Ночь опускалась, как сомкнувшийся кулак. Квеллен сменил одежду после долгого душа, во время которого он израсходовал почти недельную норму воды для мытья. Он переоделся в одежду, которая была несколько вычурной — это было формой пассивного протеста против того вечера, который собиралась навязать ему Джудит. Люди, которые приходили на эти причастия, заключавшиеся в совместном рыгании, в основном были скучными и бесцветными. Он презирал их пуританскую простоту. И потому облачился в костюм, сшитый из переливчатой материи, сверкавшей то красным оттенком, то фиолетовым, то голубым, в зависимости от угла отражения.

От ужина он воздержался. Это было бы непростительной оплошностью с учетом намеченной на этот вечер церемонии. Тем не менее ему нужно было поддержать на должном уровне содержание глюкозы после наряженного рабочего дня, для чего он прибегнул к таблеткам. Отдохнув, Квеллен запер квартиру и вышел. С Джудит он встретится на причастии. После этого, может быть, он отправится к ней домой. Она жила одна с тех пор, как, подобно ему, получила седьмой разряд. «Это было бы поступком, свидетельствовавшим о гражданской благонадежности, — подумал Квеллен, — если бы я женился на ней и объединил мое и ее жилье». Но пока что Квеллен не был готов к таким проявлениям патриотизма.

Культовое собрание, как проинформировала его Джудит, будет происходить в доме некоего Броуса Кашдэна, администратора четвертого разряда межконтинентальной сети стасис–транспортировки. Квеллена заинтересовало то, что такой транспортный магнат, как Кашдэн, вовлечен в деятельность культа. Разумеется, культ совместного отрыгивания не значился в списке запрещенных. Эстетически он мог быть неприличным, но он не был в числе подрывных, как некоторые другие. Тем не менее опыт общения с высокопоставленными администраторами научил Квеллена тому, что среди них тенденция быть охранителями существующего строя. Может быть, Кашдэн был не таким. В любом случае Квеллену было любопытно увидеть его дом. Он очень редко видел дома обладателей четвертого разряда.

Вилла Броуса Кашдэна была расположена внутри сети статистической транспортировки Аппалачии, что означало, что Квеллен не мог попасть в нее мгновенно при помощи стасис–поля и должен был отправиться на монорельсовом роботакси. Очень жаль. Придется зря потратить полчаса. Он запрограммировал свой маршрут в северном направлении. Экран внутри роботакси показывал ему смоделированное изображение того, что находилось внизу: реку Гудзон, серебристой змеей переливавшуюся в лунном свете; изборожденные оврагами холмы Адпродакского заповедного лесного массива — тысячи акров сохранившейся внутри города дикой природы, и наконец, залитую прожекторами посадочную платформу. Месячный робовагончик быстро доставил Квеллена туда, где жил Кашдэн. Он немного припоздал, это не вызывало сомнения, но это его не беспокоило.

Вот это вилла! Квеллен не был готов увидеть такое богатство. Разумеется, Кашдэну было положено жить только в одном месте, в отличие от обладателей второго разряда, которые могли иметь несколько домов, разбросанных по различным континентам. И все же было роскошное здание, выстроенное главным образом из стекла и какого–то губчатого, но очень твердого с виду синтетического материала. В доме было по меньшей мере шесть комнат, небольшой сад и посадочная площадка на крыше. Даже снаружи дом имел теплый, приветливый вид. Квеллен вошел в вестибюль, глядя вперед в надежде увидеть Джудит.

Навстречу ему вышел представительный мужчина лет шестидесяти в белом накрахмаленном костюме. На пиджаке его по диагонали висела золотистая лента — знак власти.

— Броус Кашдэн, — представился мужчина. У него был низкий сильный голос человека, привыкшего повелевать. Квеллену было ясно, что весь рабочий день этот человек принимает важные решения и едва ли не заботится о том, чтобы получать рекомендации от представителя Верховного Правления.

— Джозеф Квеллен. Меня пригласила…

— Джудит да Силва. Джудит, разумеется, внутри. Добро пожаловать, мистер Квеллен. Мы почтем за честь встретиться с вами. Заходите. Заходите.

Кашдэну удавалось быть одновременно и подобострастным, и властным. Он провел Квеллена в одну из внутренних комнат длиной в шесть метров, стены которой были сплошь задрапированы каким–то серым пенящимся веществом, имевшим, вероятно, некоторую долю псевдожизни. В этом сверкающем великолепном жилище определенно не было ничего аскетического или тусклого.

В самой середине комнаты на полу, тесно прижавшись друг к другу, сидело семь или восемь человек. Джудит была среди них. К удивлению Квеллена, Джудит решила не одеваться на благочестиво–скромный манер, который предпочитали большинство последователей этого культа. Очевидно, участники причастий из высших кругов придерживались иных норм. На ней сейчас было весьма нескромно напыленное платье, синее с голубыми полутонами. Полоса материи проходила между грудей, которые оставались обнаженными, и обвивалась вокруг бедер и поясницы. Ее нагота, казалось, была прикрыта, но поскольку это был всего лишь краситель, она с таким же успехом могла сойти за совершенно голую. Квеллен понимал, что такие крайности моды разрешались только в самых утонченных кругах, придерживавшихся моды, характерной для шестого разряда или даже выше. Для Джудит, имевшей седьмой разряд, выставлять себя подобным образом было несколько преждевременно. Квеллен почувствовал, что он и Джудит, возможно, единственные в этой комнате, у кого столь низкий разряд. Он улыбнулся Джудит. У нее были маленькие груди, самые модные в эту эпоху, и она подчеркивала их, покрасив соски.

Рядом с нею сидел тучный, практически без шеи, мужчина с подстриженной синей бородой, влажными губами и безмятежным выражением лица. С другого его бока сидела еще одна женщина, чуть постарше Джудит, на тело которой была напылена одежда ничуть не скромнее, чем у Джудит. На Джудит такая одежда смотрелась хорошо, но не на этой женщине, у которой были обвислые груди и толстые ляжки. Она жеманно улыбнулась Квеллену, который, не скрывая неудовольствия, глядел на ее безвкусно выставленное напоказ тело.

У остальных был приятный, вполне интеллектуальный вид. Это были большей частью мужчины, у некоторых из них был немного бесполый вид, но все они были хорошо одеты и явно имели высокое положение в обществе. Квеллен пропустил мимо ушей большинство имен. Человек без шеи и с синей бородой был доктор Ричард Галубер, психоаналитик Джудит, или ее «фрудом». Мясистая матрона была миссис Галубер. Интересно… Квеллен не знал, что «фруд» женат. Он давно подозревал, что Джудит его любовница. Может, так оно и есть, но зачем было Галуберу приводить свою жену, чтобы встретиться на причастии с любовницей? Этого Квеллен не понимал. Поступки «фрудов» часто были малопонятными, и, насколько Квеллен знал Галубера, он затащил сюда свою жену, возможно, исходя из какой–то неясной терапевтической цели.

— Я так рада, что ты пришел, Джо! — приветствовала Джудит. — Я боялась, что ты передумаешь в последнюю минуту.

— Но разве я не обещал прийти?

— Да, это так. Но тебе свойственно уклоняться от потенциально опасных встреч в обществе.

— Опять ты принялась за мой психоанализ! — с досадой произнес Квеллен. — Хватит, Джудит. Я здесь, чего еще надо?

— Ладно, ладно, — улыбка ее стала неожиданно теплой и очень искренней. — Я счастлива, что ты пришел. Я не собираюсь ставить под сомнение твои побуждения. Подсаживайся к доктору Галуберу.

— Обязательно? Она рассмеялась.

— Разве я не права, сказав, что у тебя тенденция держаться подальше от потенциально…

— Ладно! Веди меня к доктору Галуберу, — махнул рукой Квеллен. Они пересекли комнату. Квеллена беспокоила нагота Джудит.

Полимерная пленка красителя фактически не была одеждой. Он четко различал обе ее ягодицы под темно–синим прикрытием. Она выглядела даже более голой, чем если бы не покрывала тело полимером. Воздействие напылителя было возбуждающим и смущающим. Ее стройное угловатое тело непреодолимо влекло его к себе, особенно в этой утонченной городской обстановке. С другой стороны, миссис Галубер фактически была столь же обнаженной, и у Квеллена не проходило желание накинуть ей на плечи покрывало, чтобы прикрыть срамоту.