Конец Придут дни последних запустений Земные силы оскудеют вдруг… Брюсов Конец наступит совсем не тогда, Когда неожиданно хлынет С небес потопом библейским вода И все живущее сгинет. Конец наступает уже теперь, Бунты грохочут, как бури, И человек стал хуже, чем зверь, Войну объявив культуре. Взрываются бомбы всюду подряд, В библиотеках, в музеях, И книги горят, картины горят… Спасайте же все скорее! Ведь гибнут наука и красота И то, что неповторимо: Искусство! — Разбита уже Пиета Каким-то из одержимых. И ничего он не пощадит Наш век преступный и черный. И сотворенный Бернини, Давид Пращу опустит покорно. В тиши и мраке умрет земля… Но через много столетий Вернется ветер на круги своя И солнце землю осветит. Слетят корабли с далеких планет, Пришелец странный и хмурый Начнет везде отыскивать след Погибшей нашей культуры. Под слоем пепла, в сухой пыли Покажется белый мрамор, И встанут вновь из жаркой земли Обломки статуй и храмов. И засверкают опять города Водой в фонтанах Бернини… И камни нас оправдают тогда За мир, где живем мы ныне!.. Нашему дому Прости нас, милый дом, что столько раз Пренебрегая тем, чем мы богаты, Грозились мы продать тебя, сердясь На что-то, в чем ты не был виноватым. А мы богаты прочностью твоей, Твоим теплом, уютом и покоем. О, подожди немного, не старей, Чтоб до конца остаться нам с тобою. Ведь долголетних приютив бродяг (Нам прежний путь еще и ныне снится), Ты отвечаешь нам на каждый шаг Легчайшим скрипом каждой половицы. А иногда, как человек, вздохнешь, И стены что-то глухо пробормочут, И пробежит по чутким стеклам дрожь, Разбивши тишь безмолвной зимней ночи. Здесь счастье, как веселый домовой, Клубком пушистым по дому каталось… Здесь вырос сын. А к нам, мой друг, с тобой Так незаметно старость подобралась. Ну что ж! Но ты еще не умирай, Наш старый дом, на дедушку похожий! Вот говорят о рае! Что нам рай?! Ведь ты нам рая всякого дороже!.. Осеннее
Милый сад, ты был еще вчера Весело и празднично наряден. Ранняя осеняя пора Убрала тебя, как на параде. Золотом и бронзой исходя, Выглядел ты, словно именинник, А сегодня так печально стынешь В сеточке ноябрьского дождя. За ночь тусклым сделалось лицо, Обнажились тоненькие руки, Сломанное бурей деревцо На землю легло в предсмертной муке. Золотое платье на земле И его мы топчем, не жалея… Милый сад, мы будем все нежнее Вспоминать о солнце и тепле. Но не может скучная зима Дольше, чем положено ей длиться. И весной опять сойдут с ума И деревья, и цветы, и птицы. Зазвенит любовь во всех стихах, Жизнь вперед покатится с разбега… Только след растаявшего снега На моих останется висках!.. «В каждом счастье капля есть печали!..» В каждом счастье капля есть печали!.. Сколько лет я эту каплю пью… Мы б ее Наташей называли Дочку синеглазую мою. Заплетая светлые косички, Я б следила, как бушуют в ней Все мои девчоночьи привычки, Взлеты шалой юности моей. Все неутолимое броженье, Поиски неведомых глубин, То мое земное повторенье, В чем невольно отказал мне сын. Старость, приближаясь неуклонно, Сеточкой у глаз моих легла… Сколько я ночей, ночей бессонных Нерожденной дочке отдала!.. «Я пишу по-прежнему стихи…» Я пишу по-прежнему стихи И хожу на службу, как обычно. И мои житейские грехи Ниточкою тянутся привычной. А тебе уже их не понять! Для тебя — ни встречи, ни разлуки!.. Но скажи, не хочешь ли отдать Свой покой за все земные муки? Все твои небесные сады, Все, что жизнью вечною зовется, За один глоток простой воды Из обыкновенного колодца, За пожатье дружеской руки, За стихи любимого поэта, За земные наши пустяки, Те, что так любил ты в жизни этой?.. «Нет, о покое говорить не будем!..» Люди стали, как звери… (Из газетной статьи.) |
