Да, может, это и правда. О сокровищах драконов слишком много поется в песнях. И сколько найдется желающих побегать ночью ради драконьего золота? Ох, немало.

— Что делать? — Я вскочила на ноги.

Воротник удивленно дернул головой:

— Ты не хочешь их убивать, Х'иссин?

Он был жутко доволен остановкой, позволившей ему отдышаться, но совершенно не понимал моих сомнений. А мне просто было страшно! Да, я выходила против махаганцев и вампиров, распугивала ящериц и разбойников, топила русалок и дралась с лебедями, но впервые злобная сила стояла именно против меня и Воротника. Впервые на нас расчетливо охотились.

— Вернемся в город. — Дракончик блаженно потянулся.

Да, можно было бы в город. Интересно, смогла бы я упросить стражника второй раз открыть ворота, чтобы впустить меня. Наверно, только если бы я пришла рука об руку с Предвечной Королевой. Да, если бы в городе на нас уже не охотились неведомые недруги. Ну тогда в обход, — предложил Воротник, уже догадавшийся, что в козий дом ему не вернуться.

В обход. Собирать колючки по зарослям, месить грязь по оврагам и балкам, карабкаться на разноцветные горки и перехитрить при этом знающих каждый куст ночных охотников. Глупо, даже если бы можно было. Я опустилась на обочину. К горлу подкатил горячий комок, а по лицу пробежали две соленые дорожки.

— Не надо, Х'иссин. — Дракончик ткнулся мордой в плечо, Мышак вдруг задышал в ухо с другой стороны. От этой неожиданной поддержки слезы полились настоящим потоком.

— Ты ведь ничего не знаешь о Странствующих, малыш, — горько сказала я Воротнику, когда чуть отдышалась. — Дорогу за нас выбирает случай, но мы никогда не отступаем и не сворачиваем с пути.

Да, ни сворачивать, ни отступать. И значение этого правила я поняла совсем недавно. Где я оказалась, когда просто решила обойти грязную расщелину? Нужно прорываться, но как? Неизвестность раскинулась передо мной непроглядно — темная и грозная. Стена из мрака, которую мне не одолеть. Идти вперед — все равно что прыгнуть на копья. Остаться на месте — пропасть ни за что. Понадеяться, что они промахнутся? Укутать Мышака в мой плащ, чтобы застряли стрелы? Да ну глупости все это.

— Что же делать?

— Ты знаешь, — Воротник неколебимо в меня верил, — Ты сможешь.

— Почему?

— Ты — Х'иссин.

— Да уж, — засмеялась я сквозь слезы. На душе стало легче, — Ты и не представляешь!

Я хотела прикрикнуть на дракончика, но тут вдруг что-то переменилось. Тьма, наполненная отравленными копьями, стрелами и врагами, неотвратимо светлела, становилась все понятней и прозрачней. Передо мной больше не было нерушимой преграды. Я поняла! Только издали стена едина и нерушима. Всегда найдутся щели и трещинки. И вообще, кто сказал, что я должна пробивать стены лбом?

— Значит, ты нужен им только живым и невредимым? Не дождутся! — Под моим задумчивым взглядом Воротник попятился. — Ну куда же ты, куда? Ты же хотел поехать на лошади! — Я сделала шаг к дракончику.

Звуки далеко разносятся по ночному лесу. Крики филина, сопение вышедшего на охоту упыря, даже тонкий звон цветков, на которых играет Ночной Народец. Так что появление всадника никого не удивило — лошадиный топот намного обогнал его по тракту. Из мрака вынырнул идущий размеренной рысью конь. Низенькая фигура в накидке шарахнулась от надвигающейся громады, отпрыгнула с дороги, но всадник и сам натянул поводья. Впереди на тракте темнела преграда — куча из наваленных колючих веток, молодых деревьев и прошлогодних листьев. Не очень надежно и основательно, но очень неплохо для сделанного впопыхах завала, обреченного исчезнуть с первым солнечным лучом. Отлетевший в кусты малыш недовольно зашипел. Десятки тонких копий из кустов нацелились на всадника в большом плаще с капюшоном. Еще миг! Еще движение!

— Где Буртун! Мой искать Буртун! — вдруг зашумел всадник. Копья вздрогнули и чуть опустились.

— Мой Буртун, — послышался из кустов настороженный голосок.

— Мой искать вожак! Самый главный, самый сильный Буртун!

— Мой Буртун, — уже гораздо приветливей повторил все тот же голос, и из кустов осторожно выдвинулась фигурка в накидке. Отряхнулась, сплюнула пару листьев и тут же приосанилась, погрозив маленьким кулаком в ответ на хихиканье из зарослей. Приятно, когда тебя называют самым главным и самым сильным, но чем-то этот всадник коротышке все равно не нравился! Был он какой-то неправильный! Не так выглядел, не так пах, не так сидел и лицо под капюшоном прятал — и вообще, откуда он взялся? Не хочет ли он обмануть ночных карликов? Но собраться с мыслями пришелец не дал.

— Твой меня пропускать. Мой спешить к Турулу за награда! Мой поймать дракона! Турул меня хвалить и награждать!

Из кустов раздался взволнованный щебет. Буртун покачнулся.

— Твой не может поймать дракона! Буртун должен поймать дракона! Буртун должен получить награда! — Маленький вожак чуть не расплакался. Рушилась его заветная мечта.

— Нет, мой поймать дракон. Мой нести дракон Турулу, если никто дракон не отобрать и не отнести сам!

Буртун задумался и быстро сделал выводы. Шагнув вперед, он вкрадчиво предложил:

— Твой не нести дракон к Турулу. Твой отдавать дракона Буртуну. Буртун получать награда! Буртун говорить, что он поймать дракона. Ты говорить, что Буртун поймать дракона. А за это Буртун не втыкать в тебя копье!

Добавляя веса его словам, из придорожных зарослей выскочили десятка полтора копьеносцев, окружили всадника и начали с явным намеком тыкать коню под нос острые, как игла, наконечники. Конь недовольно всхрапнул.

— Мой отнести Турулу дракона! Мой получать награда! — попробовал спорить всадник.

— Нет, мой, Буртун, отнести Турулу дракона и получать награда! — В доказательство своих слов малыш грозно махнул копьем.

— Хорошо. Ты, Буртун, относить дракона. Ты получать награда, — неожиданно легко согласился верховой и уточнил: — Так?

— Да, я, Буртун, поймать дракона, я получать награда! Где дракон? Отдавать!

Маленькие копейщики согласно закивали.

— Забирай! — И всадник отбросил с седла полу плаща. Копейщики подались вперед и тут же отпрянули. Поперек седла лежала темная туша. Луна отсвечивала в замершем большом глазу, играла на когтях бессильно покачивающихся лап, рождала отблески на темных засохших потеках на боку.

— Турул говорить — нельзя убить дракона! Нельзя кусать, царапать и втыкать стрелы! Турул будет сердиться! Турул будет топать! Турул будет спускать шкура! — выпалил маленький вожак.

— Да, Турул будет сердиться, — подтвердил всадник, — Турул будет кричать, будет топать, будет спрашивать: «Буртун! Для чего ты убить дракона?»

— Я?! — пискнул растерявшийся карлик.

— Буртун приносить дракона? Буртун получать награда? — напомнил незнакомец. — Буртун и отвечать! А Турул будет очень сердиться, очень кричать! А потом наказать Буртуна, наказать всех охотников, которые быть с Буртун! Наказать из-за Буртуна!

Копьеносцы осуждающе заворчали на своего вожака. И правда, почему они должны страдать из-за его промашки?

— Я не хотел! Это не я! — еще пробовал возражать Буртун.

— Дракон шевелиться! Дракон дышать! — вдруг пискнул один из копейщиков.

— Так он еще жить? Тогда почему Буртун мне мешать? Почему загораживать дорога? — вдруг вспылил незнакомец. — Я спешить! Я могу успеть! Я пожаловаться Турулу! Сказать, что дракон умереть из-за тебя! Турул будет на тебя сердиться, будет снимать шкуру! С тебя снимать, с тебя и с тебя!

С каждым «с тебя» всадник указывал пальцем на одну из низеньких фигурок, и та тут же исчезала, будто на нее навели Скипетр Возмездия. Через десяток тыканий дорога опустела. Остался лишь всадник, завал впереди и собственно Буртун, у которого от страха отнялись ноги.

— Пощадить Буртун! Не надо снимать с Буртуна шкура! Буртун не хотеть убивать! Буртун нечаянно!

О протыкании копьями речи уже не шло.

— Поглядим, поглядим, — проворчал всадник. — Если Буртун помочь, мой скажет Турулу, что ты убить дракона случайно. Может, Турул тебя пощадит. А пока давай расчищай дорогу.