Крепкие руки подхватили, подняли, прижали к теплому колючему свитеру, опустили на диван. Меня трясло, зубы отстукивали чечетку. Пушистый плед накрыл сверху. Желудок скрутило, я с трудом сдержала рвотный позыв.

   В кухне заплакал Стасик, Сережа ушел.

   - Ты как? - спросила Таня, держа мое запястье.

   - П-плохо. Чернота...

   - Что? - вскинулась она и почему-то оглянулась.

   - Убить меня... Оно говорило, что убьет меня снова, - сбиваясь, шептала я, понимая, что со стороны это кажется бредом.

   Таня испугалась.

   - Сейчас, - торопливо сказала она, взяла мои руки в свои и закрыла глаза.

   От ее рук словно током ударило. По венам побежало тепло. Я жадно принимала Танин свет, набиралась сил взамен утраченных. Мы стали единым целым, словно она обняла меня, согревая. Снова накрыло ощущение дежавю, но я к нему уже привыкла. Значит, Таня не впервые вытягивает меня, только и всего.

   Странно - не было страха. Все произошедшее вдруг показалось сном, и я усомнилась - стоило ли так пугать подругу.

   В волосах что-то завозилось, я машинально запустила туда пальцы и ухватила что-то верткое, шевелящееся. Вытянула ладонь перед собой, раскрыла - в центре ее бешено вращал усами мой старый знакомый - таракан. Таня дрогнула, отпрянула. А я засмеялась, глядя на таракана, затем опустила его на пол, и он унесся под диван.

   Подошел Сережа со Стасом на руках. Мальчик потянулся ко мне, и я приняла его на колени, буквально вырвав из рук отца.

   Сережа сел рядом.

   - Ну и напугала ты нас!

   А я и сказать ничего не могла, в горле защипало, на глаза норовили наплыть предательские слезы - сказывалось нервное напряжение. Сережа посмотрел на меня, накрыл мою руку своей, и я почувствовала, что она дрожит. Уткнулась носом в макушку Стасика и молчала, моля, чтоб это счастье продлилось подольше. Таня посмотрела на нас, усмехнулась и пошла на кухню.

   - Да, пожалуй, тебя опасно оставлять одну, - сказал он вроде и спокойно, но голос чуть заметно дрогнул.

   - А ты не оставляй, - тихо ответила я.

   Он сжал мою ладонь, и это сказало больше, чем сотня слов.

   Потом я потратила полчаса на то, чтобы убедить их, что со мной все в порядке, уговорила Сережу все-таки отвезти меня в редакцию. Мне просто нужно было уйти из дома, где в каждом углу мне виделись извивающиеся черные щупальца. На улице и впрямь стало легче, я встряхнула головой и приказала себе не думать о том, что случилось. Ведь я с Сережей. И мы одни.

   С ним мне было спокойно и хорошо. Между нами образовалось притяжение. И он, и я старались коснуться ненароком друг друга, смущались, встретившись взглядами, отворачивались, но сердце колотилось, и щеки горели, и сладко ныло в груди. И не только...

   Постепенно разговорились, болтали взахлеб, перебивали друг друга. Анекдоты из его уст казались очень смешными, а истории из детства - интересными, и, чем больше он рассказывал о себе, тем роднее становился. Мы вспомнили песни, что слушали в старших классах школы, походы на дискотеки, фильмы, книги, увлечения... И я мысленно благодарила пробки на дорогах, за то что у нас было столько времени вдвоем.

   Я указала въезд на стоянку перед офисом, кивнула охраннику, шутливо отдавшему честь, легко нашла свое место парковки. Оно пустовало - надо же, никто не занял за столько времени.

   Сережа не торопился выйти из машины, внимательно глянул на меня.

   - Как ты себя чувствуешь?

   - Нормально, падать не собираюсь.

   - Проводить?

   - Если не трудно...

   Он усмехнулся. Вышел из машины, открыл мою дверь, подал руку. И к зданию Медиа-Холла мы направились вдвоем.

   Надо сказать, что компания, где я трудилась, не поскупилась на представительство - настоящий дворец с огромной лестницей, как у здания МГУ, с высоченными дверями, украшенными коваными барельефами. Сама архитектура здания настраивала на должное отношение к одному из крупнейших концернов, состоявшему из множества "дочек" и филиалов. Пожалуй, трудно представить направление, не отмеченное логотипом Медиа-Холла: от розничной торговли до медицинских и спортивных центров, продюсерских компаний и благотворительных фондов. В свое время, сразу после окончания института, я попала сюда благодаря родительским связям и считала, что крупно повезло. Правда, после больницы я тут не появлялась и теперь разглядывала офис, как впервые увидела.

   Мы подошли к лестнице, я посмотрела вверх, и ощутила смутное предчувствие чего-то гадкого. На секунду показалось, что строение преобразилось - ощетинилось, оскалилось острыми углами, и холодно-отрешенные зеркальные стекла превратились в солнцезащитные очки, скрывшие жесткий, колючий взгляд. Мне захотелось развернуться и уйти. Лестница подернулась рябью - быстро, неуловимо, но я почувствовала движение. Она ждала меня - как зверь выжидает добычу.

   - Что случилось? - Сережа встревожился.

   - Подожди, - Я потянула его назад, к машине. - Кое-что вспомнила. Похоже, сегодня мы туда не пойдем.

   Он удивился, но ничего не ответил, послушно довел меня до места, на ходу доставая ключи.

   Мне же хотелось поскорее покинуть стоянку, не видеть этого здания, которое, казалось, всматривается в меня черными зрачками камер.

   - Уже уезжаете, Анна Александровна? - вежливо поинтересовался охранник, когда машина остановилась у шлагбаума. Казалось бы, невинный вопрос, но меня пробрало до костей. Я съежилась и торопливо кивнула. Откуда он знает мое имя?..

   Несколько мгновений он смотрел равнодушно, словно сканируя или ожидая отмашки начальства, затем холодно попрощался и открыл проезд.

   - Куда едем? - спросил Сережа.

   - Куда угодно, только скорее.

   Он ничего не сказал, вырулил на шоссе, и небоскреб цвета стали остался позади.

   Я сжала пальцами виски и напряженно прислушивалась к себе - от меня уже ничего не зависело, кто-то другой руководил мной: чувствами, поступками.

   - Ты испугалась чего-то.

   Сережа не спросил, а подвел итог размышлениям.

   - Чего? Чего ты боишься, Анна?

   Я промолчала. Да и что тут скажешь?

   - Не хочу недомолвок. Понимаешь? - он нервничал.

   - Ты прав. Кое-что меня тревожит, но мне нужно разобраться в этом самой. Это, скорее, мои внутренние проблемы. Но я расскажу тебе все. Только давай не сегодня, ладно? Я должна подумать.

   - Хорошо, - ответил он и вырулил к тротуару.

   - Ты куда?

   - Не я, а мы. Раз уж образовалось свободное время, могу я угостить тебя чашкой кофе с пирожным?

   - Это свидание? - шутливо поинтересовалась я.

   - Похоже, что так, - ответил он.

   И снова стало тепло и радостно, выглянуло закатное солнце, раскрасило небо в романтичный багрянец того особенного оттенка, что виден только влюбленным.

    Возвращались мы уже затемно. Сережа был напряжен, очевидно, Стасику пора спать. Он звонил Тане, справлялся, как малыш, не капризничает ли, и от этого романтичное настроение сошло на нет. Я с тоской смотрела в окно, думая, как хорошо было бы никуда не рваться, провести спокойный вечер дома, уложить ребенка и посидеть вдвоем. А потом пойти спать... Так, стоп! Что еще за мысли?! Меня бросило в жар, благо в полутьме салона Сережа не мог разглядеть заливший мои щеки румянец.

   И тут же я снова одернула себя: что еще за ханжество? Давно ли стала такой скромницей? В голове всплыли воспоминания - знакомства, свидания, жаркий пьяный секс... Как будто не со мной все это было. Иногда я и имени случайного любовника не запоминала. Нет, не была распущенной, не путалась с кем попало - в том обществе, где я находила приключения, вращались достаточно серьезные люди, чтоб не влипнуть в неприятности типа незапланированного залета или какой болезни. Но как-то не задумывалась о том, что, кроме физического влечения, должно быть что-то еще. Вот сейчас я хотела близости с Сережей, но не на раз. Даже нет - дико боялась, что он может наутро сказать, пряча глаза: "Прости, это было ошибкой... Я не готов к серьезным отношениям". И на этом все закончится... Нет уж, лучше подождем, пока он будет готов.