— Безумец, — повторил Лютор, — или, наоборот, слишком умен. Я никак не могу разгадать его намерений. Просто не понимаю, как он надеется одержать победу.

Роланд нахмурился и спросил:

— Велика ли армия?

Сэр Роберт привел дозорного, который первым натолкнулся на вражеские отряды. Тот сообщил:

— Я насчитал более сотни всадников и по крайней мере половина из них — рыцари. Еще с ними было две повозки.

Роланд остолбенел:

— Да где же, черт его возьми, он набрал столько лошадей?

— Украл, конечно, — предположил Ги. — Даром, что ли, он воевал с бретонцами?

— И все-таки это лишь половина его армии или даже меньшая часть. К сожалению, точнее ничего не известно, — заметил сэр Роберт.

— Сколько пеших? — спросил Роланд;

— Ни единого.

— Как? Вообще?

— Именно так, — уверенно подтвердил рыцарь.

— Но огромная конница! Собрав всех до единого способных держаться в седле людей, мы бы все равно не насчитали и полусотни! — воскликнул Лютор.

— Терстону это известно. Возможно, именно на это преимущество он и делает ставку.

— Посмотрите туда! — Ги указал на вершину холма. Там появился всадник и сразу остановился, глядя на Монтвилль. Даже на таком большом расстоянии было видно, что рыцарь в полных боевых доспехах.

— Это Терстон? — спросил Ги.

— Я не могу разобрать, — ответил Лютор. — Роланд, ты видишь лучше.

Роланд прикрыл глаза от яркого солнечного света, отраженного снегом, а потом покачал головой:

— Слишком далеко.

Наконец к одинокому рыцарю присоединился сначала один, потом несколько, а потом так много всадников, что их длинная линия протянулась по всему склону южного холма. Это не походило на войско Терстона. Кавалерия, почти сплошь состоявшая из рыцарей, каждый из которых стоил десятка пеших воинов, производила жуткое впечатление даже на видавших виды воинов.

— А теперь посмотрим, что он задумал, — спокойно произнес Лютор, глядя, как первый всадник поскакал вниз по холму к Монтвиллю.

Он ехал один, и Роланд подивился самоуверенности Терстона. Чего он ожидал, приближаясь к стенам замка в одиночку? Ведь с ним можно было покончить одной единственной стрелой.

Роланд нахмурился еще сильнее, когда рыцарь подъехал ближе. Это был не Терстон.

Теперь всадник стоял прямо под стеной. Он поднял забрало, и, отчетливо разглядев его лицо, Роланд от неожиданности задохнулся.

— Черт возьми! — зарычал он, и его тело напряглось и окаменело. Наверное, увидев призрак, он удивился бы куда меньше.

— Что такое? — спросил Лютор.

— Его прислал по мою душу сам сатана! — проскрежетал рыцарь.

— Говори яснее!

— Лютор, это не Терстон. С ним Монтвилль встретится позже. А сейчас под нашими стенами рыцарское войско из Берри!

— Роланд из Монтвилля! Выходи и сразись со мной! — прокричал человек снизу.

Роланд набрал в легкие побольше воздуха и крикнул со своего возвышения:

— Я иду!

Лютор схватил его за руку:

— Да кто это, черт его побери?

— Эта барон де Луру, человек, спасший меня в Арле, тот самый, кто доверил мне доставить известия к нему домой и из-за которого отложился мой приезд сюда.

— Де Луру? Но девчонка тоже оттуда!

— Ты прав. Именно потому он здесь. — Роланд рассмеялся бы, если бы не был так рассержен. — Можешь ты себе представить такое? Он вел целую армию через всю Францию зимой, по глубоким снегам, чтобы вернуть служанку! Служанку!

— Тогда, может быть, она действительно не служанка? — рискнул предположить Лютор.

— Да к черту кто она такая! — бушевал Роланд. — Он ее не получит.

— Ты станешь сражаться с человеком, спасшим тебе жизнь?

— Если придется, то и со всем его войском.

— Роланд, ты можешь вообще не выходить из замка, — быстро предложил Лютор. — Они не отнимут у тебя девчонку, если мы просто не откроем им ворота.

Лютор готов был на что угодно, только бы удержать Роланда от любых лишних сражений. И молодой человек прекрасно это понял.

— Все же я спущусь, — более спокойно произнес он. — Этого требует простая учтивость.

— Что ж, пусть так, — согласился Лютор. — Но при первом знаке беды его сердце пронзит моя стрела.

Во весь опор Роланд вылетел из ворот Монтвилля. Квентин уже успел отъехать назад и был примерно на полпути к своим войскам. «Далековато для стрел Лютора», — мрачно подумал нормандец. Он был зол и даже взбешен. Госпожа Друода солгала ему. Как же иначе Квентин смог бы узнать, где разыскивать Брижит? Но его не столько бесило вероломство этой бабенки, сколько одолевала ревность. Другой мужчина привел за Брижит целую армию. Разумеется, Роланд и сам так просто не отпустил бы эту необыкновенную красавицу. Недаром столько раз, позабыв обо всем на свете, он бросался за нею в погоню, то ли боясь позора, ожидающего господина, от которого бегут слуги, то ли не в силах потерять последнего человека в своей судьбе, сочувствующего ему и его понимающего. Что же должно связывать их с Квентином де Луру, если он до сих пор так сильно любит ее и приводит за ней целую армию рыцарей?

Француз прищурившись смотрел на приближающегося противника. Он испытывал испепеляющую, горькую ярость, которая не покидала его с самого отъезда из Луру и лишь возросла при виде обидчика. Друода призналась ему во всем: в своих планах добиться владычества над имением, в том, что принудила Брижит обручиться с Вильгельмом д'Арсни, в том, что не допускала девушку к графу Арнульфу, и даже в том, что била ее.

«Роланд из Монтвилля изнасиловал Брижит», — так сказала Друода. Прекрасно зная, кто она такая, этот варвар все-таки посмел тронуть ее, чем и расстроил все свадебные планы. Друода призналась, что после возвращения Квентина домой она перепугалась и пыталась отравить его. Она просила племянника о помиловании. Квентин был крайне милостив: он хотел убить ее, но вместо этого просто выгнал из Луру.

Теперь ему надо было уничтожить Роланда, того самого человека, которого он отправил к себе домой с доброй вестью и который в уплату за спасение своей жизни изнасиловал Брижит и похитил ее из дома.

Два боевых коня встретились наконец в открытом поле. Хан был выше французского скакуна на целых полфута. Так же, как и лошади, всадники сильно отличались ростом и сложением. Роланд пренебрег шлемом и щитом, пристегнув лишь меч, который теперь бился о его бедро, Квентин же был в полном вооружении. И все-таки нормандец был крупнее, сильнее и, может быть, опытнее.

— Она здесь? — спросил Квентин.

— Она здесь.

— Тогда я должен убить вас.

— Если вы хотели увидеть мое мертвое тело, барон де Луру, вам следовало послать дюжину самых сильных людей, чтобы они вызвали меня все вместе или по очереди.

— Ваша бравада меня не трогает, — ответил Квентин. — К тому же я никогда не пошлю других сражаться вместо меня. Я сам должен убить вас. А после этого госпожа Брижит отправится домой.

Роланд не подал виду, что эти слова только подтвердили его наихудшие страхи. Госпожа Брижит! Значит, это правда.

— Теперь ее дом здесь, — спокойно сказал он. — Она станет моей женой.

Квентин издевательски рассмеялся:

— Неужели вы и впрямь думаете, что я позволю ей выйти замуж за человека, подобного вам?

— Когда вы будете мертвы, вряд ли вам хватит красноречия, чтобы изложить ей свою волю, — недрогнувшим голосом произнес Роланд.

— На этот случай мой владыка, граф Арнульф, уведомлен о моих намерениях. И если я погибну, он станет сюзереном Брижит. Он приехал со мной, чтобы увидеть своими глазами, что я забрал ее, или сделать это вместо меня.

— Так вы привели за нею весь Берри? Но все равно, чтобы пробиться сквозь стены Монтвилля, вам понадобится гораздо большая армия.

— Нужно будет, приведу и большую. Но если вы хоть немного заботитесь о Брижит, вы отпустите ее сами. Мы все равно будем сражаться, но она не должна считать, что из-за нее кто-то погиб. А погибших здесь будет много и с той, и с другой стороны.

— Я не уступлю ее, — сказал Роланд тихим, но твердым голосом.