BERCEUSE [1] Vous sans еsperance, Mourez sans souffrance! P. Verlaine [2] Все безнадежные усните без боли: Где-то есть нежные просторы воли. Счастье – не здешнее. Солнце – не жгучее. Духи безгрешные любят – не мучая. Сладкою ласкою забвение веет. Вечною сказкою мгновение реет. Тихо прощается всем ненавидящим. Все забывается сердцем невидящим. Радость безбрежная бесстрастья и воли… Все безнадежные усните без боли! НЕПОНЯТНЫЕ СТРАНЫ «Я была в каких-то непонятных странах…» Я была в каких-то непонятных странах: В небесах, быть может. Может быть, в аду. Я одна блуждала в голубых туманах И была бессильна… В жизни — как в бреду. Колыхались звоны… Я не помню звуков. Голоса дрожали… Я не помню слов. Сохранились только перебои стуков Разбивавших сердце острых молотков. Кто-то плакал страстно. Кто-то к небу рвался. Я — была покорна. Я — не помню дней. Лунный луч склонялся. Лунный плач смеялся, Заплетая нежно кружево теней. Мертвенная ласка душу убивала, Убивая чары радости земной… Но теперь мне в безднах солнце засверкало. Солнце! Солнце! Снова! Снова — ты со мной! «Весенний вечер, веющий забвеньем…» Весенний вечер, веющий забвеньем, Покрыл, печально, плачущее поле. И влажный ветер робким дуновеньем Нам говорит о счастья и о воле. Вся отдаюсь томительным мгновеньям, Мятежно верю зову вечной Воли: Хочу, чтоб ты горел моим гореньем! Хочу иной тоски и новой боли! Немеет ветра вздох. Уснуло поле, Грустя над чьим-то скорбным заблужденьем, Пророча муки, тихий дождь струится… Но сладко ждать конца ночной неволи Под плач дождя: слепительным виденьем Наш новый день мятежно загорится! «Я больше не хочу мучительных видений!..» Я больше не хочу мучительных видений! Смеясь весеннему дрожащему лучу, Я слышу яркий зов порывистых мгновений И, восьмилистые лиловые сирени В венок сплетая, — радостно молчу. За мной еще ползут тоскующие тени, Но шлю привет былому-палачу, И проклинать — во мгле пройденные ступени— Я больше не хочу! Мне внятен легкий шаг весенних приближений… Кому же я венок застенчиво вручу? Кому же я шепну, что прежних сновидений Я больше не хочу? «Мы шли усталые. Мы шли безвольные….»
Мы шли усталые. Мы шли безвольные. Мы шли притихшие – рука с рукой. Закат рыдал вдали, и колокольные Неслись призывы к нам – с такой тоской! С такою жаждою сна бесконечного, Полетов трепетных к престолам дня. С таким отчаяньем пред ликом вечного, Пред ликом страшного, как смерть, огня. Мы шли покорные, шли молчаливые На голос пламенный, на зов Судьбы, В своем безмолвии – еще счастливые, В своем стремлении – уже рабы. А тени вечера сплетались, властные, Смотрелись, алчные, в померкший взор… Такие робкие – такие страстные! – На вечно-жертвенный мы шли костер. «О, этот вечер – осенний, беззвездный…» О, этот вечер – осенний, беззвездный, Дышащий шорох пожелтевших ветвей! Снова мы вместе – и снова над бездной, Над бледной бездной идущих дней. В сердце вонзается прежнее жало, Прежняя боль – нежит опять… Весна ль миновавшая вновь постучала? Новых ли весен нам должно ждать? В безнадежности слов отчаянье муки, Но страстная нежность в оттенках лица. Чей это шепот? Близкой разлуки? Или блаженства – навсегда, без конца? О, этот вечер – осенний, беззвездный, Широко раскрывший грозящую пасть! На крыльях, на крыльях дрожим мы над бездной… В бездну ли, в небо ли, скорей бы упасть! В ПЛЕНУ ГАЗЕЛЛА То алых уст, то черных глаз мы днем и ночью пленники. Сомкнулся мир кольцом для нас. Мы днем и ночью пленники. Мы узы рвем, но страшно нам, что узы те – последние, И тщетен страх: как в первый раз, мы днем и ночью пленники. Как сладкий яд, впиваем мы то алых уст касания, То черных глаз немой приказ… Мы днем и ночью пленники. В сверканьи солнц, в дрожаньи тьмы, в забвеньи упоения, Предвечных снов храня алмаз, – мы днем и ночью пленники. О, нежный плен! О, радость мук, что каждый миг безжалостней! Вся жизнь, вся жизнь – одни экстаз! Мы днем и ночью пленники. И мы в плену – навек, навек… Не ждем освобождения. Не нам пробьет заветный час: мы днем и ночью пленники. вернуться Вы, безнадежные, умрите без страданий. П. Верлен (фр.). |
