Пока я медитировал, смиряя слюну, над фирменными Жаковыми пирожками с осетриной, занавес на эстраде, эпилептически дергаясь, поднялся и обнажил черную малюсенькую сцену, едва ли не полностью занятую концертным роялем со стародавней замысловатой, несомненно самого исторического происхождения царапиной на боку. За роялем сидел тощий Джо Тернер, что-то наигрывавший двумя пальчиками. Постепенно все присутствовавшие заметили открытие сцены и музицирующего Тернера, а он, воодушевившись установившейся тишиной, поднял выше свой длинный нос и пустил в ход уже все пальцы: проворно заиграл, неразборчиво гундося, что-то похожее на «Бузера» Джона Скофилда. Странно, но у него это получалось, хотя я, привыкший к авторскому гитарному соло, до сих пор не мог себе представить, как это можно сделать на клавишах.

Потом перед роялем появился Мик «Бой» Гринвуд, невзрачный черный тип с голым блестящим торсом, в клетчатой кепке и в бесформенных камуфляжной раскраски портках. Мик вышел с бронзовой тарелкой на веревочке в одной руке и приличных размеров гвоздиком в другой. Рабочий конец гвоздика был чем-то слегка обмотан. Некоторое время Мик с интересом смотрел на усердствующего Тернера, а потом тоже вступил, застучал гвоздиком по тарелке.

Последним был как всегда Пузатый Лю, китаец и вообще большой молодец, который появился с другой стороны – с контрабасом (последовательность была такая: контрабас, живот, Лю) и с отсутствующим видом принялся энергично перебирать струны.

Это и было знаменитое трио «Пузатый Лю», краса и гордость кабака «Три кружки».

Отыграв «Бузера» и сорвав заслуженные аплодисменты, музыканты покашляли, попили пива, поковыряли в ушах и зубах, потом Мик «Бой» выволок из-за кулис и развернул прямо перед роялем, где, казалось, вряд ли что-то можно было поставить, полноценную ударную установку, вытащил из кармана портков палочки, уселся на ящик и застучал что-то бойкое. Постепенно подключились и остальные и вышла «Фиеста» Чика Кориа, причем – с середины.

Публика прерывала музицирование аплодисментами и несодержательными, но полными живого огня выкриками.

Лиззи выразительно кашлянула и придвинулась ко мне вместе со своим табуретом.

– Так вот. Поступили сведения примерно такого содержания, – стала она шептать мне на ухо; Жак же притоптывал ногой и размахивал кружкой, слушая соло Пузатого Лю. – В Клокарде произошло вооруженное столкновение между ребятами из числа служащих «Шэлда» и служащими компании… – она помедлила, – «И Пэн». Понимаешь?

– Вот даже как? И отчего я не удивлен?.. Ты умница! – Я невнимательно чмокнул ее куда-то в джинсовое плечо. – Теперь бы еще разобраться во всем этом.

– Да, конечно, ты не Шатл, – вздохнула Лиззи, и я укоризненно на нее взглянул. – Зря обижаешься, между прочим. У него свои достоинства, а у тебя – свои.

– А то! – признал я очевидное и отхлебнул пива. – Подробнее?

– О чем? О достоинствах? – тряхнула она челкой.

– О достоинствах поговорим под покровом ночи. О Клокарде. Вот в это ушко, – показал я пальцем. Лиззи приникла к ушку. По ее словам выходило, что глава «Шэлда» Моркан отрядил в Клокард целую армию в несколько десятков человек, как минимум три вертолета и три танка. Это полчище разогнало толкучку в клокардском Чайна-тауне, что само по себе уже было неслабым деянием, и зачем-то измочалило билдинг компании «И Пэн». Здание сгорело почти полностью. Что стало с людьми Моркана, неизвестно.

– Неясно только, какого черта тамошний президент до сих пор не объявил нам, например, войну, – заметил я. – Может, он боится, а? Нет, правда, такое бывает, когда кто-то кого-то боится. И главное – внезапно: раз, и забоялся. Это же всего лишь служащие одной компании приехали. А если приедут государственные служащие? Как тут не забояться. А?

– Сама не понимаю. Но официальная нота уже лежит не столе у О'Рейли. Правда, насколько я знаю, ничего существенного там нет: общее недоумение и пожелание поскорее разобраться в этом инциденте. Выражения мирные.

– Ну да, ну да. Сначала Арторикс, потом этот поганый Вайпер со своими роботами, теперь Клокард, вокруг всего этого бегают рахиминисты чертовы и дружат с мафией почти в открытую, и всюду – «И Пэн». И что же с этим всем прикажете делать?..

– Обязательно прикажем, дружочек, непременно прикажем. Прямо сегодня вечером и прикажем, – вклинился в нашу беседу некто из-за спины, и я уже привскочил на предмет выхватить «беретту», но железная длань усадила меня обратно.

Позади нас, на соседней бочке сидел незаметно подкравшийся г. шериф со стаканом виски в руке. Дройт был во фраке.

– Да и ты хороша, – заметил он Лиззи. – Тебе же было сказано: говори в ушко. – Дройт ткнул перстом в указанное мною ушко. – А ты?

– Очень шумно, – пожаловалась Лиззи, засовывая пистолет обратно в кобуру.

Дройт улыбнулся и перевел взгляд на меня.

– Доводы дамы поражают логикой, – констатировал он. – Говорить о делах в трактире, даже в таком… Нет-нет, увольте. Мы найдем для этого место поспокойнее. Кажется, мисс Энмайстер знает что-то интересное про Клокрад? Я не все услышал.

Лиззи уронила на глаза челку (что означало кивок) и вонзила вилку в поросенка (о эти бесконечные поросята!). Шериф некоторое время наблюдал, как она жует, а потом приложился к стакану:

– Вот и правильно. Поговорим немного позднее.

Трио «Пузатый Лю» тем временем продолжало свое выступление, талантливо перелопачивая «My Spanish Heart» Чика. Кисленнен слушал, не отрываясь. Он вообще большой любитель Пузатого Лю и приятелей. Лично я предпочитаю оригинальное исполнение. Правда, послушать самого Кориа мне не повезло – когда он в последний раз приезжал к нам, я как раз был занят перестрелкой с преобладающим противником километрах в десяти от Тумпстауна: на некрупном, но вполне ухоженном хуторке мы обложили группу фальшивомонетчиков и держали их в осаде три дня, пока негодяи не сдались сами собой. За это время Чик как назло успел отыграть все концерты и укатил восвояси. Правда, мне повезло купить компакт с записью, но, как вы сами понимаете, это конечно не совсем то.

– Аллен, – заметил я, угощаясь куском поросенка, – а я думал, что ты еще в Арториксе.

– Я сам так думал, – ответил г. шериф, жуя зубочистку.

– Прекрасный вечер, – продолжал он через минуту, – и не лишенная приятности музыка. – Потом посмотрел на часы. – Однако уже полшестого. Вы что, друзья мои, собираетесь делать дальше?

– Было желание отдохнуть после трудовых дней и с толком потратить премиальные, – отвечала Лиззи, – но, судя по вашему, сэр, вопросу, нам предстоит нечто иное.

– По крайней мере, в ближайшие несколько дней, – кивнул Аллен. – Положение, как ты, Сэмивел, верно заметил, слишком сложное. Да и потом: надо же найти начальника мисс Энмайстер. Я про Стэна Шатла. Куда они его подевали?..

Тут раздался дикий крик, и мы отвлеклись. Оказалось, что в трактир ползком пробралось несколько переодетых рахиминистов, один из которых толкнул по природной грубости какого-то посетителя и тут же справедливо получил в ответ табуретом по морде. Товарищи поверженного не остались в долгу: в один момент воздух наполнился предметами, выстрелами и ревом. Пузатый Лю что-то скомандовал своему трио, и они заиграли в бешеном темпе регтаймы – один за другим. Жак, опрокидывая табурет, вскочил.

– Портить нам такой вечер?! – возопил он, размахивая руками, и ринулся в темноту, прочь от эстрады – туда, откуда доносился шум сражения и топот ног, и где, без сомнения, требовалось его присутствие.

Набежали и на нас какие-то люди, но я отразил их ударами правой ноги, а одного бутылкой из-под виски свалила Лиззи.

– Прекрасно, – заметил не принимавший участия в побоище шериф, – самое время уходить. Не так ли? Кстати, Сэмивэл, дружочек, тебя ведь приглашал сегодня Тамура, наш уважаемый князь, и приглашал вовсе не для того, чтобы помахать мечами, а на званый вечер. Ты что, не собираешься идти к сиятельному князю? Тем более что поговорить надо.

– Уже иду, – кивнул я, вставая не без сожаления: на бочке оставалось еще полно всего неопробованного, приятно щекочущего ноздри ароматами.