На развязке МКАДа Макс притормозил, затем помигал фарами, и за нами пристроилась еще одна машина. Мы медленно двинулись, влились в бурное, несмотря на позднее время, движение на трассе и спустя несколько развязок свернули на боковую улицу. Там уже Макс немного расслабился, его плечи опустились, руки стали свободнее, он повернулся вполоборота к нам и весело сказал:

   - Ну что, девчонки, едем в гости к друзьям. Бояться не надо, никто вас не тронет. Теперь не тронет. Там вы будете в безопасности. Понятно?

   Мы переглянулись и кивнули. Я знала, что он говорит правду. А Таня просто верила мне.

 Чем дальше уезжали мы от столицы, тем больше меня раздирали противоречия. С одной стороны, вдалеке от того кошмара, что едва не свел меня с ума, я успокоилась и расслабилась. Опять же, я чувствовала в Максиме защитника, опору. Конечно, могла и ошибаться. Но, если уж выбирать между ламинатом, полюбившим превращаться в зыбучее болото и неожиданной помощью от человека, судя по всему, что-то в этом понимающим, - выбор ясен. В голове все перемешалось. Эти видения по-прежнему оставались для меня загадкой: то ли мой поврежденный аварией мозг играет воображением, то ли и впрямь мир сошел с ума и наделил меня способностью видеть свои метаморфозы. Однако, домушник, скользнувший во вскрытую дверь, вовсе не был призрачным. И трудно представить, что кто-то в здравом уме отправился бы на промысел в то время, когда все приличные люди дома и не спят. Нет, он пришел не грабить. А зачем?

   По ощущениям, за мной охотились. Я могла лишь догадываться об их целях, но думала так: Максим искал меня, чтоб защитить, тот, в черном, пришел что-то разнюхать, а может, даже и убить. Но больше всего меня беспокоило то, что заставляло пениться пол в ванной. Это не фокусы и не гипноз. И, что хуже всего, оно действительно могло меня убить. Попытки сопротивления его не испугали. Я просто не увидела всей реальной мощи этого чудовища. Оно играет со мной... Хочет сломать, довести до безумия. Зачем? Надеюсь, Макс хоть что-то объяснит мне.

   - Максим!

   - Да? - не оборачиваясь, ответил он. Таня, дремавшая на моем плече, сонно встрепенулась.

   - Все-таки куда мы едем?

   - Я же сказал - к друзьям.

   - А это прилично - являться посреди ночи в полуголом виде?

   Он хохотнул и весело ответил:

   - Вам, Анна Александровна, там будут рады в любом виде.

   - Это кто-то из банка? Служба безопасности?

   - Вы необыкновенно проницательны. Но - скорее нет. Подождите, вам все расскажут. Я не могу - нужно следить за дорогой.

   Несмотря на скудность информации, мне понравился тон, которым общался со мной нечаянный спаситель - как с давно знакомым человеком, или даже родственником.

   - Ехать еще долго. Поспите! - предложил он, и я поняла, что и впрямь очень устала. В машине так тепло и уютно, шум мотора почти не слышен, тихонько жужжит печка, мурлычет радио - просто фоном, на лобовое стекло падают снежинки, а свет фар выхватывает бесконечное полотно дороги. И елки, елки, елки...

   Проснулась от того, что машина остановилась. Вскинула голову, соображая, где мы, увидела, что уже рассвет. Сколько же мы ехали?! За окном были все те же елки, припудренные инеем, впереди раскинулся поселок, перегороженный шлагбаумом.

   "Зона..." - мелькнула мысль, и неприятно заныло под ребром. Однако охранник не походил на военного - хоть его плечо оттянул ремень автомата, форма была, скорее, штатного типа. Максима он знал, они поздоровались за руки. Оба подтянутые, спортивные, примерно одного роста - но охранник в куртке-пуховике, а Макс в кожанке. Они говорили, возле их губ курился парок - похоже, хорошо подморозило. Что-то обсудили, Макс махнул рукой в сторону машины, охранник присмотрелся, на его лицо набежала тень - не то испугался, не то огорчился. Покивал и ушел в свою будку - открывать.

   Макс вернулся за руль, Таня заворочалась рядом на сиденье, но не проснулась.

   - Приехали, - шепотом сказал он мне, полуобернувшись. - Сейчас согреетесь и выспитесь.

   - Что это за место? - так же шепотом спросила я.

   - А, это наша секта, - на полном серьезе ответил он, а я въехала в поселок с изумленно распахнутым ртом.

   Домики вокруг были не из бедных, но и не кричаще - дорогие. Аккуратные, большей частью деревянные, но большие. Так и напрашивалось слово "терема". Причем, не новые, дворы обжитые, деревья высокие. И заборы чисто символические - похоже, и впрямь община, люди не таятся друг от друга. Я поискала глазами церковь. Фух, есть, вдалеке крест позолоченный над невысоким храмом.

   Машина меж тем подъехала к дому, где нас ждали. У ворот, кутаясь в накинутый на плечи полушубок, стоял коренастый старик, с белой бородой, густыми седыми волосами почти до плеч. Ну прямо Дед Мороз, - мелькнула мысль и я едва не рассмеялась. Макс подрулил к крыльцу. Я обернулась - старик запер деревянные створки ворот на засов, и шел к нам.

   - Не стой на морозе, озябнешь, - пробасил он, проходя мимо меня, выскочившей из машины в сапогах на босу ногу. Протопал по широкому крыльцу к двери, открыл ее и выпустил облако то ли дыма, то ли пара. Запахло выпечкой. Мой желудок тут же напомнил о том, что я и не помню, когда ела в последний раз. Максим легонько подхватил меня под локоть:

   - Пойдемте, Анна Александровна, милости прошу к нашему шалашу.

   Таня тоже вышла, сонно оглядывалась, помятая, взъерошенная как воробей. Макс посмотрел на нее, хмыкнул. Она сердито скривилась, но пошла за нами.

   За дверью открылась небольшая комнатка, я ее сразу окрестила предбанником - вдоль стен только лавки и вешалки для одежды. "А вешалок-то много, видно, народу тут полно", - машинально отметила я.

   Войдя внутрь терема, я как в сказку попала. "Хоромы", - восхитилась про себя, осматривая высокие резные потолки, раскрашенные вручную. По краям - лютики, васильки, в центре - ярко-желтое солнце. А так мило и светло от этого нехитрого орнамента. Ахнула, увидев в углу комнаты большую русскую печь, да к тому же растопленную - за чугунной заслонкой гудел огонь, облизывая прореху над дверцей ярким радужным языком. Под огромным сводом на деревянном противне подрумянивались круглые булки. От них, наверное, и шел одуряющее вкусный запах. Рот наполнился слюной.

   - Глеб, ты чего гостей на пороге держишь? - раздался зычный голос, и в комнату вплыла полная приятная женщина, лет сорока с лишним. Она улыбнулась, и напряжение окончательно отпустило - не может человек с такой улыбкой желать зла.

   - Ну, давайте знакомиться. Меня Машей зовут. Ну, если хотите - тетей Машей, вон вы молодые какие. А это муж мой, Глеб Борисович. Он у нас главный, - махнула она рукой в сторону старика, ворочавшего поленья в печи.

   "Что-то я уже в этом сомневаюсь", - съехидничал мой внутренний голос, а Глеб, будто услышав, усмехнулся в усы.

   - Просто Глеб, - буркнул он, - мне так сподручней.

   - А я... - хотела представиться, но тетя Маша покачала головой, перебила:

   - Аннушка, знаю.

   Я так и замерла с открытым ртом. Оглянулась на Таню, что стояла у порога в замешательстве, по ее лицу поняла, что она удивлена не меньше моего.

   - А откуда? Максим вроде бы не успел вам сообщить?

   - Все объясним, все расскажем, времени будет на то достаточно, - она обтерла руки о передник, жестом пригласила пройти дальше, в коридор. - А пока накормим. Вы ведь голодные, небось?

   И, не дожидаясь ответа, пошла в двери, из которых и появилась. Нам ничего не оставалось, как пойти за ней.

   Длинный коридор вел вглубь дома, из него же лестница вела на второй этаж. Комнат, как видно, было немало. Мы свернули в боковую дверь и попали в столовую: в центре зала расположился огромный круглый стол, а на нем... мама дорогая! - чего только не было! От обилия разносолов голова закружилась. Максим уже сидел за столом, но не ел - как видно, ждал нас. Мы торопливо сполоснули руки и уселись на свободные стулья рядом. Подошел Глеб, занял место напротив. Он тоже не принимался за еду, просто разглядывал нас. А мне уже было не до смущения, - тетя Маша поставила передо мной тарелку с дымящимся борщом.