Перелет (Азия-Европа) Стремительно вращается пропеллер. Мелькают радужные диски. И облака, как страусовы перья Скользят под нами низко-низко. Но оторвавшись от земли Востока, Я плакала, как над могилой: Там дорогого бесконечно много И я его похоронила… Аресты… Исповеди… Скорби реки… Там тени прошлого ночами реют… Еще одна страна ушла навеки: Восток, Маньчжурия, Корея… Гонконг, 1953 Casa «San Giorgio» Еженощно тянет щупальца из мрака И указывает вдаль перстом — У подножья генуэзского маяка Вновь построен эмигрантский дом. Цинерарии малиновые в клумбах Разметались звездами земли… А из порта, породившего Колумба, Беспрестанно отплывают корабли. И опять, как встарь, смешение языков — Эмигранты всевозможных стран: Ночью пляс арабов, греков — шумно дикий, Днем — отплытие за океан. Все бегут из переполненной Европы. Что их ждет в неведомой земле? Не узнаем: радость или снова ропот Вспыхнет на измученном челе? Ежедневно отплывают пароходы… Точно улей эмигрантский дом… А Святой Георгий на стене у входа Бьет дракона огненным мечом. Генуя, Италия, 1953 СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ (Не вошедшие в издание 1976 года) Японский вечер В окно мое смотрятся горные вишни… В окно мое смотрятся пики хребтов… Вдали разбиваются волны чуть слышно В бетонные линии серых молов. Ты знаешь ли ветер душистый и теплый? Он в вечер японский скользит в городах, И сыплются звезды осколками стекол, И жутко, и странно мне в чуждых садах… Гитары японской кото в отдаленьи Щемящий и с детства знакомый надрыв… Средь рам раздвижных и в сквозном углубленьи Слегка резонирует странный мотив. А запах поджаренных свежих каштанов И возглас, понятный мне: «Кори-мамэ», С далеких и ближних прошедших экранов Мгновения жизни сближают в уме… Счастье Из цикла «Японской кистью» Подо мной долинные шири. Цвета неба веер в руках, А на нем нарисован ирис: Вверх и вниз четыре мазка; Он один, как и веер этот; Тень от бабочки села вдруг: Показался на шелке трепет? Или это от дрожи рук?.. «Жить хотите в веере, бабочка? Этот ирис я вам отдам — Неживой, не отцветет, не в вазочке… Вы же знаете: счастье — обман!» Тень от бабочки на неживом ирисе… Разве это не счастье само? Потому что счастье — вымысел. Сейсин, Корея Побег Ужасны вы, ненужные часы! Обычно, август, ты мне их бросаешь. И, путаясь в кустах среди росы, Я ласковые веточки кусаю. В такие дни бегу я не хребтом: Пересекая яростно отроги, Туман вдыхаю воспаленным ртом, О скалы расцарапываю ноги! Промокнуть и продрогнуть бы насквозь! Устать бы, наконец, до бессознанья! Побольше шрамов, ссадин и заноз, Побольше внешних острых задеваний… Заглохнет и затупится внутри То, для чего нет места в этом мире, И четкие корейские хребты Опять предстанут радостней и шире. Корея, 1932 Гуси Это ночью пролетали гуси — Над уснувшим городом большой табун; Но от крика их всегда проснусь я, Точно в душу сна вонзается гарпун! Этот звук всегда одно и то же: Беспокойная тоска, стремленье вдаль… Весь инстинкт бродяжий растревожит, Сдернет память драпирующий вуаль. Вижу тающие озеринки, И протоки за шуршащим камышом, И ледок последний — паутинка — Исчезающий под утренним лучом. Распушились вдоль по речке вербы, И тальник набух и покраснел в ветвях, Задрожат охотничие нервы, Сердце, мысли — в пролетающих гусях. Пойнтер мой проснулся, поднял уши И, повизгивая, закусил губу… Милый, мы с тобой родные души — Бросим город весь за фанзу иль избу. Чтоб она у озера стояла, Где на зорях отдыхает дикий гусь, Где багульник расцветает в скалах, Где была нам незнакома эта грусть… Пойнтер милый, разве это мало? Синьцзин Осенний перелет Все в красочном осеннем оперенье, Как распустивший хвост фазан-петух, Крадусь с двустволкой вдоль озер в волненьи И, точно пойнтер, напрягаю слух. Слетают утки всплесками прибоя, «На юг! На юг!» — октябрьский их девиз. Ах, поменяться бы своей судьбою И с птичьего полета глянуть вниз! Нежданно — смерть от маленькой дробины, Зато в полете вечном жизни путь, И мир просматривать, как ленту кино, И где понравится — там отдохнуть. Осенняя утиная фиеста! И бесконечные простор и ширь!.. А мы — рабы друзей, вещей и места, Нам узы эти — тяжелее гирь. И, наглядевшись, я стреляю в стаю… Опомнись. Не завидуй облакам! Мгновенно жизнь утиная простая Безвольно падает к моим ногам. И всплески судорожно будят воду… Луна за горизонтом жжет костер. Осенняя вечерняя природа Роняет оперенье вглубь озер. |
