2 Где мне узреть твой терем золотой? Быть может, в бирюзовых облаках? — В зерцале над осеннею водой Весенним дуновеньем ветерка [82]Волнуется вечерний твой наряд… Меня за ширмой златотканой нет, И кисть твоя строчит за рядом ряд, Чтоб вестник-гусь скорей принес ответ. 3 Я думал, мне строки достанет Сказать, что сердце наполняет, Но кисть бежит — и не устанет, А чувствам нет конца и края. Журавль Желтый с Яотая, [83]Снеси письмо в чертог заветный, Моя былая свежесть тает, Седины стали все приметней. Еще не время возвращенья, Хоть три весны живем поврозь мы. Там слив и персиков цветенье, У окон — красок сочных роскошь. Прибереги сей фимиам, Пока не возвращусь я к вам. 4 Гладь озера тоской тревожат Две яшмовые нити слез. Здесь где-то Лихуа [84], быть может, Слезою омочила плес. Весны зеленые одежды В цветочной скроются пыльце, Пожухнет лотос белоснежный, И мы помыслим о конце. А к ночи сладострастной тучкой Летят на башню Солнца [85] чувства. 5 И гора Колдовская, и теплые реки, И цветы, осиянные солнцем, — лишь грезы. Я не в силах отсюда куда-то уехать, Облачка, унесите на юг мои слезы. Ах, как холоден ветер весны этой ранней, Разрушает мечты мои снова и снова. Ту, что вижу я сердцем, — не вижу глазами, И в безбрежности неба теряются зовы. 6 Воды Чу — за Колдовской горой, А на Хуанхэ пришла весна. Дни и ночи сердцем я с тобой, Чувства — как бурливая волна, Неотвратно их влечет восток, Я тебя не в силах увидать. Цветик мой, ты от меня далек, Лишь слезинку и могу послать. 7 Осталась я к востоку от Чунлина [86], А муж сейчас — на ханьских островах [87]. Ковер цветочный распластался дивно, Но путь к тебе теряется в цветах. Расстались дождь и тучка в день весенний [88], Уж осень здесь лежит на лепестках, В осенних травах — мотылек осенний, В закате осени [89] сильней тоска. Увидеться с тобоюй я так хочу! Я И сброситьшу платье, загасив свечу… 8
Это было в восточном саду, когда персики, сливы алели: Мы расстались, с тех пор ничего о тебе я не знаю. Золотистые вазы упали в колодец и не уцелели [90], Я иду — и вздыхаю, сажусь — о тебе вспоминаю, О тебе вспоминая, вздыхаю — ты так далеко! Мой нефритовый лик оживить не сумеет весна, За лазурным окном осыпается дождь лепестков, Над притихшим чертогом висит одиноко луна. Нет тебя предо мной, Только память хранит. Я письмо тебе вышила яркой парчой, … Да боюсь посмотреть… Даже страшно взглянуть! Как тоску усмирить [91]?! 9 Оживит весенний ветерок И сердца, и сохлую траву. Сердцу боль несет дурман-цветок, Выдерну его — и вновь живу! На него взгляни — меня поймешь — И за домом посади его: Час придет, и ты его сорвешь — Он напомнит, как нам нелегко. 10 Луский шелк [92], словно яшмовый иней, сверкает, Строки лунными знаками [93] выведет кисть. Вот такое письмо я пошлю с попугаем [94]В дом на Западном море [95], в ту грустную тишь. Напишу этих строчек коротких немного, Только каждое слово — как песня, как стих! Ты за краем небес прикоснешься к ним робко — И зальешься слезами, увидевши их. И утихнут разлуки жестокие муки, Эти тысячи ли — их как будто и нет! Наши чувства друг к другу сильнее разлуки, А такое посланье — дороже монет. 11 При милом комната была цветов полна, Без милого постель моя давно пуста. Сверну постель и до утра томлюсь без сна, Все слышу аромат цветов, хотя прошли года. Три года помню запах тех цветов, А муж вернуться все еще не смог. Деревья уж остались без листов, Тоска свернулась желтизной листов, И скован инеем зеленый мох. 12 «Ты — лотос, что красой меня пленит, Как я хочу насытиться тобой!» «Твоя душа прекрасна, как нефрит, Ах, нет предела чувствам, милый мой!» «Нам нес рассвет жемчужные плоды, Парчовую постель дарила ночь». «Цвела любовь… Как вдруг уехал ты, Дух истощен, тоску прогнать невмочь». «Дух истощен… Глаза увлажнены…» «Светильник догорел. Как тяжек сон! Душа пуста… Как много седины!» «Ханьшуй перерезает нам пути, Тебя поглотит хладною волной». «Ах, милый мой, красавец мой, приди — Не мимолетной тучкой дождевой!» вернуться Если «осень» здесь скорее относится ко времени написания стихотворения, то «весна» обозначает не сезон, а волнение чувств. вернуться Соединение двух мифологических образов (Яотай — Яшмовая терраса на горе Куньлунь; Желтый Журавль — сакральное существо, прилетающее за возносящимися святыми) говорит о высоком накале ожидания вести. вернуться Красавица ханьского периода, жила в районе г. Наньян (совр. пров. Хэнань), пока о ее красоте не прослышал император Гуанъу-ди и не взял в свой дворец. вернуться Строение на вершине Колдовской горы (Ушань), выступающей в поэзии как эротический символ. вернуться Название уезда, восточнее которого и лежит Аньлу. вернуться На островах реки Хань, истоки которой — далеко на севере, в пров. Шэньси. вернуться Намек на легенду о сладострастных свиданиях на Колдовской горе. вернуться Обратите внимание на четырехкратное повторение «осени», в лаконичном китайском стихе особенно усиливающее настроение печали и тоски. вернуться Идущий из древней песенной поэзии образ странника, не подающего о себе вестей. вернуться Жена вышила парчовые строки стихотворного послания мужу, но не с кем послать его. вернуться Это показывает, что стихотворение написано в Восточном Лу (совр. пров. Шаньдун), куда Ли Бо с женой и детьми позже переселился. вернуться На языке «западных варваров» юэчжи; к родственному этому народу племени принадлежала мать Ли Бо; иероглиф юэ — «луна», а чжи подменяет другое слово (ши), означающее «племя». вернуться Еще один намек на «западный край», откуда был родом Ли Бо: считалось, что попугаи из внутренних земель Китая улетели на его западные окраины. вернуться Это можно воспринимать просто как указание на западное направление, где находился Аньлу, но можно в этом увидеть и конкретный намек на озеро Дунтин в тех же местах. |
