— Видишь? Легче легкого. — Джинджер выдернула фитиль и отбросила в кусты.

Я не знал, как ее поблагодарить, поэтому бережно похлопал по голове. Затем собрался с духом и бегом пересек мертвую поляну. На половине пути земля содрогнулась, и воздух внезапно стал ледяным. Двери в ад Купера отворялись; я надеялся, что из них появится Джесси.

Возвращение оказалось быстрым и жестоким. Только что я прижималась к Куперу в сердце ревущего ледяного смерча, и вот я уже стою на четвереньках на грязном бетонном полу. На одну короткую, волшебную секунду мне показалось, что левая рука снова при мне. Но тут сухие листья вокруг пальцев задымились и вспыхнули, и в ту же секунду рука и предплечье зарделись ярким светом лавы — светом сердца убитого демона.

Я отшатнулась и поднялась на колени. Левая рука все меньше походила на человеческую: пальцы превращались в скрещенные языки красной и фиолетовой плазмы. Рукав куртки из драконьей кожи съежился и поднялся до локтя, где заканчивалась настоящая рука, но манжета дымилась, моя кожа темнела. Я не чувствовала боли, лишь сильный жар двигался по руке и с каждым ударом сердца посылал в мозг мучительную вспышку: одну из сцен издевательства, учиненного Подстрекателем над бесчисленными жертвами в сотнях адов, где он гнездился, пока не выпивал их досуха.

Не сразу я поняла, что не все звуки существуют только в моем воображении. Я оглянулась и увидела лежащего у стены колодца голого Купера и троих в высшей степени живых пищащих младенцев. Купер не двигался, я даже не заметила, чтобы он дышал. Рядом с ним стоял светловолосый, голубоглазый ребенок и рассматривал все вокруг с застывшим и в то же время любопытным выражением.

Я подползла к Куперу, зубами содрала с правой руки перчатку — только тут я вспомнила, что перчатка и одежда перепачканы горькой кровью Подстрекателя, — и нащупала пульс. От моего прикосновения Купер вздохнул и слабо застонал, но не проснулся. Я откинула со лба его курчавые волосы и ощупала голову и шею в поисках ран, но ничего не нашла.

«Джесси?» — Голос Пала странно расплывался.

Я обернулась. На кирпичной стенке колодца стоял огромный волосатый монстр с восьмью лапами, отдаленно напоминающий паука. Снизу черного, покрытого хитиновым панцирем живота располагался двойной ряд дыхалец. Голова с четырьмя глазами напоминала саблезубого тигра, увиденного наркоманом в разгар галлюцинаций. Но окраска меха осталась как у хорька.

Я несколько раз сморгнула в надежде, что видение пропадет и надо всего лишь прочистить голову от лживого яда Подстрекателя. Но во всех ракурсах чудище не менялось.

— Боже мой, — прохрипела я. Горло саднило, будто я не разговаривала несколько лет. — Пал, это ты?

«Боюсь, что да», — кивнул монстр.

Рядом с Палом возникла матушка Карен, — к счастью, она ничуть не изменилась. Она с открытым ртом уставилась на меня и остальных пришельцев.

— Ох ты господи! — воскликнула Карен, спускаясь по ступенькам. — Что это за дети?

— Это братья Купера, — ответила я.

Мне показалось, что я слышу взмахи кожистых крыльев высоко над головой.

К поляне летела дюжина одетых в доспехи драконов с наездниками. Подкрепление от Круга старейшин. Они были в трех-четырех минутах полета.

Непрошенной в голове возникла картина: насаженный на колья над горящим полем дракон кричал и извивался. Его грызли личинки Подстрекателя. Колени ослабли, а левая рука накалилась. Что я вытянула из демона?

— Ты в порядке?

Я обнаружила, что согнулась пополам, а встревоженная матушка Карен заглядывает мне в лицо.

— Все хорошо, — соврала я сквозь сжатые зубы. — Это… все вместе… долгая история. Драконы. Надо с ними разобраться.

Я заставила себя встать. Рука пылала, языки огня трещали, как пожар в лесу, а плечо болело. Часть лавового сердца Подстрекателя проникла в меня и пожирала изнутри. Я не знала, сколько у меня осталось времени.

Карен подняла одного из младенцев и укачивала, чтобы он замолчал.

— Эти дети…

— Позаботься о них. Люби их. Мне надо идти. Я взобралась по ступеням, и Пал бочком подбежал ко мне.

«Ты в порядке?» — спросил он странным, новым голосом.

«О господи, я совсем не в порядке, — подумала я. Я боялась, что закричу, если начну говорить вслух. — Мне кажется, что я умираю. Но Купер жив. Я вытащила его из ада. Его и братьев. Сволочь Джордан оставил их там. Он знал, что они там, и бросил их».

«Что с ними случилось? — спросил Пал. — Что случилось с Купером? Откуда эти дети?»

«Ты правда хочешь узнать?»

Он подумал, поморгал и кивнул.

Попытаться рассказать о случившемся казалось невозможным: у нас не было времени и я все равно не смогла бы подобрать слова. Темные видения накатывали все чаще и сильнее, я с трудом их подавляла. Они толпились на краю сознания, как личинки Подстрекателя у окна. Я подняла пылающую руку, прошептала древнее слово «реликвия» и выпустила воспоминание, которое Подстрекатель забрал у Корвуса. Оно полетело завитком голубой плазмы к Палу, опустилось ему на лоб и растворилось.

Пал отшатнулся, потряс головой, будто его ужалили, и упал на колени в приступе тошноты. Хотя я сочувствовала его отвращению, в глубине души я жалела, что не передала ему сцену побольше: она принесла бы мне значительное облегчение.

«Там поселился аглофаг, — мысленно пояснила я. — И прежде чем его убить, я вытянула у него сердце, чтобы освободить братьев Купера и подарить им жизнь, которой они еще не видели».

Драконы подлетали все ближе, огромные красные твари в бронзовых доспехах. Сидящие на них наездники держали магические шесты, ружья и гранатометы. Круг старейшин явно подготовился истребить любых чудовищ и демонов, которые могли вылезти из ада Купера.

Я набрала воздуха, чтобы закричать, что здесь дети, черт побери, и объяснить, что произошло, но изо рта вырвалась длинная тирада злобных ругательств. Не в состоянии остановиться, я выкрикивала проклятия, от которых волосы вставали дыбом, и вскоре уже кричала на языке Подстрекателя, а наездники прицеливались, и, прежде чем я поняла, что делаю, я подняла пылающую руку.

Слова лились не переставая, и с ними выходила поглощенная от Подстрекателя энергия. С ладони срывались шары фиолетовой плазмы и вспыхивали в небе фейерверком, осыпая наездников жгучей энергией моих воспоминаний о мучениях и боли. Люди и драконы разбегались, а тем, кому досталось сильнее других, колотили с безумными вскриками по воздуху, забыв о задании и оружии.

Я почувствовала краткое облегчение, но в мозгу уже поднимались новые ужасы на замену выплеснутых. Неужели им не будет конца?

Над головой полыхнула яркая вспышка, и в небе разверзлась обрамленная молниями дыра. Огромный кристальный Виртус начал неспешный спуск на землю.

«Все хуже и хуже. Надо бежать». — Пал потянул меня за куртку.

— Я никуда не пойду, — услышала я свой голос и вырвалась из его лап.

Холодные алмазные глаза Виртуса уставились на меня.

— Ты нарушила наши приказы! — прогремел он. — Ты нарушила запрет на использование некромансии! Тебя и всех, кто пришел с тобой из мира аглофага, необходимо уничтожить.

— Погоди! — крикнула я. — Мистер Джордан…

— Все, что ты скажешь, не имеет значения.

Холодное пренебрежение разъярило меня до глубины души. Я даже не сразу обрела дар речи.

— Но он обманул тебя! Вот почему все так получилось!

— Его прошлые действия нас не заботят.

— Как ты можешь так говорить? — закричала я. В ушах звенела кровь.

В ответ Виртус запустил мне в голову яркое щупальце плазмы, быстрое, как пуля. Я не успевала пригнуться. Не успевала убежать. Инстинктивно я вскинула левую руку.

Щупальце встретилось с пылающей ладонью вспышкой искр, соскользнуло и метнулось к моему сердцу. Я перехватила его и намотала на запястье. Искры сыпались ярко-голубым фонтаном, ледяным и обжигающим одновременно, и мне пришлось прикрыть лицо правой рукой, чтобы не ослепнуть. Куртка из драконьей кожи дымилась. Не зная, что делать дальше, я изо всех сил дернула щупальце.