Однако, добравшись до места назначения, комми заявляет, что денег за проезд у него нет, но они появятся, когда он продаст пару блоков сигарет из своего громадного пакета. Вы грязно ругаетесь, проклиная тот час, когда рискнули подзаработать на небеременном взрослом субъекте без всяких признаков инвалидности, и строго требуете залог. Залог, в виде блока импортных сигарет, вы получаете немедленно, и, пока юноша усиленно распихивает остальные сигареты в неизвестном вам учреждении, вы убеждаетесь, что в блоке действительно сигареты, а не прошлогоднее сено.

Вернувшись через несколько минут, юноша вручает вам искомую сумму и предлагает проехать дальше по нескольким адресам. Убедившись в честности клиента, вы соглашаетесь, тем более что заработок ожидается совсем неплохой.

Через пару часов вы уже сочувственно поглядываете на усталого комми, проникшись его глобальными проблемами, и, когда он просит у вас тысяч пятьдесят для завершения некой сделки в одной из контор, к которой вы его подвезли, вы спокойно их выкладываете. Залог он оставляет, как и в прошлый раз, в виде нескольких блоков сигарет.

Подождав клиента с полчасика, вы начинаете волноваться и вскрываете блоки. Там, к вашему удивлению, вы обнаруживаете совершенно нормальные сигареты. Это вас успокаивает, и вы ждете еще некоторое время. Но дождаться клиента вам не суждено — он уже далеко и в другой машине с очередным простаком.

Вам не понятно, в чем же здесь обман? Для тех, кто не понял — этот парень продает сигареты, получая их с оптового склада. Он действительно коммивояжер, а потому может позволить некоторую скидку на свой товар. Достаньте калькулятор и постучите по клавишам пару минут — вы купили сигареты по ценам обычной барахолки — немного ниже розничных, немного выше оптовых. Теперь постучите по голове — парнишка просто выполнил свою работу, всучив вам товар, который может вам пригодиться, а может быть и нет. Вас он не спрашивал, и правильно делал — а что если вы вовсе не курите? Впрочем, теперь есть повод закурить.

АКАДЕМИЯ СОРОК ПЕРВАЯ

Питерские уточки вряд ли долетят до середины Невы — отъевшись на городских помойках, они и ходить, то толком не умеют. Зато они не разучились крякать и их сиплое, с нефтяным перегаром, кряканье еще радует постовых милиционеров, бомжей и прочих истинных любителей пасторальных пейзажей.

Однако родные пейзажи не всем по нутру — есть еще у нас отдельные эстеты, предпочитающие русским буренкам и тракторам «Кировец» американских красоток в «кадиллаках». И хотя каждому непредубежденному патриоту очевидно, в чью пользу сравнение — сердцу тревожно в груди. Ведь наступает опасный длинноногий кондиционированный супостат, и только в сводках Госкомстата, как с передовой, мы узнаем свои потери. Никто теперь не заподозрит в отаре черных «волг» инспекцию столичных ревизоров — на этих славных безлошадных экипажах нынче ездят только председатели благотворительных фондов и прочие неимущие, которым лень ходить пешком. И то только в налоговую инспекцию и обратно. Да что машины, даже любимые народом пирожки «выстрел в желудок», побросав патроны, отступили с завоеванных в застое позиций под натиском мелкобуржуазных гамбургеров и прочих собачьих радостей.

Ситуация 1. Вы — средней руки предприниматель, занимающийся полиграфическим бизнесом и сопутствующими спекуляциями. Недавно вы раздобыли весьма приличный кредит и теперь изрядно озабочены его выгодным вложением.

Полистав газетные объявления и потоптавшись на бирже, вы находите некую фирму, предлагающую довольно выгодные партии бумаги или прочего полиграфического хлеба. Пару деньков вы утрясаете с ними по телефону разные проблемы, а затем заявляетесь в офис лично.

Несмотря на то, что встреча назначена на определенное время, вам предлагают полчасика обождать в удобном кресле за журнальным столиком. Попивая халявный кофеек, вы листаете образчики полиграфической продукции, разложенной на столике перед вами. Один из журналов потрясает вас качеством исполнения, а огромная статья в середине журнала, рассказывающая об истории американского доллара, западает вам в душу. В качестве иллюстрации в статье приводится стодолларовая купюра в натуральную величину. Впрочем, дочитать вам не дадут, и, с сожалением вернув журнал на место, вы отправляетесь в соседнюю комнату заключать сделку.

На прощание вежливые клиенты, заметив ваш интерес к журналу, расскажут, что этот потрясающего качества журнал — образец уже отпечатанного в Финляндии тиража, и даже подарят вам парочку экземпляров.

Дома вы спокойно дочитаете статью и, вновь подивившись буржуинскому качеству, поскребете пиджачок у президента Франклина. Пиджачок окажется что надо, и тут, смущаясь самого себя, вы достанете ножницы и аккуратно вырежете купюру из журнала. Одолжив у соседа машинку для проверки валюты, вы окончательно потеряете остатки разума — машинка, нимало не смущаясь, признает сей полиграфический шедевр подлинной валютой.

Всю ночь вы проведете с калькулятором и кофе, а наутро явитесь во вчерашний офис раньше местных работничков, по пути удачно разменяв в ближайшем банке сотенную. В офисе вы огорошите местное руководство заявлением о покупке всего тиража журнала, причем по любой разумной цене. Вам объяснят, что тираж уже продан, скажем, по десять долларов за штуку, но вы будете убедительны, предложив двойную цену и стопроцентную предоплату. Победа будет за вами, и уже через несколько дней вы получите тысяч пятьдесят экземпляров этого чуда зарубежной полиграфии.

Надеюсь, объяснять причину вашего последующего банкротства незачем: естественно, что подлинные купюры были вмонтированы только в образцы — ведь еще Бендер предупреждал, что при современном развитии этого дела на Западе это вовсе не проблема. А если вы заявитесь к фирмачам за сатисфакцией, над вами будут потешаться даже местные коты — ведь покупали вы журнал, а не фальшивые сотенные, оказавшиеся и впрямь негодными к употреблению.

АКАДЕМИЯ СОРОК ВТОРАЯ

Людям свойственно ошибаться, особенно в отношении самих себя. Глубоким заблуждением, например, является деление человечества на бедных и богатых, полицейских и воров или даже на белых и остальных.

Все эти деления ненаучны и вредны для истинного исследователя. Ведь очевидно, что человечество разделено только на практиков и гуманитариев, причем последние преобладают.

Практики — это всякие физики и ботаники, брокеры и дворники, а также прочие любители конкретных результатов и совковой лопаты.

Гуманитарии вообще не знают, что такое результат и зачем он нужен, а совковую лопату вот уже десять лет путают с совнархозом и страшно пугаются и того и другого.

Практики — лаконичны и понятливы, гуманитарии — бестолковы и говорливы до одури, так что зачастую забывают родную речь и заканчивают монологи на чистом йоркширском наречии или вовсе на суахили.

Но все вышеперечисленное, конечно, не является необходимым и достаточным условием разделения. Главное отличие — гуманитарии безнадежно доверчивы ко всякому слову вообще и даже к своим собственным словам в частности. Каждый практикующий мошенник знает, что надуть гуманитария легче легкого, и некоторые особо совестливые жулики оставляют их на самый крайний случай, когда и впрямь дурить больше некого.

Ситуация 1. Вы — типичный гуманитарий. У вас типичная гуманитарная бородка, гуманитарная, хотя и с удобствами, квартирка и откровенно гуманитарная зарплата, на которую вы умудряетесь жить, нагло попирая законы сохранения, придуманные практиками.

И вот с вами случается невероятное происшествие — десятый по счету заказчик, вместо того чтобы надуть вас, как и девять предыдущих, внезапно выплачивает вам весь гонорар за какую–нибудь гуманитарную работенку вроде пляски Святого Витта в вашем исполнении на сцене районного казино или описания той же пляски в стихах четырехстопным ямбом.

Заполучив денежки, вы радостно врываетесь домой и исполняете тот же танец на домашних подмостках. Затем неделю всем семейством решаете, на что потратить праведные денежки, и в ближайшие выходные собираетесь за покупками.