— Только на самом деле это не был Клуфман, — вмешалась в разговор Марина. — Просто на стене показывали его портрет. — Она толкнула брата в бок. — Клуфман не зайдет к тебе в класс, глупенький. Он очень занятой человек!

— Марина права, — подтвердила мать. — Послушайте, дети. Я запрограммировала ваш день. Ешьте, а затем сразу же садитесь за уроки.

— А где папа? — спросил Джозеф.

— Он вышел повозиться с машиной по трудоустройству.

— Он сегодня получит работу? — допытывалась Марина.

— Трудно сказать, — уклончиво улыбнулась Хелейн. — Значит так: ешьте и за уроки. А я отправлюсь в гости к миссис Виснек.

Дети принялись за обед. Хелейн вышла в дверь и поднялась этажом выше, к квартире Виснеков. Дверь сообщила, что Бет дома поэтому Хелейн дала знать о себе и была впущена внутрь. Бет Виснек, не произнося ни слова, кивнула ей. Она выглядела ужасно уставшей. Это была невысокая женщина, которой было чуть больще сорока. У нес были темные доверчивые глаза и тускло–зеленые волосы, туго завязанные сзади. Ее двое детей, мальчик и девочка ели за столом, сидя спинами к двери.

— Что новенького? — спросила Хелейн.

— Ничего. Совсем ничего. Он пропал, Хелейн. Они не хотят признать это, но он совершил прыжок и больше никогда не переступит порог этой квартиры. Я теперь вдова.

— А что дали поиски с помощью телевектора?

Миссис Виснек пожала плечами.

— По закону его можно задействовать в течение восьми дней. Вот и все. Они просмотрели зарегистрированный список перебежчиков, но никто по фамилии Виснек в нем не числился. Разумеется, это ничего не значит. Очень немногие из них называли свое подлинное имя по прибытии в прошлое. А у тех, что прибывали первыми, нет даже запротоколированных описаний внешности. Так что трудно что–либо доказать. Но мой исчез. На следующей неделе я подаю заявление о начислении мне пенсии.

Всем своим сердцем Хелейн сочувствовала Бет. Здесь, в квартире гражданина четырнадцатого разряда, жизнь была малопривлекательной, но, по крайней мере, во время стресса можно было искать опоры в своей семье. Теперь же Бет лишена и этой возможности. Ее муж натянул ей нос и исчез в одностороннем путешествии в прошлое. «Прощай, Бет! Прощайте, детки! Прощай, паршивый двадцать пятый век!» — возможно, говорил он себе, исчезая во временном путешествии. «Трус! — подумала Хелейн. — Спасовал перед ответственностью! Кто теперь возьмет в жены Бет Виснек?»

— Мне так тебя жалко, — пробормотала Хелейн.

— Не надо! У тебя тоже будут неприятности. Скоро все мужчины посбегают. Вот увидишь. Норм тоже сиганет. Они болтают о высоких обязанностях перед обществом, а потом убегают. Бад клялся, что ни за что не покинет меня. Но он, понимаешь, был без работы более двух лет, несмотря на то, что отмечался каждую неделю. Он не смог больше выносить бездействия. Поэтому он и исчез.

Хелейн не понравился намек на то, что и ее собственный муж вот–вот начнет отмечаться. Несмотря на постигшее ее горе, со стороны Бет было нетактично высказывать подобное предположение. «Ведь в конце–то концов, — подумала Хелейн, — я зашла к ней для того, чтобы чисто по–дружески утешить ее. Слова Бет продиктованы исключительно завистью».

Бет, похоже, это поняла.

— Садись, — сказала она уже намного мягче. — Отдохни. Поговори со мной. Что я могу сказать тебе, Хелейн? Я едва понимаю, что происходит вокруг меня с того самого вечера, когда Бад не вернулся домой. Я искренне желаю тебе не испытать подобной пытки.

— Ты не должна оставлять надежду, — ласково произнесла Хелейн.

«Пустые слова», — Хелейн понимала это. И Бет Виснек понимала тоже.

«Может быть, поговорю со своим братом Джо, — подумала Хелейн, — навещу его снова. Может быть, ему удастся что–нибудь сделать для Бет. У него ведь седьмой разряд. Он важная персона!»

Она тепло обняла миссис Виснек. А в голове неустанно стучала мысль: «Боже, я не хочу, чтобы Норм стал перебежчиком!»

Квеллен был рад улизнуть от Колла и Спеннера. Оказавшись снова в своем собственном кабинете, за своим собственным письменным столом, Квеллен мог снова ощутить свой статус. Он был чем–то большим, несмотря на все попытки Колла помыкать им.

Он позвонил Броггу и Ливарду, и оба зама прибыли к нему в кабинет почти мгновенно.

— Рады снова видеть вас, сэр! — кисло произнес Стенли Брогг. Это был крупный мужчина, внешне мрачноватый, с массивным лицом и толстыми волосатыми пальцами. Квеллен кивнул и протянул руку к заслонке подачи кислорода, пытаясь принять такой же покровительственный вид, какой принял пятнадцать минут назад Колл, когда пускал в кабинет кислород. Брогг не выглядел испуганным. У него был только девятый разряд, но он имел власть над Квелленом, и они оба понимали это.

Ливард тоже не был напуган, но по совсем иным причинам. Он был просто нечувствителен к столь мелким уколам судьбы. Он был огромен как башня, бледен как смерть, сдержан, дело свое знал и делал спокойно и методично. Он не был болваном, но подняться выше девятого разряда не мог.

Квеллен внимательно посмотрел на своих помощников. Он не мог вынести пристальный взгляд Брогга. Брогг был посвящен в тайну африканского прибежища начальника. Треть немалого жалованья Квеллена была ценой молчания Брогга. Здоровенный Ливард об этом не знал, но ему было все равно. Он получал распоряжения непосредственно от Брогга, а не от Квеллена, и шантаж не был его специальностью.

— Я полагаю, вы осведомлены о том, что нам поручено заняться делом исчезновения пролетариев, — начал Квеллен. — Так называемые прыгуны во времени стали проблемой уголовного департамента, поскольку мы это предвидели уже в течение нескольких лет.

Брогг вытащил толстую папку мини–карточек.

— Я как раз собирался переговорить с вами о сложившейся ситуации. Верховное Правление очень интересуется этим. Колл наверняка сказал вам, что сам Клуфман причастен к этому. Я получил свежие статистические данные. За первые четыре месяца этого года исчезли шестьдесят девять тысяч пролетариев.

— Дальше!

— Пожалуйста, — Брогг стал расхаживать по маленькой комнатке, вытирая пот с лица. — Вам известна теория, хотя ее от случая к случаю оспаривают, В соответствии с ней, прыгуны во времени отправляются приблизительно из нашего времени. Я составил необходимые кривые. Расскажи, Ливард.

— Статистическое распределение, — начал Ливард, — показывает, что теория верна. Нынешнее исчезновение пролетариев непосредственно связано с историческими данными о появлении так называемых прыгунов в конце двадцатого столетия и в последующие годы.

Брогг показал на толстый том в голубой обложке на столе Квеллена.

— Материалы по истории. Я положил их перед вами. Они подтверждают мои изыскания. Теория верна.

Квеллен провел пальцем по подбородку и задумался над тем, как можно жить с таким количеством жира, как у Брогга. Этот толстяк обильно потел, и выражение его лица было печальным. Он почти умолял глазами его, Квеллена, пошире открыть заслонку подачи кислорода. Ощущение главенства принесло удовлетворение обираемому Броггом секретарю по уголовным делам Джо Квеллену, и он даже не пошевелил пальцем в сторону заслонки.

Вместо этого Квеллен бодро произнес:

— Все, что вы сделали, только подтверждает очевидцев. Мы знаем, что прыгуны отправляются примерно из нашей эпохи. Это зафиксировано начиная с 1979 года. Инструкция Верховного Правления предписывает нам изолировать вектор распределения. Я разработал план незамедлительных действий.

— Который был, разумеется, одобрен Коллом и Спеннером, — дерзко произнес Брогг. Складки под его подбородком подрагивали в такт произносимым словам.

— Вот именно! — с максимально возможным ударением произнес Квеллен. Его рассердило то, что Брогг смог столь легко бросить ему вызов. Колл — да, Спеннер — да! Но ведь этому жирному положено быть его помощником! Хотя, если честно, Броггу слишком многое известно о нем такого, чего нельзя говорить вслух.