«Нет, я не вернусь умирать домой…» Нет, я не вернусь умирать домой, Туда, где увидела свет. Там все незнакомо. И город — чужой, И близких давно в нем нет. И я не вернусь умирать туда, Где гор нетронутый снег, Где летом быстрой речки вода Смывала с камней мой след. И в тихий город, где юных дней Умчалась вдаль череда, Где я столкнулась с Музой моей, Нет, я не вернусь и туда. Так где же, где застанет меня (О, кто предсказать бы мог?) Прощальный свет последнего дня И ветра прощальный вздох? Где улетит душа из тепла Навстречу иному лучу? …Но щедрой такою судьба была, Что я и смерть ей прощу. СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ (не вошедшие в данное бумажное издание) Оживший портрет Мне казалось — я слышу звонок. Неужели Я сейчас опоздаю на первый урок? Мне сказали, что годы уже пролетели, Что закрыт институт… Но я слышу звонок!.. Я не сплю! Я живу! Да ведь только вчера мы Возвратились с каникул — до первой весны. В дортуаре тихонько теперь вечерами Мы расскажем друг другу про летние сны. И короткие дни в перегонки поскачут… Каждый день, как подарок судьбы я ловлю… «Надя, душка, реши мне скорее задачу! Ах, сегодня латынь, я ее не люблю». В этой жизни размеренной, даже суровой, Наша юность кипит беспокойным ключом, Открывая нам мир каждой книгой новой, Каждой новою встречей и новым письмом. Впереди Рождество. Я не знаю сказать ли, Что на бале последнем в ушедшем году, Мне казалось: руки было нежно пожатье… Как я жду Рождества, как волнуюсь и жду. Но промчатся короткие, яркие Святки… Вот блинами запахнет уже институт. Снова легкие дни пролетят без оглядки — Вот и темная церковь в Великом посту. Мы притихли. Мы помним, что исповедь близко. Мы не дразним друг друга, совсем не поем. Я вчера написала к грехам на записке Новый грех: я немножко молилась о «нем». Белизна пелеринок к Заутрени Светлой, Юных душ фанатично-ликующий взлет… И мечты… и мечты… и мечты до рассвета О далеком, о том, что нас в будущем ждет. Что ждало нас? Потери, страданья, разлуки… Безысходность войны, безотрадность труда… В непривычной работе усталые руки… Бесприютная жизнь по чужим городам… Только мы не сдались, мы не стали иными, Не боялись отчаянья черных путей. Мы, как знамя, несли наше русское имя И по-русски растили мы наших детей. Мы и ныне храним института заветы, Белый цвет пелеринок мы носим в сердцах… …И только грустно мне быть только старым портретом, Только памятью светлой о юности днях! «За то, что мы, сжигая корабли…»
За то, что мы, сжигая корабли, Идя в изгнанье горькою тропою, За то, что мы от Родины вдали Навек остались русские душою, За то, что в мыслях живы и поют, Всегда поют, былой России струны, За то, что нас взлелеял институт, За то, что корпус выпустил вас в юность. За все судьбе мы благодарность шлем!.. Взбираясь ввысь на жизненные кручи, Мы гордо имя русское несем, Храним язык «великий и могучий»! — Мы много раз теряли прежний дом, Давно смешались месяцы и даты, Но память крепко вклеила, в альбом, Все то, чем прежде были мы богаты. И не забыть — как будто лишь вчера Закрыли дверь мы в ласковое детство — И первый вальс на наших вечерах, И марш последний нашего оркестра. И восемь лет с ученьем и тоской, Любовью, карцером, веселыми балами И дружбой, крепкой дружбою мужской, Что здесь опять свела, нас вместе с вами! Стареем мы, усталость не тая, Но трудный век наш все еще не прожит, Так пусть же наша дружная семья Другой семье пробиться в жизнь поможет! Он канул в вечность милый институт Воспоминанья тихой лаской тронув, Но где-то там в другой стране живут, Еще живут кадетские погоны! И вот для них тесней сомкнем ряды, Ведь только мы по духу им родные, И будут нам наградой за труды В сердцах детей живущая Россия! 1959 г. (КП № 29, 1981 г.) От Пушкина — вдаль… Он был самой светлой ступенью В восхожденьи до этих дней. Он склонился ласковой тенью При рожденьи Музы моей. Легким словом, мыслью глубокой Смуглый мальчик душу обжег, Всей любви моей стал истоком И в основу всей жизни лег. А потом ступени другие Уводили вперед меня… Разве мало было в России Зажжено святого огня? Пусть судьба не шутила с нами, Удалив от родной земли, Нашей русской культуры пламя Эстафетой мы вдаль несли. Да и быть не могло иначе, Хоть потерян родимый дом, Если мысль Чайковского плачет И сейчас под каждым смычком. Если наше вещее слово Озаряет любую тьму, Достоевского и Толстого Дарим щедро миру всему. И ничто вовек не потушит Вдохновенья, мыслей и сил… Мы России вечную душу Донесем до наших могил. 1959 г. (КП № 29, 1981 г.) |
