— Черт возьми! Поставьте же себя на мое место. Ваша тетка отдала мне Брижит, навязала мне ее в качестве служанки. Я был уверен, что Друода — ваша сестра. Путешествие до Монтвилля в обществе Брижит превратилось для меня в сущую пытку. Это случилось бы с любым мужчиной, столкнувшимся с подобной красотой. Я думал, как и она сама, что еще здесь, в Луру, лишил ее девственности. Наверное, я бы ни за что не согласился взять ее с собой, если бы только мог подозревать, что она осталась невинной. Но все было иначе. А вы разве ни разу в жизни не брали женщину к себе в постель, не спрашивая ее согласия?

— Сударь, мы говорим о моей сестре, а не о какой-нибудь служанке, с самого рождения приученной всячески угождать своему господину. Брижит — благородная девушка из достойной семьи, и ей вовсе не было уготовано пройти через то, к чему вы ее принудили!

— Она подарила мне свое прощение, — спокойно настаивал Роланд.

— Действительно? Я ничего об этом не знаю, поскольку мы вообще о вас не говорили.

— Только наш поединок заставил Брижит отвернуться от меня, — проговорил Роланд.

— Вот именно, отвернуться, потому что она никогда больше вас не увидит.

— Будьте благоразумны. Я предлагаю брак. Теперь я хозяин Монтвилля и к тому же у меня есть большое имение в Серни. Как моя жена Брижит никогда не испытывала бы недостатка ни в чем, а особенно в моей преданности. Ей одной я посвящу всю свою жизнь во искупление причиненного зла. Прошлое не изменить. Однако я могу поклясться вам, что никогда больше не стану источником ее страданий.

— За то, что вы натворили, вы не сможете выпросить прощения, — холодно ответил Квентин.

— А что говорит сама Брижит?

— Это не имеет значения.

Роланд снова начал терять терпение:

— Вы позволите мне по крайней мере поговорить с ней?

— Я уже сказал вам, что Брижит никогда больше вас не увидит! А теперь убирайтесь отсюда, нормандец, пока я еще позволяю вам уйти свободно. Вы забыли, где находитесь.

— Я ничего не забыл, барон, — спокойно ответил Роланд, и его глаза стали непроницаемы. — Для меня Брижит означает больше, чем жизнь.

Квентин молча смотрел вслед удалявшемуся из зала нормандцу. Не успел он хорошенько осознать смысл его последних слов, как сестра вошла в комнату. Черт! Меньше всего ему хотелось, чтобы она увидела этого человека и расстроилась. Брижит и так выглядела глубоко несчастной и часто раздражалась.

— Леандор сказал, что у нас посетитель, — произнесла она, подходя к брату.

— Леандор ошибся, — ответил Квентин более резко, чем ему самому хотелось бы.

— Ошибся?

— Это был всего лишь гонец, — ответил он. Действительно, в то утро приезжал посыльный, о котором сестра ничего не знала. Этим-то и решил воспользоваться Квентин. — В следующем месяце Арнульф устраивает празднество по случаю свадьбы своей племянницы. Меня приглашают.

— Но тогда ты не сможешь присутствовать при…

— Нет, — отрезал брат, — не смогу. Он быстро вышел из зала, не желая разговаривать о приближающихся родах. Квентин был смущен положением сестры, сознанием того, что с нею произошло, и того, что мужчина, сделавший это, до сих пор жив.

Ему все труднее было разговаривать с Брижит. Он страдал от невозможности даже отомстить за нее, видел, как она изо всех сил старается вернуть его расположение, и терзал сам себя за утрату доверия к своей любимой сестренке.

Брижит медленно и неохотно брела по осеннему саду. Время от времени она подставляла ладони порхавшим на землю желтым листьям, а потом руки ее прикасались к резко похудевшей талии, к тому месту, где недавно был круглый живот, а теперь вялая плоская плоть. Брижит долго носила свое бремя, но наконец срок истек. Роды не должны были быть трудными, во всяком случае, так обещала ей Эдора. Правда, сама Брижит думала иначе, совершенно иначе.

Она почти совсем не запомнила своих страданий, а материнство осчастливило ее. Но в те мгновения, когда молодая женщина оставалась одна, как сейчас, ею овладевало отчаяние. Ел не хотелось думать о Роланде, но невозможно было заставить себя забыть о нем. Она ненавидела ту боль, которую он ей причинил, и разожженное им страстное желание, но воспоминания не отпускали ее из своего плена.

Увидев всадника, приближавшегося к воротам замка, Брижит поначалу решила, что грезит наяву. Она двинулась между яблонями к краю сада, все еще пребывая в уверенности, что видение сейчас исчезнет. Что-то в этой лошади напоминало Хана… Брижит упрекнула себя за странные фантазии.

Все же, подобрав подол юбки и посвистав Вольфа, она направилась к дому, с каждым шагом все торопливее. Пес обогнал ее и, обнюхав землю возле ворот, вдруг стремительно помчался куда-то в глубь двора. Заметив это, его хозяйка тоже побежала. Во дворе она остановилась как вкопанная, глядя на коня, которого слуга вел в стойло. Всадника рядом не было. Сердце Брижит неистово застучало. Следом за Вольфом она взлетела по лестнице, и тут ноги едва не подкосились под нею. Неверными шагами пройдя в двери, она снова остановилась.

— Роланд! — охнула Брижит.

Но ее голос не был услышан из-за Квентина, который стоял всего в нескольких футах от приезжего и громко и яростно говорил ему какие-то слова, смысл которых Брижит не нужно было даже улавливать, — она и так все поняла по одному звучанию голоса брата. Роланд уже готов был обнажить меч. Вольф стоял в стороне и, понимая, что вмешиваться опасно, лишь нетерпеливо переступал лапами и поскуливал, тревожно глядя то на Квентина, то на гостя, то на хозяйку.

— Остановитесь! — вскричала она и бросилась между мужчинами. — Остановитесь, вам говорю! — Брижит изо всех сил толкнула Роланда, и он, изумленно глядя на нее, подался назад. Потом она повернулась к брату. — Что все это означает?

— Его сюда не звали.

— И ты прогонишь человека, — горячо спросила Брижит, — даже не узнав, для чего он к тебе приехал?

— Я уже знаю, для чего!

— Тогда скажи.

— За тобой, — послышался голос у нее из-за спины. Голос Роланда. Брижит обернулась и устремила на него истосковавшийся взгляд. Она так и не смогла больше отвернуться. Темно-синие глаза рыцаря тоже с жадностью впитывали облик любимой, словно не желая упустить ни единой милой, драгоценной черточки.

— Оставь нас, Квентин, — не глядя на брата, произнесла Брижит.

Квентин схватил сестру за руку и резко развернул к себе лицом:

— Я не оставлю тебя с ним наедине.

— Я бы хотела поговорить с Роландом, Квентин.

— Нет.

— Ты не откажешь мне в этом. Оставь нас. Пожалуйста.

Квентин был в бешенстве, но все же гордой поступью прошествовал мимо них к выходу, уводя с собой Вольфа.

— Я здесь, неподалеку. Если что, зови.

— Черт возьми, — сказал нормандец, как только молодые люди остались вдвоем, — твой брат так воинствен и упрям…

— Осторожнее, Роланд, — оборвала его Брижит. Глаза ее сразу превратились в голубые льдинки.

— Он начал кричать, как только я вошел. Если бы ты вовремя не появилась, то я бы… — тут гость осекся и виновато покраснел, его заставила замолчать враждебность в глазах Брижит.

— Не трудись. Роланд, мне и так понятно, что бы ты сделал, — тихо промолвила она. — Я слишком хорошо знаю тебя. Ты бы вызвал его на новый поединок.

— Нет, не это, — быстро заверил ее рыцарь. — Я только хотел, чтобы он прекратил кричать на меня.

— Ну говори, для чего приехал, — резко спросила Брижит.

Роланд глубоко вздохнул. Он уже собирался, преодолев смятение, вымолвить первые заготовленные слова, но Брижит стояла перед ним и, Боже, как красива она была, даже красивее, чем он ее запомнил.

— Как я скучал по тебе, cherie, — вдруг сорвалось у него, и Брижит удивилась. Роланд хотел начать с другого, но слова сами полились из его уст, повинуясь какому-то порыву. Она оказалась пойманной врасплох. — Мы были в разлуке так много месяцев, — мягко продолжал он. — Кажется, прошли годы, потому что вдали от тебя время тянулось невыносимо медленно.