Шарлотта внутренне сжалась от сочувствия. Признание Луи многое объясняло, и хотя она не могла согласиться с его шовинистскими убеждениями, теперь они по крайней мере были понятны.

— Я делал все, что мог, чтобы вырастить Стива, — продолжал Луи, — но, видимо, не справился с этой задачей. После ее ухода он совсем распустился, постоянно попадал в какие-то истории. Поскольку я полицейский, мне обычно удавалось его вытаскивать из неприятностей. Но когда ему было семнадцать, он связался с бандой недоумков, и как-то ночью они напились и ограбили винный магазин. Хозяин магазина был убит, и хотя Стив клялся, что не стрелял… — Луи замолчал.

Через секунду он продолжил:

— От этого я не смог его спасти. Их с приятелями судили как взрослых и осудили за убийство. Двадцать лет он провел в Анголе. — Луи пожал плечами. — Около семи лет назад он вышел. Насколько я знаю, сейчас он в порядке. В тюрьме он начал рисовать, а когда вышел, женился на женщине, которая выставляла его картины в своей галерее. У них родилась дочь. Теперь он зарабатывает на жизнь своими картинами.

— Та маленькая девочка на портрете — моя внучка, — признался Луи. — Он прислал мне эту картину вместе с остальными.

— Сколько ей лет?

Луи пожал плечами.

— Наверное, шесть, где-то так.

— И ты ни разу не говорил с ним, не встречался с тех пор, как он вышел?

Луи медленно покачал головой с выражением муки на лице.

— Хуже. Я… Я так разозлился, когда он вляпался в убийство, чувствовал себя униженным. Я полицейский, а тут… И отрекся от него, прекратил всякое общение. А чем дальше, тем сложнее переступить через свою гордость. Я не видел и не слышал его с того дня, как его осудили двадцать семь лет назад.

— Ох, Луи, — Шарлотта пришла в ужас. Страшно подумать, она бы просто не смогла так долго не общаться с сыном.

Не суди, да не судим будешь.

Совесть заговорила словами из Библии. Она действительно не могла понять, как можно разорвать отношения с сыном, но, с другой стороны, ее сына никогда не обвиняли в убийстве.

— Я виноват во всем, — продолжал Луи. — Столько лет прошло, даже если я попытаюсь что-то исправить, он, наверное, и знать меня не захочет. Боюсь, что уже поздно.

Шарлотта с сочувствием сжала его руку.

— Может, и нет. Ты же сказал, что сын сам прислал тебе те картины?

— Да, месяц назад.

— Не будь таким идиотом. Господи, разве ты не понимаешь? Таким образом он пытается наладить с тобой отношения.

— Может быть, — сказал Луи, пожав плечами.

— Так в чем проблема?

Луи тяжело сглотнул.

— А ты поедешь со мной? Если он согласится встретиться, ты поедешь?

— Ох, Луи, я не знаю. Это не мое дело.

— Твое, если я приглашаю, — ответил он возмущенно.

День Всех Святых выдался теплым — почти семнадцать градусов — и солнечным. В сопровождении Хэнка, с цветами в руках, Шарлотта вошла на кладбище Лафайет через ворота на Вашингтон-стрит.

Кладбища в Новом Орлеане уникальны. Изысканные надгробия и мини-мавзолеи возвышаются до верхней отметки паводков.

Шарлотта остановилась у ворот, глядя на бронзовую доску.

— Каждый раз поражаюсь, — сказала она Хэнку. — Поверить не могу, что кладбище существует с 1833 года.

Хэнк улыбнулся, и они пошли дальше.

Вокруг свежевыкрашенных надгробий, украшенных цветами, уже собрались люди. Несмотря на уважительную атмосферу, все это напоминало вечеринку по случаю встречи старых друзей.

Могила Хэнка-старшего находилась недалеко от ворот, во втором ряду. Шарлотта опустилась перед ней на колени и благоговейно положила цветы.

— Хотел бы я знать его, — вздохнул Хэнк, пока Шарлотта смотрела на могилу. И добавил: — Их всех.

Шарлотта поняла, что он имеет в виду семью отца. Согласно традиции, Хэнка похоронили в одной могиле с предками.

Шарлотта встала и сжала руку сына.

— Я тоже, сынок. Я тоже.

— Расскажи мне о нем еще раз. Обо всех. Помнишь, как ты рассказывала, когда я был маленьким.

Много лет Хэнк не спрашивал про отца, и комок подступил к горлу Шарлотты, когда она начала говорить.

— Твой отец был почти как ты, и внешне, и по характеру. Он был примерно такого же роста и комплекции, с такими же рыжими волосами и небесно-голубыми глазами. — Она сглотнула. — Каждый раз я смотрю на тебя и вижу его, особенно глаза. Он был добрым, — продолжала она, — заботился о людях. — Она помолчала. — По-моему, я говорила тебе, что он тоже хотел быть врачом. Поэтому и пошел в армию еще до того, как правительство объявило призыв во Вьетнам. После смерти родителей — твоих бабушки и дедушки — он потратил все состояние на выплату семейных долгов. К сожалению, твой дедушка не верил в страхование жизни, поэтому отцу, как и тебе, пришлось добиваться всего самому.

— Не совсем как мне, — уточнил Хэнк. — У меня была ты.

Шарлотта улыбнулась.

— Да, была. Я, студенческий заем и работа вышибалой. В общем, твой отец пошел в армию, потому что солдаты, закончив службу, могли поступить в университет за правительственный счет. Он все спланировал. Он…

— Шарлотта! Шарлотта Лярю!

Узнав голос Битси, Шарлотта повернулась ей навстречу.

Хэнк наклонился и прошептал:

— Это не мисс Дью, твоя клиентка?

Шарлотта улыбнулась и кивнула.

— Ага, мисс Битси Дью, единственная и неповторимая.

Она была рада видеть Битси на ногах и в полном здравии. А уж видеть это действительно стоило — развевающийся подол цветастого платья, шляпа, больше похожая на зонтик.

— Это и есть зонтик, — со смешком пробормотала Шарлотта.

— Ты что-то сказала? — нахмурившись, спросил Хэнк.

Шарлотта кивнула в сторону Битси.

— Ее шляпа. Шляпа мисс Битси — как маленький зонтик на голове.

В такие дни, как День благодарения, Шарлотта мечтала о большом доме. В этом году у нее собрались вся семья и Друзья, и тесная квартирка трещала по швам. Вместе с Мэделин они готовили несколько дней, и еда стояла повсюду — на кухонных столах и тумбочках, на специально принесенных карточных столиках. Шарлотта повернуться не могла, чтобы на кого-нибудь не наткнуться, поскольку все вдруг решили поселиться на кухне. Но ведь на то и День благодарения, не так ли?

Оглянувшись вокруг и пытаясь пересчитать головы, Шарлотта вздохнула. Ну зачем она созвала всю округу? Потому что тебе вечно хочется хэппи-энда. Пришла не только семья Шарлотты, но и сын Луи с женой и дочерью.

Кто-то похлопал ее по плечу, Шарлотта обернулась и увидела Луи. Стоило только подумать, и — абракадабра.

— Как ты сегодня? — спросил он.

Пытаясь держать себя в руках, Шарлотта сосчитала до десяти. С тех пор как Луи узнал результаты теста на сахар, он стал настоящим занудой… как и все ее семейство.

— Замечательно, — наконец ответила она. — Ты не забыл? Я пограничный диабетик. Пока я слежу за диетой и каждый день пью эту маленькую таблеточку, мне ничего не грозит. — Она постаралась вежливо улыбнуться. — Но спасибо, что спросил.

— Это мне надо благодарить тебя. Спасибо за то, что пригласила моего сына с семьей сегодня, если я еще не поблагодарил. Спасибо.

Шарлотта покачала головой.

— Ты поблагодарил, Луи, раз десять, наверное.

Луи усмехнулся.

— Пусть тогда будет одиннадцать. Спасибо. Спасибо огромное.

— Уже двенадцать, — улыбнулась Шарлотта.

— Много не мало. Без тебя я бы никогда не решился с ним встретиться.

— Тетя Чарли?

Услышав голос Джудит, Шарлотта обернулась к двери.

Луи помахал рукой.

— Она здесь, Джудит, — крикнул он. Когда Джудит подошла ближе, он с издевкой сказал Шарлотте: — Между нами говоря, у них с Билли все очень серьезно. Он…

Джудит, шутя, ткнула его кулаком в бок.

— Сплетничаешь за спиной, Лу?

— Пойман за руку! — он подмигнул Шарлотте. — Кажется, пора делать ноги и идти спасать твоего братца. Моя внучка и этот карапуз Дэви поспорили, кто первым замучает Даниэля самолетиком.