Пример № 2.
Популярный бард Тимур Шаов, песня «Развивая Фоменко», фрагменты:
Казанова был Казанским ханом, Галилей родился в Галилее…
Государство древнее Урарту ежели сейчас взглянуть на карту,
Образовалось из Урюпинска и Тарту.
А Уркаган — правитель из Урарту(…)
Не был Нерона никакого.
И Батыя не было, наверно,
И вообще-то, все до Горбачева,
В целом очень малодостоверно.
Но завершить эту главу я обязан следующей констатацией:
1. Из огромного числа ученых, писателей искажающих, по моему мнению, историю России, здесь в этой главе, главным объектом критики стали приверженцы «Новой хронологии».
2. «Новая хронология» — наиболее логически связная и последовательная из «исказительных теорий»
3. «Новые хронологи» — не вводят в оборот новых Источников. И это их важное научное достоинство. Одно дело — критиковать устойчивый, сложившийся в мировой истории корпус первоисточников, и совсем другое — строить теории на вброшенных фальшивках, «Велесовых дощечках» и других подобных артефактах.
4. По сути, «Новая хронология» — оригинальная и виртуозная трактовка, интерпретация общепринятых научных фактов, а не прямая «Фальсификация истории».
«Новые хронологи» — имеют настоящие огромные заслуги в других сферах науки. Про большинство достижений академика Фоменко я только могу сказать, искренне, наравне с большинством соотечественников, что-то вроде: «Раньше звания академиков математики — зазря не давали!» Однако для уяснения одной важной работы академика Фоменко, а именно: создания программы, подтвердившей авторство Шолохова в отношении «Тихого Дона», мне моего давнего кибернетического образования хватило. Когда повторяют «ЭВМ подсчитала», «… на компьютере доказали…», надо, конечно, представлять, что «компьютер» — просто большой и быстрый калькулятор, и все его действия в итоге сводятся — к простым арифметическим. И для решения столь сложной задачи, вроде определения авторства текстов, нужно выбрать «Объект подсчета», создать алгоритм, избежать эффекта использования различных «эмпирический коэффициентов», просто переводящих одну неопределенность в другую и т. д.… И все это блестяще и убедительно было проделано академиком Фоменко. Его последователи, в частности, Н. М. Бурносов, также провели огромную аналитическую работу, ввели в ближайший научный оборот невероятный объем исторических данных, вдохнули новый интерес к ним…
В следующей главе речь пойдет совсем о других «теориях».
Глава 14
ФАЛЬСИФИКАЦИИ «MADE IN RUSSIA»
Дело, к сожалению, в том, что кроме альтернативных теорий, истолкований — общепринятого корпуса аутентичных источников, фактов, есть теории (сегодня множащиеся, как бактерии в протухшем бульоне), основанные на Альтернативных фактах. Причем само впрыскивание этого «факта» может быть предметом целой отдельной Истории. Часто бывало, что некто, перекрестившись (или усмехнувшись), совершал это в одном веке, а в следующем, (или даже в следующих — есть и такие «факты»-долгожители) веках искренне уверовавшие последователи громоздили тома, продолжая и развивая чью-то подделку (или шутку).
Подойти к проблеме мистификаций я собираюсь с одного «чистосердечного признания» в собственном участии, скажем так в… популяризации одного мистификатора.
Однажды историк, краевед, большой патриот города Дмитров, Московской области Николай Федоров передал мне несколько биографических справок по узникам ДМИТЛАГа. В этом подразделении ГУЛАГА, построившем канал Волга — Москва в 1930-х годах, собралось столько уникальных персонажей — можно было издавать свою ДМИТЛАГовскую «ЖЗЛ».
«Самый умный», по определению Ленина, министр Временного правительства, профессор Николай Виссарионович Некрасов, автор вальса «Амурские волны» Макс Авельевич Кюсс, художники, балерины… еще один композитор, автор песни «Ой ты степь широкая» — Триодин, и… поэт и литературный мистификатор Евгений Вашков.
Об этих страдальцах ДМИТЛАГа я в 2002 году опубликовал большую статью в «Новой газете», но… каюсь, отдельно «житие» мистификатора Вашкова потом еще дважды разворачивал, подробнее и подробнее — в «Литературной газете» и в «Независимой газете» («Ехлибрис»)…
Отец его, московский журналист, был упомянут еще Гиляровским: «Пришел Иван Вашков. Все пропил, голоден, раздет, попросил аванс. Одели, накормили». Коротко и емко. Сын его, поэт Евгений Иванович Вашков еще до революции освоил этот уникальный жанр: литературная мистификация. И по самой высшей пробе. Опубликовал в 1900 году в журнале «Русская мысль»: «А. С. Пушкин. Новое, неизвестное посвящение Керн». Было тогда много литературоведческих споров.
Жанр мистификации довольно знаменит. Начиная от «попадания» самого Пушкина, клюнувшего на «Песни южных славян» — мистификацию Проспера Мериме…
Но вот что имеет непосредственное отношение к теме этой главы — кроме написания более или менее талантливого текста-мистификации, необходим еще один важнейший пункт. Сотворение легенды, объясняющей появление, обнаружение «продукта».
И у Вашкова эта часть была поработана прекрасно, он устраивается в Румянцевскую (в будущем Ленинскую) библиотеку, получает доступ к неразобранным архивам… и т. д.
После череды известных событий («… о необходимости которых»), то есть Революции и Гражданской войны, в биографии Вашкова — небольшая лакуна. Объявляется он уже в годы нэпа. Выслан в Иваново. Он чурался сугубого криминала и действовал примерно по «схемам» Остапа Бендера.
И теперь о высшем его подвиге.
В 1929 году Вашков написал в журнал, называвшийся тогда «30 дней», письмо. Что приобрел-де блокнот купца Федора Семыкина. Там среди хозяйственных записей, типа: «…прошли сильные грозы, сено подорожало», он, Вашков встретил и уникальные поэтические фрагменты: «кажется, — это неизвестный Некрасов»… Он безукоризненно точно рассчитал «социальный заказ», ожидания, витавшие в воздухе первых пятилеток. Николай Некрасов, «поэт и гражданин», «народовольцы», «обличитель царизма», «к топору зовите Русь»… Возможно Вашков даже и предвидел клюнувшего персонажа из числа современных ему подогревателей тех «социальных ожиданий», — это в прочем, неизвестно, Но… в один из дней на его пороге появился… сам Демьян Бедный.
Тут все же необходима —
Справка. Демьян Бедный — псевдоним поэта Ефима Придворова.
С применением псевдонимов особенность в ту эпоху была следующая. Вожди брали клички поувесистей, помощнее. Даже «Каменев», как выяснилось (в 1938 году) — было слабовато. Пик моды: клички из кузнечно-металлургического лексикона («Молотов» и т. д.).
Поэты же в те годы, ровно наоборот, брали псевдонимы: Голодный, Приблудный. (Обобщенный их образ: Бездомный из «Мастера и Маргариты»).
И безусловным лидером этого поэтического «прибеднения» — был наш Демьян (Придворов).
Главный Поэт страны. За которым к описываемому моменту уже пять лет стоял город его имени: Беднодемьянск (бывший Спасск Пензенской губернии). Единственный из поэтов, получивший под свое имя — губернский город! Выше — только Горький.
И «впарить» что-то Придворову насчет поэзии, это было, примерно… как дополнить или поправить Джугашвили насчет обостренья классовой борьбы.
Тот исторический «блокнот в малиновой обложке» Вашков продал Демьяну Бедному за 500 рублей.
Демьян сразу фокусирует вокруг этой находки целую политико-поэтическую кампанию. Публикует найденный «шедевр» — в двух апрельских 1929 года номерах «Правды»!
НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ НЕКРАСОВ, ПОЭМА «СВЕТОЧИ»
И далее — вашковский текст, с пояснением Демьяна, что известная некрасовская поэмы «Дедушка» (Помните со школы: «… вырастешь, Саша — узнаешь») — это только фрагмент. А полностью, с этими чудесно обретенными Д. Бедным фрагментами, где Некрасов особенно ярко написал «про декабристов и царизм» — это якобы называлось: «Светочи».
