимой логикой.

— Как?

— Хорошо? — неуверенно предположил Страж.

— Это вряд ли, — рыжая скрестила руки на груди, стараясь выглядеть суровой. Никогда у неё это не получалось — улыбка, уходя с губ, светилась в глазах.

Надо было на неё противогаз одеть.

— Слуга, ты плохо выполняешь свои обязанности. Мимир недоволен тобой. Что?

Не расслышав ничего интригующего в его квакании, девушка продолжила импровизировать.

— Ты оставил свой пост. Бросил… стражу…

При последнем слове чернобородый голем поднял ладони к лицу, глядя на них. Вспоминает.

Я затаил дыхание… сейчас…

— Я вернусь на пост, — тихо сказал Страж.

— Мимир больше не доверяет тебе.

— Он нашел другого Стража?

— Да, — ляпнула Лаэли. — Но он вернет эту должность тебе, если… если будет снова уверен. Иди на свой пост, я прослежу за тобой.

— И скажешь Мимиру? — голем с собачьей преданностью глядел в лицо девушке.

Я почувствовал укол чего-то неприятного: что есть в ней, что заставляет даже бестолковых дважды трупов так смотреть на неё?

— Я подумаю. Поторопись! Открывай портал.

Замысел висел на волоске: стоило сказать что-то противоречащее стертым воспоминаниям Стража, выдать фальшивую ноту в голосе — и всё пропадет. Но Лаэли сыграла безупречно — или же клиент попался беспросветный.

Мне же предстояло быть тенью и наблюдателем — и вслед за девушкой и Стражем я влился в едва светящийся овал портала.

(1) Ками — яп. бог

(2) Tant pis pour lui — фр. Ему же хуже.

ДАРМ'РИСС

В первую секунду нашего появления на Ёрсе меня словно огрело Драконьей энциклопедией — я ослеп, оглох и значительно поглупел.

Серый песок взметнулся и лег ровным слоем на темную робу со специфическим ароматом… Больше ничего в окружающем мире не изменилось. Кажется.

— Дар?

Когда я обернулся — медленно, раздумывая, чтобы такого сказать, чтобы предотвратить неизбежную женскую панику, то понял, что усилия были излишни. Дальше от состоянии истерики, чем Лаэли, были только вершины Гималаев.

Рыжая спокойно кивнула, прочитав на моем лице подтверждение своих опасений.

— Ясно. Собрать снова прах нашего несчастного Стража? Это же надо — столько усилий потратили зря… и столько петухов. Или не зря? Всё-таки мы телепортнулись неподалеку от… что ты на меня так вытаращился? Тушь размазалась?

— Уточни, пожалуйста, ты правда ничего не понимаешь, или издеваешься?

— Третий вариант? — предположила рыжая, взяла меня под руку. — Да-да, в этом мире нет магии. Мы не видим ни одной линии, не слышим голоса духов и не можем читать мысли друг друга. И голем наш помер — опять. Представляешь, какого ему, бедняжке?