Она бросилась к проклятой карете и, проявив все свое умение, приобретенное в Натале, где когда-то воспитывалась, поставила ее на колеса, даже не выпрягая для этого несчастную клячу, вскочила на козлы и умчалась. А в это самое время Фандор схватился на дне реки с таинственным водолазом.

Куда ехать?

Раймонда сперва даже не думала о том, что ей делать. С губ ее срывались восклицания то ярости, то испуга, то бешеной злобы. Стоя на передке, она нахлестывала лошадь, гнала ее галопом, мчалась со всей возможной быстротой наудачу, вперед, охваченная страстным желанием оказаться как можно дальше от проклятого жилища Доминика Юссона, от Жюва и Фандора.

Карета неслась галопом по пустынным берегам, вдоль набережной Гренель, тускло освещенной небольшими газовыми фонарями, чьи огоньки трепетали под ночным ветром, окруженные бледным ореолом света. Раймонда-Элен вскоре почувствовала себя спокойнее. Бросив быстрый взгляд вокруг, она убедилась, что никто за ней не гонится, не следит, что она теперь уже далеко от виадука Пуэн-дю-Жур, — она замела следы, она свободна!

Девушка резко натянула вожжи, и измученная кляча, которая только что бежала галопом, пошла шагом. На этот раз Элен дала волю своим печальным размышлениям.

«Фандор! Это был Фандор! Теперь он знает, кто я такая. Ах! Как понять, как разгадать все эти интриги? Неужели Фантомас всегда будет стоять у меня на дороге? Что же станется со мной теперь? Где мне найти убежище?»

Так раздумывала она, вздрагивая от ночного ветра, раздумывала о том, как усложнилась теперь ее жизнь.

Она была почти раздета, если не считать кучерской накидки, наброшенной на плечи. Она понимала, что с рассветом ее странная одежда привлечет внимание. Надо было, наконец, бросить где-то карету, иначе этот экипаж в конце концов выдаст ее.

Повинуясь своему порывистому нраву, она готова была расстаться с каретой прямо тут, на набережной, куда она выехала после Эспланады Инвалидов, и бежать куда глаза глядят, прочь из Парижа, куда-нибудь в пригород, но тут новый поворот событий вынудил ее опять изменить решение.

Чей-то голос окликнул ее из-за густых кустов:

— Эй, извозчик!

И перед ней появился человек, размахивающий что есть силы руками и шляпой, делая какие-то непонятные знаки.

«Это еще что такое?»— подумала беглянка.

Инстинктивно она взмахнула кнутом, чтобы поскорее умчаться прочь, однако запоздалый полуночник, вышедший ей навстречу, имел, видимо, самые мирные намерения. Несмотря на неверное ночное освещение, можно было разглядеть, что одет он плохо, в грязный сюртук и мягкую шляпу и что нетвердо стоит на ногах, а говорит тонким голоском, гнусаво и нараспев.

— Кучер? А кучер? С чего бы это вы не хотите меня взять?

Раймонда так и подскочила. Черт побери! Отвезти этого человека означало, что можно заработать несколько су, необходимых, чтобы завтра же купить какую-то одежду, в которой ее никто не узнает. Нельзя было упустить такой счастливый случай! Раймонда спросила, стараясь возможно лучше подражать речи извозчиков:

— А куда везти-то, хозяин?

— В мое заведение! Эй, кучер, не отказывайтесь, обещаю чаевые натурой! У меня найдется не одна добрая бутылочка, и хоть я и коммерсант, а выпить с вами не откажусь!

По мере того как он говорил, стоя теперь рядом с ней, Раймонду охватывало изумление. Неужели возможно, чтобы подвернулся такой счастливый случай? Ведь этот человечек — это… Раймонда спросила погромче:

— А где это ваше заведение, хозяин?

— Молодой человек, оно в самом шикарном районе Парижа… Вы, кстати, не с кем попало имеете дело, и вашей карете выпадет большая честь, если я в нее усядусь… Да стойте же, извозчик! Ей-богу, меняя аж ноги не держат от усталости… А заведение мое, говорю, на улице Лагарп, и если вам этого мало, добавлю, что зовут меня Бузий и торгую я готовым платьем… на заказ и по случаю!

Конечно, этот славный малый, Бузий, — а это именно он, бывший бродяга, окликнул Раймонду, — был сейчас под мухой… Но девушке было совершенно безразлично! Она уже приняла решение, остановилась и предложила торговцу готовым платьем занять там место:

— Ладно, хозяин! Так и быть, отвезу!

Бузий Раймонду не узнал, зато она-то сразу его узнала. Ведь это Раймонда была в свое время юнгой на борту «Жанны-Мари»; это Раймонда купила у Бузия платье, то самое платье, которое держала в руке, когда нырнула в реку, чтобы убежать в первый раз от Жерома Фандора… И Раймонда, направляясь на улицу Лагарп, думала не переставая: «Бузий! Это Бузий остановил меня, это Бузия я везу в ней сейчас! С ума можно сойти! Почему случилось так, что именно он попался мне на пути нынешней ночью? Скажет ли он мне что-нибудь? Что я узнаю от него?»

Раймонда уже рассчитывала воспользоваться встречей, узнать от Бузия поразившую ее тайну, — каким образом платье, отданное ею Пантере, было обнаружено ею же у Бузия?

Раймонда, сидя на козлах, не погоняла лошадь и та бежала сонной рысцой, свойственной несчастным извозчичьим клячам, а порядком захмелевший Бузий беспокоился — ерзал, садился, вставал и то и дело принюхивался. Раймонда погрузилась в свои размышления, но бывший бродяга вдруг высунулся из окошка кареты, протянул руку и схватил ее за рукав.

— Эй, извозчик!

— Чего вам, хозяин?

— Что за чертовщину вы возите в своем фаэтоне?

— То есть как, хозяин?

— Странным чем-то у вас там припахивает!

Девушка, испугавшись, хотела что-то возразить, но Бузий продолжал:

— Ей-богу, вот незадача, один раз в жизни хотел прокатиться, и вот тебе на! Не больнс-то хорош ваш экипаж, извозчик! Напоминает бедняцкую повозку, дроги похоронные я имею в виду! Эй, вот что я надумал: ну-ка, стойте!

Раймонда задрожала: в этот самый миг она увидела неподалеку двух сержантов полиции, уныло стоящих на карауле у Палаты Депутатов. Неужели Бузий собрался окликнуть этих представителей власти? Но нет, такая дурная мысль ему и в голове не могла прийти.

— Остановите же! — повторил он. — Я хочу подняться на империал.

— На империал?

— Да, на козлы, к вам! — И говоря это, Бузий, сохранивший ловкость, несмотря на раннюю старость, тут же взялся за выполнение своего намерения. Он открыл дверцу, выскочил на мостовую, а затем одним прыжком оказался на козлах рядом с Раймондой.

— Готово! — обрадованно воскликнул он, потирая руки. — Ух ты! Здесь получше, чем там, внутри… Там здорово покойником припахивает. Эй, кучер, вид у вас такой веселый, будто вас на виселицу везут! Однако ремесло-то у вас превосходное… — Вдруг он прервал болтовню и замолчал, открыв рот, выпучив от изумления глаза. — Ну и ну! — заговорил он после недолгого молчания. — Вот так хитрая бестия! Вот так ящичек с секретом! Нанимаю кучера, а оказывается — кучерица… а кроме того… как же… как же…

Бузий вдруг изменился в лице. Он был растерян, но еще больше испуган. Повернувшись к кучеру, вернее, к «кучерице», он с тревогой разглядывал ее черты. Потом, наконец, решился сказать:

— Вот ведь потеха! Послушайте, госпожа кучерица где-то я вас когда-то видел?

— Чудится вам!

— Нет! Нет, не чудится! Я верно говорю — видел я вас где-то, только вы тогда были парнем…

— С ума вы сошли!

— А вот и нет!

Бузий замолчал, думая, размышлял, напрягая память. Красноречие внезапно покинуло его, его место заняло недоверие.

Когда карета наконец, выехала на улицу Лагарп и остановилась у престранного сарая, который Бузий превратил в склад, он взял Раймонду за руки и, несмотря на ее протесты из боязни, что ее узнают, потащил за собой.

— Хотите, я вам скажу, мадам… мадемуазель кучерица? — спросил он. — Так вот, когда-то вас звали Луи, юнгой Луи, и этот парнишка Луи купил у меня женское платье! Вот что я вам скажу… Пойдем, пропустим по стаканчику! И вы мне расскажете, как это все получилось…

Два часа спустя Раймонда и Бузий продолжали начатую беседу в его лавке — Бузий по-свойски расположился прямо на полу, а «Раймонда уселась на ветхий сундук. За это недолгое время они стали закадычными друзьями, Бузий рассказал девушке, рассеянно слушавшей его, о своих планах на будущее.