4 Был близок последний, решающий бой, Но встали над Русью, как в бурю прибой, Кровавого бунта кошмары, – И вместо победных, блестящих венков В смятенной отчизне лишь смерти покров Нашли голубые гусары. 5 В смятенной отчизне, в лесах и степях, Где лучшие люди томятся в цепях, Где заревом светят пожары, Где тени насилья над жизнью легли, – Там в нежных объятьях родимой земли Лежат голубые гусары. В АЛЬБОМ И. А. ПЕРСИАНИ Не потому, что трудно для поэта Равнять стихи в традиционный строй, Нарушил он созвучия сонета, Их обновив свободною игрой. Не для того, чтоб старого завета Разрушить храм, бунтует он порой И мед сбирать с парнасского букета Шлет новых пчел бесправный, шумный рой. Нет, – старый храм он чтит с благоговеньем, Созвучных слов ему послушна рать, Но на свою особенную стать Он правит их стремительным теченьем. Его бранят, – он внемлет с огорченьем, Но повернуть уже не может вспять. Рим, 19-III. 1928. СУД ОБЩЕСТВА Для русско-римских «высших сфер» Еще не писано законов, – Самовлюбленных пустозвонов Они являют нам пример. Непогрешимые во всем, К чужим делам они суровы И осудить тебя готовы, Коль ты идешь своим путем. Будь ты ученым иль святым, Будь ты поэт, художник, воин, – Тогда лишь ты похвал достоин, Когда во всем послушен им. Их сплетни виснут над тобой, Коль ты над спесью их смеешься И в три погибели не гнешься Пред их зазнавшейся толпой. Коль иностранным языкам Ты свой родной предпочитаешь И по-французски не болтаешь Среди природных русских дам, Коль ты, ценя семьи уют, Всегда бежишь от сборищ шумных, То в списки диких и безумных Тебя, наверно, занесут. Коль ты стыдишься залезать В американские карманы И не пригоден на обманы, Чтобы пособья получать, Коль ты с развратом не знаком, Не блещешь в «сферах» модным танцем, Тебя ославят самозванцем И, может быть, большевиком. Но попадешь ты сразу в тон, Коль гибкой совестью владеешь И зад выпячивать умеешь, Танцуя дикий чарлестон. Коль ты наушником рожден И наделен душой лакейской, То в мире подлости житейской Ты скоро будешь вознесен. Тебя в пример поставит «свет», И престарелым генералам Откажут в ссуде со скандалом, – Чтоб ты по моде был одет, Чтоб мог глядеть ты свысока На мелкий беженский народец, Забыв, что сам ты, злой уродец, Не стоишь даже пятака. Тебя введут в салоны те, Откуда в жизнь исходит мода, Где гнусность модного урода Предпочитают красоте. Тебя прославит шепот дам: «Он – comme il faut! Он – бесподобен!» Хотя для дела ты негоден, Хоть ты из хамов – первый хам! «Ты знаешь ли тот край, где комары грохочут…»
Ты знаешь ли тот край, где комары грохочут, Вздыхает пулемет и контрабас шуршит, Где скрипки лязгают и устрицы хохочут? – Ты знаешь этот край, куда сослать спешит Гонитель новизны несчастного поэта, Дерзнувшего отнять невинность у сонета? Ты знаешь ли тот край, где пишутся сонеты Без соблюденья форм, терцины – без цезур, Где превращают ямб в цыганские куплеты, Из стриженых колонн готовят каламбур? Не знаешь? – Ну, тогда, коль не боишься брани, Сумбатова спроси, а то и Персиани. ВЕСНА Растаял снег, ушли морозы, Свободны воды, дни ясны, – С природы цепи зимней прозы Сняла поэзия весны. Веселый жаворонок песней Вещает миру, как пророк, Что с каждым мигом всё чудесней Вскипает жизненный поток. Душа поэта песне внемлет И слышит, радости полна, Что Божий мир уже не дремлет, Что нет следов былого сна, Что оживают лес, и горы, И отдохнувшие поля, Что в изумрудные уборы Поспешно рядится земля, Что лаской солнечною встречен Новорожденный каждый лист, Ручей, как юноша беспечен, Шумлив, стремителен и чист, Что всюду, где закрасовался Душистый первый стебелек, – С пчелой не раз уже встречался Пугливый пестрый мотылек, Что до положенного срока Над миром царствует весна, И песнь пернатого пророка Ее красой вдохновлена. |
