Вот гениальная тема для исторических писателей: какой-нибудь воин, доживи он лет до 75 — действительно мог поучаствовать и в обороне Казани и в походе Минина! А сам Минин? Отец — Мина Анкундинов. Правильное ФИО героя: Козьма Минич Анкундинов!
Сейчас выходят работы поволжских историков, колоритный момент — одни говорят с гордостью: Минин был татарин, другие: Минин был эрзья! Ну в точь, как семь греческих городов спорили за право считаться родиной Гомера. Да… были и у нас Великие Совместные Приключения.
Отношения Европы и Азии — главный вопрос мировой истории. С этого вопроса как раз и н начинается «История» Геродота. Он, Геродот, никак не отвлекаясь большей длительностью, и даже большей интенсивностью, жестокостью внутриевропейских войн, главной пружиной мировой истории полагал евро-азиатский вопрос, и начал свою Историю — с заходов финикиян (азиатов) в греческие порты и с Троянской войны.
ПО ТУ СТОРОНУ ВОДОРАЗДЕЛА
Подкрепит идею решающей важности XIII века, для формирования пары: Россия — Европа, конечно же — взгляд с той стороны. В Европе нашествие монголо-татар оставило тяжелый след, память страха и бессильной ярости. Батый-хан преследуя половецкую орду хана Котяна прошел Венгрию, Чехию, Моравию, Польшу, Хорватию, Северную Италию даже быстрее, чем Россию. Польско-немецкая армия была разгромлена при Лигнице, венгерско-хорватская при Шайо. Венгерские феодалы убили Котяна, но это не спасло, так как прежде были убиты монгольские послы, а Чингисова Яса в этом случае требовала беспощадной кары. Момент дополнительной обиды и досады наступает, когда все же выясняется: Европу проходит как нож сквозь масло, громит — отдельный монгольский корпус, имеющий третьестепенную задачу. В это же время шло куда более важное для монголов покорение Китая, Персии, и только один пунктик какой-то там неведомой Ясы (законодательства и политической программы Чингисхана) требовал привлечения в империю всех тюрков. Уклонение половцев рассматривается как их дезертирство и одному из корпусов, одного из улусов (Джучиева) приказывается поймать половцев. Те бегут на Русь, принимаются там — значит, громится Русь, в Европу — и Европа. Все европейские (и русские) дела, планы, рейтинги могущества — вдруг сметаются напрочь. Римский папа Иннокентий IV, бежавший из Рима в Лион, выпускает анафему на хана Батыя. Правда, бежал он при непосредственной угрозе со стороны императора Фридриха II, который вступил в соглашение с татаро-монголами. Который даже писал, что готов, как знаток соколиной охоты, служить сокольничим в свите Батый-хана… но на его императорское счастье подтвердилось, что половцы до Германии не добежали и его страна сразу потеряла для монгол всякое значение.
Так одна папская анафема и накрыла тогда Фридриха с Батыем.
(Еще раз повторю, картина полного разгрома и сепаратных переговоров с татарами — на Руси в тот момент точно такая же.)
А дойдя до северо-итальянского Удине (туда бежали остатки венгров с уже остатками остатков куманов-половцев), татаро-монголы вдруг так же стремительно возвращаются. И не потому, что вдруг обнаружили какое-то там европейское сопротивление (тут уже некая изящная аналогия с европейским «Движением псевдо-сопротивления» — Гитлеру). Нет, произошло событие неизмеримо более важное для монголов: в далеком Каракоруме умер Великий Каан Угеде, а та же Яса требует присутствия на выборах нового Каана — всех монголов. И они исчезают, оставив смятение в умах. И, что важно! — запустив в этих европейских умах различную, разнонаправленную мозговую работу.
Словно в уютной кухне Папы Карло за прорванной картинкой в очаге оказалась — целая страна. Одни задумались об этой стране (и о неизмеримости мира Божьего, непостижимости путей Его), а другие негодуют (и по-своему, справедливо!), что кухня стала менее уютной…
Страх и ненависть Европы — они с тех самых пор. Татария, сотни лет, на всех европейских картах — пишется только как «Тартар» (Tartar — одно из названий ада).
Книга Дитера Гро, «РОССИЯ ГЛАЗАМИ ЕВРОПЫ. 300 лет исторической перспективы», суммирует сотни геополитических пассажей вроде этого:
«Тема Польши как защитной стены Запада против «варварской» России была политически актуальной… От польского короля ожидали, что он «разотрет ногами всех московитов и татар»…»
И так вплоть до наших «основоположников». Лондон… Карл Маркс на митинге, посвященном 4-й годовщине польского восстания: «Снова польский народ, этот бессмертный рыцарь Европы, заставил монгола отступить».
И исходя из вышесказанного, абсолютно ясно, предсказуемо, какие, например, акценты расставят в своих челобитных робко стоящие, мнущиеся на пороге Европы новые украинские самостийники.
К 700-страничной «Иллюстрированной истории Украины» Михаила Грушевского, первого Председателя Ментальной Рады 1918 года, последнюю главу «Украина под игом тоталитаризма», о периоде и событиях после смерти их главного Укр-Геродота — дописывал Владислав Верстюк.
И начинает свою главу он с попытки разрешения именно этой сверхзадачи: отойти как можно дальше от «русско-татарской» истории:
«Русские историки XIX века, исповедывая государственную доктрину, называли его (Московское княжество — И.Ш.) преемником Киевской Руси. Грушевский возражал этому, относя Киевское государство к украинской истории. По части возражения он был, несомненно, прав. Разделяя эту точку зрения, сошлемся на авторитет известного этнолога современности Л. Гумилева… На формировании Московского государства, считает Гумилев, прежде всего отразилось влияние кочевого Востока. Два столетия пребывания в сфере политических интересов Золотой Орды не могли не сказаться на молодом государстве. После угасания Золотой Орды Московское государство выступило в роли преемника. Овладение евразийским пространством стало одним из мощных постоянно действующих факторов геополитики московских правителей — князей, царей, императоров, генеральных секретарей и президентов».
Замечаете всю хитрость щирого Верстюка? Он ведь абсолютно правильно передает Гумилева, но с какой наивной сверхзадачей!! Дескать, была в Киевский период у нас общая история, общее имя, но… раскололись мы на два государства, русские подпали под татарское влияние, а украинцы — НЕТ! — и точно Хома Брут в повести «Вий», спешно чертит меловой круг: «Они — да, с тюркским элементом. Это и сам Гумилев у них признал! А мы — нет-нет-нет!»
Тут еще припоминают и известную фразочку Вольтера: «Поскреби хорошенько русского — и ты увидишь татарина».
В чем сверхзадача Грушевского-Верстюка, и всего нынешнего западенского, униатского официоза? Они не возражают, проглатывают эту фразу целиком, только уточняют — для Европы (Вольтеру уже все равно):
«Вот вы, вельможные господа, европейцы, говорите, что надо все ж поскрести? Так вот мы, украинцы и есть этот самый соскреб! Мы — вольтеровские поскребши! То есть, та часть русского тела, которая — чисто европейская, точно не татарская, которую нужно соскрести, а после уж останется тот москаль-татарин!»
Тут-то я и спрашиваю (в книге «10 мифов об Украине») у Грушевского-Верстюка: А что ж тогда, Панове, делать с вашим украинским гимном?! Где в «Пристве» (Припеве) поется:
Душу й тiло ми положим за нашу свободу,
I покажем, що ми, браття, козацького роду.
(Официальный текст гимна Украины, утвержденный законом Украины «Про государственный гимн Украины»).
Ведь для Украины отказаться от козацства — это уж не то, что очередной раз пожаловаться Европе на Москаля — это практически вынуть и растоптать свою душу, или, выражаясь официально: всю свою украинскую идентичность. Именно Козацкая республика, во главе с козаком, гетманом Богданом Хмельницким — пришла в Россию (пусть и в размерах в четыре-пять раз меньше нынешних). Ну так и скажите, пане, а что означает слово «Козак»? Или хотя бы: с какого языка его надо переводить? И уж тогда заодно сообщите: а откуда пришли все слова козацкого набора: «атаман», «богатырь», «есаул», «сабля», «кош», «курень»? И даже сам боевой победный клич — «УРА!»?
