— Что?! — Орлов не поверил своим ушам и взглянул на трехмерный экран радара.

— Фенфирийский ударный флот, Юра, — мрачно произнес Дворцов.

Поврежденный лихтер все же взлетел с крыши здания, где находился последний час. Поднявшись метров на сто, он отлетал от охваченного ожесточенным сражением космодрома и медленно набирал высоту.

Владимир Вдовченков смотрел на него с нескрываемым огорчением. Да, повреждения у модуля были серьезные, если все попытки взлететь увенчались успехом лишь через час. Значит, приземлиться он не может, что, в свою очередь, означало, что группа «Октава» должна изыскать иные пути покинуть планету.

— Вова, что делать-то будем? — спросил Тунгус, получивший свой оперативный псевдоним по месту рождения.

— Нам следует срочно пересечься с Романом и Ди Рэйвом. У них угнанный с Земли звездолет «Альтаир». А это как раз то, что нам нужно. Заодно эвакуируем на лайнер курсантов, подальше от этого бардака. Да и бомбы надо срочно взять под контроль.

— А прикинь, рванет где-нибудь одна — а, командир? — недобро произнес стоявший рядом белокурый Росич и посмотрел на Зоренсона, чья голова торчала из открытого окна микроавтобуса.

— А я тут при чем? — спросил бывший канцлер, пожав плечами.

— Да ты вообще не при делах! Ты просто ежик с окраины, погулять вышел, да?!

— Остынь. В конце концов, не он притащил сюда эти заряды, — вмешался командир.

— Ладно, Володя, — кивнул Росич. — Но тут оставаться больше нельзя. Пора выдвигаться.

— Может, телецентр? — произнесла вдруг Жанна. — Обратиться к населению все равно необходимо. Нам, помимо всего прочего, придется предотвратить большие потери.

— Нереально, — мотнул головой Лейба. — В такой ситуации там усилена охрана. Даже такие супермены, как вы, не справитесь.

Вдовченков еще раз взглянул на пылавший битвой космодром. Прислушался к взрывам и стрельбе. К гулу летательных аппаратов, схватившихся в смертельной схватке, многие из которых кружили уже далеко от зоны поединка.

— Вон тот ангар с левого края — это ведь багажное хранилище? — спросил он у Оружейника.

— Да, — кивнул тот.

Командир посмотрел на Сайлера:

— Вас туда выгрузили с корабля?

— Да, — ответил робот.

— Значит, остальные роботы сейчас там? — улыбнулся Вдовченков.

— Да, — повторил Сайлер.

— Отлично. Жанна и Оружейник, вы остаетесь сторожить Зоренсона. Роботы будут с вами. Припаркуйте машину в менее заметном месте. Остальные за мной…

Курсанты больше не видели никакого смысла в том, чтобы держать Рональда Ловского взаперти. Он мог свободно передвигаться по кораблю, но, правда, не горел желанием это делать. Он только прошел в пилотскую кабину и, сидя в кресле, наблюдал, как перед стоящим у пещеры звездолетом проходит очередная колонна машин с беженцами. Многие колонисты столпились возле скелета пастазуха, напавшего ночью. Вокруг сновали вооруженные дружинники.

Во всем этом движении были смысл и целеустремленность. Желание жить и бороться. Все то, чего Ловский не находил в себе. Он чувствовал, что иссяк. Кончился как живой человек. Он чувствовал себя деревом, сгнившим изнутри. Мертвым деревом, от которого остался только сухой ствол, одиноко торчащий из грунта в ожидании сильного порыва ветра, что окончательно сокрушит его. Или удара молнии, которая расщепит и сожжет иссохшее дерево. Бесславный конец. Незавидная участь. Не останется даже пня, куда сможет присесть усталый путник. Ведь и корни сгниют и будут съедены червями.

Рональд хорошо помнил то, что сказал ему Дэвид там, на Земле, среди руин замка тевтонских рыцарей неподалеку от Калининграда: «А вы на земле проживете, как черви слепые живут, ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют».

Так и есть. Слова оказались пророческими, и Ловский, как никогда, это ощутил. Он ничего не достиг в жизни. И речь шла вовсе не о высоком положении в обществе или материальном благополучии. Все это тлен. Ничто. Главным достижением существа, наделенного разумом, является его высокая духовность. Ведь мало родиться человеческим существом. Надо еще и стать человеком. А Рональд понял, что так им и не стал. Именно поэтому супруга разочаровалась в нем. А он ее убил.

Ловский прикрыл ладонью глаза, откуда потекли слезы. Ничего нельзя было вернуть. Все кончено. Он готов был разрыдаться, но ему пришлось напрячь остатки воли, чтобы не сделать этого. С нижней палубы, где под пилотской кабиной находился ангар, послышались голоса.

— …очень не вовремя, — произнес кто-то по-русски. Судя по голосу, это был Ермак, с которым Ловский уже де-факто был знаком, так как Ермак совершил на этом корабле десяток рейсов, транспортируя беженцев.

— Вот и я говорю, — послышался голос Ди Рэйва. — Нам нужно вывести Зоренсона в телеэфир как можно скорее. Но эта заваруха на космодроме спутала нам все карты.

— Да, но Вдовченков мне сказал, что они попробуют взять телецентр, — ответил Роман.

— Да это самоубийство. В столице, кишащей полицией и фенфирийскими военными, у них ничего не выйдет.

— Ты просто не знаешь, на что способны наши спецы, — усмехнулся Ермак. — Особенно «Октава».

— В конце концов, они не всесильны. Надо помочь им.

— Не забывай, что нам нужно вести основную колонну в столицу. Это очень большая ответственность. И раз уж мы взялись за это, то так вот взять и бросить никак нельзя.

— Я думаю, что в сложившейся обстановке идти с беженцами на Титоград нежелательно, — вздохнул Симон.

— Во-первых, при самом лучшем раскладе путь туда займет пять часов, если не больше. К тому времени они, я думаю, сумеют вывести канцлера в эфир, и инициатива полностью окажется в наших руках.

— М-да. Если бы оно все было так просто.

— А что, если тебе попробовать еще раз обыграть этого, как его… Эрвина Валдиса? Это ведь он сейчас власть на планете захватил?

— Ты думаешь, он идиот? Столько событий произошло. Да и после того, как над бывшим убежищем Дерека сбили их патруль… Ты сам пойми… Теперь уже ясно, что они меня с этим Дэвидом спутали. Кстати, что-то его не видно и не слышно. А ведь мы ему ох как нужны.

— Ты опять об этих бомбах?

— Именно. Что-то он не торопится их вернуть.

— Ну, как знать.

Ермак и Ди Рэйв поднялись по трапу в пилотскую кабину и увидели Рональда.

— Чего это с ним? — Роман кивнул на Ловского, сидевшего в кресле и прикрывшего лицо руками.

— Да он все время не в себе. Оставь его, — тихо сказал Симон. — Пойдем к курсантам. У них наверняка найдется что-то поесть.

Они прошли в центральный коридор «Альтаира» и скрылись из вида.

Ловский посмотрел им вслед. Затем снова взглянул на беженцев снаружи. Уже полным ходом шла посадка в различные машины. Рональд встал и спустился на нижнюю палубу — в ангар, где находились два флайера. Немного потоптавшись возле них, Ловский уселся в один и включил питание.

«Николай Черкасов» продолжал свой медленный спуск. Он уже погрузился в верхний слой серебристых облаков, когда стоявший возле иллюминатора Дворцов воскликнул:

— Бог ты мой!

Орлов немедленно подошел к начальнику службы безопасности корабля:

— Что там?

— Это подбитый фенфирийский крейсер. Он все-таки сорвался в свободное падение, но защитное поле у него так и не отключилось.

Капитан взглянул вверх и увидел, как двухсотметровая громада, стремительно разгоняя скорость, мчится к поверхности планеты, оставляя за собой шлейф черного дыма. Вокруг мертвого крейсера мерцало голубоватое свечение, говорившее об активности защитного поля. Защита корабля не спасла от атаки пиратов, но с большой долей вероятности могла предотвратить разрушение корпуса от силы трения в атмосфере. А это означало, что крейсер ударится о поверхность целиком, вызвав тем самым большие разрушения и жертвы.

— Срочно определить траекторию падения! — скомандовал Орлов вахтенным офицерам.