Тут нахально влезла Маррел, подслушавшая весь разговор:

— А ей все кажется веселым, пока сок дхайя стоит на своей полочке. Но он, похоже, недолго там простоит.

— Если ты хотела уколоть меня, Маррел, то, боюсь, тебе это не удалось. Дело в том, что я не имею ни малейшего представления о том, что ты сказала. Но, мне кажется, дяде Лоудену надо знать, что ты не слишком загружена работой и скучаешь от безделья.

Слышавшие все кухарки-дарашийки громко расхохотались, а девушка вспыхнула от обиды. Тедре вовсе не хотелось выставлять Маррел на всеобщее посмешище, поэтому она не сказала больше ни слова и вышла из кухни. Джелла догнала ее в коридоре. Услышав хихиканье дарашийки и позвякивание бокалов на ее подносе, Тедра обернулась.

— Поделом ей, госпожа. Леди Маррел всегда злословит с теми, к кому ревнует. А ревнует она почти ко всем.

— Еще одна эмоция, от которой страдают только женщины?

— Что?

— Нет, ничего. А что за чушь она несла? Какое отношение к моему хорошему настроению имеет сок дхайя? Я думала, что дхайя — крепкое вино, которое разрешается пить только воинам.

— Да, это так, но… Вы разве не знаете назначение дхайя — сока или вина?

— Значит, это очередная вещь, которую полагается знать каждой женщине? Ладно, считай меня непроходимой тупицей и посвяти, пожалуйста, в эту тайну, чтобы я могла вступить в общество всезнаек!

Джелла с улыбкой покачала головой:

— Иногда то, что вы говорите, госпожа, совершенно не понятно мне. Но насчет сока дхайя нет никаких тайн. Вы, вероятно, знаете о нем, только под другим названием. Этот сок воин пьет, отправляясь в боевой поход или на войну, чтобы…

— Ну-ка, еще раз и помедленнее, — перебила Тедра. — Меня страшно удивляет тот факт, что все кругом только и говорят о боевых походах, но я еще ни разу не видела подтверждения этим разговорам.

— Почему же? Наш шодан совершил набег на Кар-А-Джел в прошлое полнолуние, — сказала Джелла, удивившись незнанию Тедры. — Но, конечно, их шодан, Фалдер Ла-Мар-Тель, просто трус. Он нападает на наши предгорные фермы, боясь встретиться с нашим шоданном лицом к лицу в честном поединке.

— А, ясно — как постоянный зуд в заднице?

Джелла опять захихикала:

— Это точно. Поэтому наши воины обычно дважды в год нападают на их город, чтобы вызволить оттуда украденных женщин и хатааров.

— А что если у воина украдут его подругу жизни? Он тоже должен месяцами ждать, пока Чаллен соберет очередной поход?

— Он может пойти на ее поиски один или выкупить ее. А может и подождать: на ее место найдутся другие. В Ша-Ка-Ра нет недостатка в женщинах.

— Понятно, — с отвращением сказала Тедра. — Так что там насчет сока дхайя?

— Его принимает воин в походе, чтобы не потерять голову от вожделения и не причинить вреда пленным женщинам. Его принимает воин, уходя охотиться на долгий срок, чтобы в лесах не мучиться от желания. Его принимает воин, когда далеко уезжает от своей женщины и не хочет изменять ей с другими. И, наконец, его принимает воин, когда должен наказать свою женщину.

— Что же этот сок может сделать с такими могучими воинами, особенно в случае наказания? — Тедра старалась не выдать своего волнения. Ей казалось, что она уже знает ответ, но хотелось услышать подтверждение своим догадкам.

— Думаете, без него воин мог бы возбудить вас, оставив без облегчения? — Джелла усмехнулась, не заметив готовящегося взрыва. — Воины слишком похотливы для такого! Сок полностью снимает желание, и возбуждение становится невозможным. Таким образом, обретается тот самоконтроль, который подвел бы воина, задумавшего такого рода наказание и не выпившего сока дхайя.

Ай да варвар, черт бы его побрал! Оказывается, весь его хваленый воинский самоконтроль — не больше чем средство для импотенции!

Не помня себя от гнева, Тедра разразилась длинным потоком ругательств. Она обложила варвара на всех известных ей языках, но ни один из них не исчерпал ее ярости. Тедра вспомнила день их встречи и свое удивление его ненормальной холодностью. Ведь она так и заснула в тот вечер нераскупоренной. Один из воинов в его лагере пожалел тогда Чаллена за то, что он нашел свою пленницу на охоте. Все воины заржали, а она только теперь поняла смысл той шуточки и опять принялась осыпать варвара проклятиями.

Наконец Тедра заметила, что Джелла, широко открыв глаза, тревожно смотрит на нее, и постаралась взять себя в руки.

— А действует ли сок дхайя таким же образом на женщин?

— Не знаю, госпожа. С какой стати женщине пить этот сок?

— И правда, с какой стати? — отозвалась Тедра, загадочно улыбнувшись.

— Что ты сделала с шоданом, женщина?

Тедра обернулась с балкона. Она стояла там в неосознанной надежде бросить прощальный взгляд на Чаллена, собиравшегося уезжать в это утро. Тамирон стоял в арочном проеме, не пытаясь скрыть своего раздражения, и, судя по его вопросу, причиной его раздражения была она.

— Может быть, надо было постучаться, прежде чем входить в спальню?

— Я это сделал, и не один раз.

— Да? Наверное, я не услышала — столько всякого в голове! А может, просто ты стучал не слишком громко. Так что ты хотел узнать?

— Мне только что сказали, что мой друг провел ночь за бутылкой «Яварны», — процедил он. — Это само по себе странно, не говоря уже о том, что он отменил поездку. Он сидит, уставясь в пустоту, и почти не реагирует на вопросы. Он…

— Хватит, я поняла, воин! Это называется депрессия.

— Мне плевать, как это называется! Я хочу знать причину!

— И ты, естественно, полагаешь, что причина во мне?

Тамирон не стал тратить лишних слов — он просто сказал:

— Да.

При этом у него было такое выражение лица, что Тедра не осмелилась отрицать. Она пожала плечами, изображая равнодушие, которого на самом деле не испытывала. Обрывочные воспоминания о прошлой ночи были довольно смутными, но все же неприятными. Она сделала то, что собиралась. Но когда Чаллен в конце концов понял, что Тедра абсолютно не хочет его, взгляд воина чуть не убил ее. То, что произошло, задумывалось как возмездие варвару, но получилось, что отомстила она, скорее, самой себе. Тедра знала, что права, но не могла избавиться от неприятного чувства, теснившего грудь. Это раздражало ее и делало агрессивной.

— Ты хочешь знать, что я сделала? — Она взглянула на Тамирона. — Я скажу тебе: просто выпила немного вашего сока дхайя. Конечно, Чаллену я не стала сообщать об этом, так же как и он не потрудился поставить меня в известность о той помощи, к которой прибег, чтобы устоять против меня. Он приписал себе самоконтроль, который дал ему сок. Он солгал мне!

— Солгал? Да каждая женщина знает о действии дхайя! Он просто дразнил тебя, думая, что ты все знаешь. Это обычная шутка, когда воин называет контроль, полученный от сока дхайя, своим собственным. Это намек его женщине, что он не в силах устоять перед ней.

— Надо думать, она должна принять такую шутку за комплимент? Прости меня, воин, но в намеках на средство, которое помогает выполнить наказание, нет ничего приятного.

— Для тебя, но ты ведь не капистранка!

— Нет, я кистранка и никогда не слышала о вашем дерьмовом соке дхайя. Я не собираюсь извиняться за то, что сделала. Вы, мужчины, считаете возможным пользоваться этим питьем и, значит, заслуживаете того, чтобы хоть разок испытать на собственной шкуре, каково приходится нам, женщинам.

— Значит, ты хотела наказать меня?

Тедра повернулась на голос и увидела Чаллена, который неслышно подошел и стоял теперь в другом арочном проеме. Он, подобно Тамирону, не пытался скрывать своего недовольства. Тедра воинственно вскинула подбородок.

— Вовсе нет, — откликнулась она, вставая напротив варвара. — Я просто дала тебе почувствовать вкус безразличия, того самого, которым попотчевал меня ты в день нашей встречи. Это нельзя рассматривать как наказание хотя бы по той простой причине, что здесь не может быть даже никакого сравнения. Твое безразличие полностью вырубает всю чертову машину, и я уже ничего не могу с этим поделать. Мое же безразличие просто глушит мотор, но вовсе не запрещает тебе забавляться со мною, не так ли?