Наполнив оба контейнера, она погладила пальцем бархатистую головку попугая.

— Симпатяшка, — промурлыкала она, — скажи, Милашка — симпатяшка.

Вместо ответа попугай уклонился от пальца и бочком подобрался к узкому пространству между ее запястьем и дверцей клетки.

— Нет-нет, — сказала Шарлотта, оттесняя его от выхода, и быстро убрала руку из клетки. — Сегодня на прогулку нет времени. — Она захлопнула дверцу и пообещала: — Вечером. Я выпущу тебя вечером.

Разобравшись с попугаем, Шарлотта приняла душ и оделась. Сидя за туалетным столиком, она разглядывала в зеркале свои волосы. Как она и думала, они действительно стояли дыбом, и она скорчила себе рожу.

Глядя на волосы, она вспомнила о Луи Тибодо и том, что он сказал о Джудит. Включив щипцы для завивки, она прищурилась. Ее не столько беспокоили его слова, сколько то, чего он не сказал. Своим тоном он дал ей понять, что невысокого мнения о своем преемнике, хотя значить это могло что угодно.

Надо обязательно позвонить Джудит, решила Шарлотта, автоматически делая макияж в ожидании, пока щипцы разогреются. Надо обязательно позвонить ей сегодня.

Шарлотта нанесла тушь на ресницы. Еще надо непременно позвонить в салон красоты. Запиши прямо сейчас, чтобы не забыть.

Она достала ручку и блокнот, которые всегда носила в кармане фартука, и сделала пометку. Убрав их, она снова взглянула на свое отражение. А пока придется что-нибудь придумать.

Вздохнув, Шарлотта принялась накручивать пряди волос на щипцы и, пытаясь привести голову хоть в какой-то порядок, стала продумывать, как лучше выведать у Джудит информацию о новом напарнике. Как и Луи, ее племянница умела быть немногословной и уклончивой.

Большинство ее клиентов жили в Садовом квартале Верхнего города, так что Шарлотта могла быстро добраться о работы. Обычно дорога до Мэриан Хеберт занимала меньше десяти минут даже с учетом ежеутренней пробки на Мэгэзин-стрит.

Шарлотта немного опережала график до тех пор, пока не попыталась свернуть на Шестую улицу, где движение полностью встало. Вытянув голову, она разглядела впереди полицейские мигалки.

Она посмотрела в зеркало заднего вида, но за ней уже выстроилась череда машин, отрезав путь к отступлению. Недовольно вздохнув, Шарлотта взглянула на часы на приборной панели. Пунктуальность была вторым железным правилом, однако времени еще достаточно, решила она, пальцами выстукивая стаккато.

Наконец, спустя две с половиной вечности, движение начало медленно оживать. Когда она проезжала мимо полицейских машин, у нее дрогнуло сердце.

— Мир очередному праху, — пробормотала она, наблюдая, как бригада уборщиков оттаскивает в сторону огромную дубовую ветвь.

Засушливая погода, царившая в южной Луизиане, и нашествие термитов не оставили огромным столетним дубам ни единого шанса. Несмотря на усилия всего города, насекомые неуклонно наступали, и временами казалось, что битва проиграна.

Ночью прошла лишь небольшая гроза, и Шарлотту бросило в дрожь от мысли, какие разрушения мог принести ураган. Хотя до сего дня Новому Орлеану несказанно везло, и, вопреки прогнозам метеорологов, зарождавшиеся с начала июня ураганы обходили город стороной.

Через несколько минут Шарлотта подъехала к дому Мэриан. Не столь помпезный, как дом Дюбюиссонов, коттедж Мэриан тем не менее выглядел так же величественно. Как и многим другим домам Верхнего города, ему было больше сотни лет, и его заботливо отреставрировали и модернизировали в соответствии с требованиями времени.

Первоначальная архитектура была весьма типична и проста — четыре комнаты, равномерно распределенные и разделенные широким центральным холлом. Возвышаясь на шесть-восемь футов над землей, жилое помещение, таким образом, находилось на втором уровне, к которому вела лестница.

Мэриан и ее покойный муж реконструировали дом, достроив две большие комнаты — современную гостиную, совмещенную с кухней, и домашний офис. На нижнем уровне расположились жилые комнаты и огромная игровая для двух их сыновей.

Шарлотта достала из фургона коробку с рабочими принадлежностями, прошла через калитку и взобралась на крыльцо. Не успела она позвонить, как дверь резко распахнулась.

— О, Шарлотта, рада тебя видеть.

Шарлотту охватило беспокойство.

— Мэриан, с тобой все в порядке?

Мэриан не назовешь спокойным и безмятежным человеком, но сегодня она выглядела более возбужденной, чем обычно. Она еще не сняла ночную сорочку и халат, на бледном лице ни тени косметики, а темные волосы выглядели так, будто всю ночь она металась в кошмарах.

Мэриан отошла в сторону, пропуская Шарлотту.

— Лучше спроси, что не случилось, — ответила она, заламывая руки. — В такие дни я особенно скучаю по Биллу. Временами мне все еще не верится, что его нет, — добавила она шепотом.

Шарлотта сочувственно вздохнула. Вот уже девять месяцев, как муж Мэриан погиб при странных обстоятельствах, когда в доме, который он регистрировал, взорвался газ. Мэриан осталась с двумя маленькими детьми и фирмой по торговле недвижимостью.

Фирма, по словам Битси, несла страшные убытки, и Билл, по слухам, то ли был убит, то ли покончил с собой, обставив все так, чтобы Мэриан получила страховку по смерти мужа от несчастного случая.

Шарлотта предпочитала верить, что Билл Джо Хеберт погиб в результате трагической случайности. Ни больше ни меньше. Потерю близкого человека и так нелегко пережить, а здесь еще слухи, которые только бередят рану, особенно когда дело касается детей. Мысль о том, насколько злыми могут быть сплетни и толки, каждый раз оставляла неприятный осадок.

— Биджей снова взялся за старое, — дрожащим голосом продолжала Мэриан, закрывая входную дверь. По ее щеке скатилась слеза. — Что мне с ним делать? — заплакала она.

Шарлотта работала на Мэриан пять месяцев. С самого начала она поняла, что молодая женщина не просто нервная, но зачастую слишком остро реагирует на стрессовые ситуации. Резкие перепады настроения поначалу казались странными. Но, обнаружив однажды в ванной комнате целый склад антидепрессантов и седативных препаратов, Шарлотта решила, что либо у клиентки шизофрения, либо она страдает острой клинической депрессией.

Лекарства обычно помогали Мэриан держать себя в руках. Но иногда, как, например, сегодня, Шарлотта чувствовала запах алкоголя — табу для человека с такими психическими проблемами, а по личному убеждению Шарлотты — табу для любого в восемь часов утра.

Мэриан достала из кармана салфетку и поднесла к глазам.

— Этот парень сведет меня в могилу.

— Ну-ну, — успокаивала ее Шарлотта. — Ты расстроена, а когда мы расстроены, все выглядит хуже, чем есть на самом деле, особенно когда речь идет о наших детях.

— О, Шарлотта, я… я просто не знаю. — Мэриан покачала головой. — Вот ты вырастила сына. Они что, все такие… такие… — Мэриан вскинула руки.

— Неуправляемые? — договорила за нее Шарлотта, и, усмехнувшись, кивнула. — Да, иногда бывают, так же, как бывают и надоедливыми, и грязными, и шумными, да просто омерзительными, не говоря уж о том, что непременно пустят тебя по миру. Все мальчишки бунтуют в пятнадцать лет. Да и девчонки тоже. — Шарлотта улыбнулась в надежде приободрить Мэриан. — Бунтарство — неотъемлемый этап взросления.

— Даже у Хэнка?

Шарлотта кивнула.

— Даже у доктора Хэнка Лярю, великого светила хирургии. — Она улыбнулась. — Только не говори ему об этом. Он терпеть не может, когда я напоминаю ему, что он простой смертный.

Как и рассчитывала Шарлотта, улыбка тронула губы Мэриан. Хотя Хэнк действительно бунтовал в подростковом возрасте, он никогда не доставлял тех неприятностей, которые Мэриан, похоже, переживает с Биджеем.

Шарлотта всегда считала себя везучей. Как ни крути, нелегко растить ребенка одной. И в отличие от Биджея, который по крайней мере пятнадцать лет своей жизни прожил с двумя родителями, Хэнк своего отца не знал вовсе.