Супруг настойчиво расспрашивал Энни о стоимости работ, а его жена, увидев картину полного развала, совсем приуныла. Энни дала слово, что за год все закончит.

— Так вы обещаете, что через год мы сможем сюда переехать? — с сомнением спрашивала Алисия Эберсол.

— Это очень хороший подрядчик, — с улыбкой убеждала их Энни, — он еще ни разу меня не подводил. — Переступая через балки, она говорила спокойно и уверенно. В серых слаксах, стильных кожаных ботинках и теплой куртке с меховой оторочкой капюшона Энни выглядела значительно моложе своего возраста.

— Наверняка расходы возрастут вдвое. Я понятия не имел, что придется столько разрушить, — ворчливо заметил Гарри Эберсол.

— Мы освобождаем пространство. Эти стены понадобятся для ваших картин. — Энни работала в очень плотном контакте с дизайнером интерьера и все проблемы держала под контролем. — Через три месяца вы уже начнете ощущать красоту этого дома.

— Надеюсь, — негромко отозвалась Алисия, но ее голос звучал неуверенно. Супругам очень понравился дом, который Энни перестроила для их друзей. Они буквально осаждали ее просьбами, и когда Энни увидела дом, то не смогла устоять, хотя у нее была масса работы. — Надеюсь, мы не ошиблись с этим домом, — с сомнением продолжала Алисия.

Ее муж покачал головой:

— Сейчас поздно об этом говорить.

Они спустились на первый этаж и направились к выходу. Улица встретила их порывами ледяного ветра. Энни натянула на голову меховой капюшон, спрятав под ним прекрасные светлые волосы. Оба супруга уже отметили, насколько она хороша, да и отзывы о ее работе тоже были только хорошие.

— Чем собираетесь заняться на День благодарения? — светским тоном осведомилась Энни, с рулоном чертежей под мышкой провожая Эберсолов до машины.

— Сегодня вечером приезжают дети, — улыбнулась Алисия.

Энни знала, что оба их ребенка уже в университете. Девочка в Принстоне, а мальчик в Дартмуре.

— Мои тоже! — Энни ответила женщине такой же счастливой улыбкой. Она не могла дождаться, пока это произойдет. Все трое обещали провести День благодарения с ней, как делали всегда. Наступало ее самое любимое время — когда все были дома.

— Я и не знала, что у вас есть дети, — с удивлением заметила Алисия.

Энни кивнула. Она никогда не говорила о личном, только о работе, всегда выступая в роли строгого профессионала. Оттого Эберсолы ее и наняли. Сообщение о том, что у Энни есть дети, поразило супругов.

— Трое. На самом деле это две мои племянницы и племянник. Сестра погибла в аварии шестнадцать лет назад, и я унаследовала ее детей. Теперь они выросли. Старшая — редактор в «Воге», племянник на втором курсе юридического факультета, а младшая в колледже. Я ужасно по ним скучаю. Для меня самый большой праздник — это их приезд. — Энни опять улыбнулась.

Эберсолы выглядели ошеломленными.

— Поразительно! Не каждый сумел бы так поступить. Наверное, вы были очень молоды?

Энни и теперь выглядела лет на тридцать, но клиенты знали ее возраст по данным веб-сайта.

— Молода, — с улыбкой кивнула Энни. — Мы повзрослели вместе. Я благодарна судьбе за это и очень горжусь моими детьми.

Они поболтали еще несколько минут, затем супруги сели в машину и уехали. Гарри все еще выглядел встревоженным, но Энни обещала ему не превышать смету, а Алисия с восторгом уже воображала себе парадную лестницу.

Подзывая такси, Энни взглянула на часы. У нее было пять минут, чтобы добраться до угла Семьдесят девятой улицы и Пятой авеню. Там предстояла встреча с еще одним клиентом. Джим Уотсон недавно купил кооперативную квартиру и сам еще не до конца понимал, чего хочет. Знал только, что желает превратить ее в сказочное жилье и что этим должна заниматься Энни. Им надо было встретиться и обсудить ее идеи. Джим недавно развелся и хотел устроить себе роскошный приют холостяка.

Машина рванулась с места, но, когда Энни почти приехала, раздался звук мобильника. Звонила Лиз. Ее голос звучал нервно и взволнованно. Впрочем, это была ее обычная манера. Лиз недавно стала редактором «Вога» в разделе драгоценностей. Она только что вернулась из Милана, чтобы провести День благодарения с Энни, братом и сестрой. Для всей семьи этот день был священным. Энни собиралась как всегда приготовить индейку.

— Как Милан? — спросила Энни, счастливая оттого, что слышит ее голос. Она беспокоилась за Лиз. Девушка слишком много работает и постоянно в стрессе. Никогда не успевает поесть. Последние три года она выглядит слишком худой. В «Воге» это поощряется.

— Сумасшедший дом, но там было весело все четыре дня. На выходные ездили в Венецию. Зимой там противно. А на обратном пути провела день в Париже. Выбрала кое-что для показа, который у меня на следующей неделе.

Лиз умудрялась работать еще больше, чем Энни или по крайней мере столько же.

— Можно я приведу завтра Жана-Луи? — спросила Лиз, зная заранее, что Энни согласится. Вопрос был чистой формальностью и задавался только из уважения. Энни всегда охотно привечала их друзей и других важных персон, когда все они жили вместе, да и потом тоже. — Не знала, что он будет здесь. Он прилетел только сегодня. На этой неделе у него показ.

Они познакомились, работая вместе в Париже. Из-за частых визитов Жан-Луи держал в Нью-Йорке квартиру — уютный лофт. Он был успешным фотографом и почти ничем не отличался от всех тех мужчин, с которыми Лиз встречалась раньше. Фотографы, модели — все они были красивы, не слишком умны, и Лиз никем особенно не увлекалась. Энни иногда думала, что потеря родителей вызвала в Лиз подсознательный страх перед слишком сильной привязанностью. Ее романы никогда не были продолжительными. Энни удивляло, что Жан-Луи задержался так надолго. Лиз встречалась с ним уже около полугода.

— Конечно, приводи. — Энни видела молодого человека лишь однажды, и он не произвел на нее большого впечатления.

— К которому часу?

— Как обычно. Приезжайте в полдень. Ленч будет в час. А если хочешь, можешь приехать прямо сегодня. Тед и Кейт проведут все выходные дома.

— Я обещала Жану-Луи остановиться у него, — извиняющимся тоном сообщила Лиз. — Собираюсь помочь ему с показом. Неофициально. Привезу ему сегодня кое-какие украшения.

— Счастливчик! — воскликнула Энни.

Она действительно так думала, и не только потому, что Лиз помогала Жану-Луи. Лиз всегда отдавала всю себя без остатка, но обычно ей попадались себялюбивые и испорченные мужчины. Энни беспокоилась, что эта красивая, талантливая и умная девушка недооценивает себя. А ведь Лиз сейчас двадцать восемь — она на два года старше, чем была Энни, когда получила в наследство троих детей. Лиз казалась ей такой юной! Племянница вовсе не думала ни о замужестве, ни о постоянном гнезде. Энни сознавала, что в этом смысле не может служить для детей примером — в жизни она знала только работу и заботу о них, пока не выросли. Они никогда не видели, чтобы Энни с кем-то встречалась. Она всегда старалась держать эту сторону своей жизни подальше от детей. К тому же у нее было совсем немного мужчин, и ни к одному она не относилась серьезно. Сет — последний мужчина, от которого она была без ума. Шестнадцать лет назад. Недавно она с ним столкнулась. Сет был женат, жил в Коннектикуте, имел четверых детей. Он пытался объяснить Энни, каким негодяем себя чувствовал из-за того, что оставил ее наедине с горем, но Энни только рассмеялась и сказала, что счастлива. Но что-то у нее внутри дрогнуло. Сет был так же хорош, как прежде. Она так и сказала подруге. Однако теперь это все превратилось в древнюю историю.

Лиз стала извиняться, что Жан-Луи не привез с собой приличной одежды, он ведь планировал работать, но Энни прервала ее, заявив, что это ерунда. Ни один из мужчин Лиззи никогда не имел костюма. Даже самые успешные фотографы и известные манекенщики неизменно являлись в драных джинсах, нестриженые и с бородами. Именно такие нравились Лиз, а может в ее среде так принято. С годами Энни привыкла, но все же ей хотелось увидеть племянницу в обществе прилично одетого парня с аккуратной стрижкой хотя бы для разнообразия.