Марисса нетерпеливо вскрыла конверт. Первым, что она оттуда вытащила, была фотография Нао. Удивившись, Марисса достала письмо и начала читать. Ее глаза пробегали по строчкам все быстрее и быстрее, и наконец она, радостно вскрикнув, бросилась на шею отцу, смеясь от радости.

— Да что там такое? — нетерпеливо спросила мама и взяла в руки письмо.

А папа, похоже, уже все понял сам. А может быть, он знал об этом заранее.

Мама быстро читала письмо, точь-в-точь как Марисса минуту назад. Письмо было написано от руки, слова, буковка к буковке, были аккуратно выведены красивым почерком.

Мама взволнованно вскочила на ноги и, обливаясь слезами, обняла мужа и дочь.

— Мама, — улыбнулась Марисса, — перестань плакать. Ты должна радоваться, ведь мне сделали предложение! И я его принимаю!

Пусть для родителей и странным было это письмо с фотографией будущего жениха, но они все равно были счастливы. А Марисса знала, что делать предложение таким образом — это японская традиция.

Что ж, жизнь с Нао обещала быть интересной. Но самое главное — Марисса любила его. Всем сердцем.

В номере отеля Нао было невыносимо жарко. Жар шел отовсюду: из открытого окна, из-под щели в двери, от стен, которые, казалось, были раскалены солнцем. Не спасали даже кондиционеры.

Мариссу колотила нервная дрожь. В голову лезли всякие мысли о несчастливых приметах и знамениях.

«Господи! Я же не верю во все это!»

Но, наверное, когда дело касается чего-то очень важного, даже самый убежденный скептик начинает испуганно оглядываться по сторонам и бояться, что у него отнимут его счастье.

Вот и Марисса стояла перед зеркалом в своем белоснежном свадебном платье и нервно кусала ноготь на большом пальце.

— Марисса! — раздался возмущенный возглас.

Марисса оглянулась. На пороге стояла Молли. За подол ее платья цеплялись озорники Сэмми и Дэнни, которых она пыталась передать в руки Альберта. Когда Молли это наконец удалось, она вновь сосредоточила внимание на Мариссе и продолжила свою гневную тираду:

— Ты что это делаешь, подруга?!

— А что я делаю? — удивилась Марисса.

Молли решительно подошла к ней, схватила за руку, поднесла наманикюренную кисть к глазам и вздохнула с облегчением:

— Ну слава богу!

— Да в чем дело-то?

— Ты же ноготь грызла! Мы что, зря три часа торчали в салоне, пока тебе рисовали этот узор?

Марисса взглянула на свои ногти, искусно украшенные рисунком в виде веточек сакур на фоне красного солнца, и сама испугалась.

— Ой! А я даже и не заметила!

После трехчасового труда мастера по маникюру каждый ноготь Мариссы представлял собой прямо-таки картину. Дебора и Молли охали и ахали от восхищения и обещали стать постоянными клиентками этого салона.

— А ты всю эту красоту хотела убить! — воскликнула Молли, падая в кресло и обмахиваясь платком. — Жара невыносимая!

Она нервничала не меньше невесты.

В дверь постучали.

— Войдите! — сказала Марисса.

— Девочки, я пришла спасать вас от жары, — в дверном проеме показалась Дебора с подносом в руках. — Мятно-лимонный напиток со льдом на полчаса облегчит вам жизнь.

Молли в изнеможении потянулась за напитком.

— Дебора, ты просто ангел!

— Марисса. — Дебора поднесла поднос Мариссе.

— Я не хочу, — вздохнула Марисса.

— Не обращай на нее внимания, — оторвавшись от своего стакана, посоветовала Деборе Молли. — Она сама не знает, что говорит. Ужасно нервничает, бедняжка.

Дебора пожала плечами и протянула Мариссе запотевший стакан. Та взяла его и осушила залпом.

— Вот видишь, — улыбнулась Молли. — Что я говорила!

Марисса не обратила на ее слова никакого внимания. Она села на стул и устремила взгляд куда-то в пространство.

— Марисса? — позвала Дебора. — Ты с нами?

Марисса не ответила.

— Оставь ее, — махнула рукой Молли. — Со мной перед свадьбой было то же самое. Я даже сама сейчас разнервничалась. Как вспомню…

— А я вот не понимаю, с чего так переживать?

— Милая, — снисходительно улыбнулась Молли, — поверь, когда ты будешь выходить замуж, с тобой будет то же самое.

— Но с чего так волноваться-то? — не понимала Дебора. — Зачем переживать? Ты встретила любимого человека, вы женитесь, любите друг друга… Я не понимаю.

— В том-то все и дело, — покачала головой Молли. — Когда встречаешь настоящую любовь, очень боишься ее потерять…

— О нет! — вдруг воскликнула Марисса.

— Что случилось? — в один голос испуганно спросили Молли и Дебора.

— У меня оборка плохо пришита к подолу.

Дебора присела на корточки и взяла в руки край платья Мариссы.

— Есть немного. Хочешь, пришью?

— Не надо! — в ужасе воскликнула Марисса.

Выглядело это так комично, что Молли, рассмеялась.

— Почему? — обиженно спросила Дебора. — Я хорошо шью.

— Не из-за этого. Ох… Молли передай мне еще один стакан лимонада.

Молли протянула Мариссе стакан. Снова осушив его залпом, Марисса продолжила:

— А вдруг ты уколешь себе палец и кровь, попадет на платье? Это плохая примета.

— Ты же никогда не верила в приметы, — удивилась Дебора.

— Я знаю, — смутилась Марисса, — но сейчас… Ах, ладно. Забудь. Сама ведь сказала, что там оторвано совсем чуть-чуть. Пусть лучше будет так.

Помолчали.

— Господи! — не выдержала Марисса. — Да когда же уже эта церемония начнется?!

— Вот и я думаю, — поддержала ее Дебора.

Молли только вздохнула.

Снова воцарилось молчание. Все трое чувствовали нетерпение и торжественность приближающегося момента — что-то похожее на ожидание Рождества, только несколько иного оттенка.

Хотя солнце было высоко и его лучи не пробирались в окно, в комнате было ужасно жарко. Был слышен шум волн и крики чаек, изредка дуновение ветра приносило морскую прохладу…

Наконец, когда Дебора уже отчаялась придумать тему для разговора, дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась мама Мариссы.

— Все готово! — объявила она. — Можно спускаться!

Подруги облегченно вздохнули.

Марисса вскочила со стула и, подобрав платье, заспешила к двери.

— Подожди, Марисса! — воскликнула Молли. — Мы же хотели украсить твою прическу шпильками!

Шпильки купила по дороге Дебора. Сказала, что не смогла перед ними устоять, и подарила их Мариссе. Они были выполнены в виде изящных белых лилий и как нельзя лучше подходили к платью Мариссы.

Однако, страдая от жары, девушки совсем про них забыли, и теперь они сиротливо лежали на туалетном столике.

Молли схватила Мариссу за руку и подвела к зеркалу.

— А вдруг мы опоздаем? — растерянно спросила Марисса.

— Как можно опоздать на собственную свадьбу? — удивилась Дебора.

— Тем более ты должна на ней быть во всей красе, — кивнула Молли, ловко украшая причёску Мариссы.

— И все же лучше не слишком задерживаться, — сказала мама Мариссы. — Перед гостями неудобно.

Когда Молли закончила и Марисса с подругами хотела уже направиться к выходу, дорогу им преградила мама. Она сложила руки на груди и не отрываясь смотрела на Мариссу увлажнившимися глазами.

Молли вежливо покашляла. Но это не помогло.

— Миссис Эббот, — пришла на помощь Дебора, — вы же сами говорили, что лучше не задерживаться.

— Да-да, — ответила мама Мариссы, — я только посмотрю на свою доченьку немного и тут же вас отпущу. Господи, Марисса, какая ты у меня взрослая…

— Мама, пожалуйста! — взмолилась Марисса.

— Хорошо-хорошо. — Миссис Эббот промокнула глаза платочком и улыбнулась. — Пойдемте.

Они уже подошли к лифту, когда Молли вдруг вспомнила:

— Марисса! Твои перчатки!

Марисса вздрогнула. И правда! Она ведь забыла надеть перчатки!

Когда они с Молли и Деборой вошли в номер с упакованным в чехол для одежды платьем, Марисса приняла душ, и подруги принялись ее одевать. Затянув Мариссу в корсет, троица села дожидаться парикмахера. Перчатки они отложили на тумбочку, да так про них и забыли.