Квеллен снял кассету. Свиньи, собаки, принцесса Карабу, Каспар Хаузер — все это было весьма занимательно. Это могло даже служить подтверждением того, что вся человеческая история была окроплена путешественниками во времени, а не только в период с 1979 года по 2106 год. Но все эти факты мало чем помогли Квеллену в решении его непосредственных задач, хотя их подборка свидетельствовала об аналитическом складе ума Брогга.

Квеллен убрал кассету со стола и набрал номер Джудит. На экране появилось ее лицо, бледное и строгое. Она была далеко не красавица. Слишком высокая переносица, покатый лоб, тонкие губы, выступающий подбородок. Правый глаз ее был расположен несколько выше левого, и она немного косила. Несмотря на это, ее нельзя было назвать непривлекательной. Квеллен не раз ради забавы подвергал себя искушению влюбиться в нее. Но в этом были свои неудобства. Он не мог себе позволить настолько ослабить свою психологическую защиту, чтобы поделиться с нею тем фактом, что у него есть тайное прибежище в Африке. Добродетельность была одной из ее характерных черт, и она могла донести на него.

— Я тебя уже давно не видела, — сказала женщина. — Ты почему прячешься от меня?

— Извини, Джудит, но я в самом деле был по горло занят работой.

— Пусть тебя не мучают угрызения совести. У меня пока все хорошо.

— Я в этом не сомневался. Как там твой фрейдолог?

— Доктор Галубер? О, замечательно! Он очень хочет с тобой повстречаться.

Квеллен ощетинился.

— В мои намерения психотерапия не входит, Джудит. Извини.

— Ты уже во второй раз извиняешься в трех последних фразах.

— Изви… — начал было Квеллен, после чего оба рассмеялись.

— Я имела в виду, — сказала Джудит, — чтобы ты встретился с доктором Галубером не как с врачом. Он будет на нашем следующем причастии.

— И когда же?

— Сегодня вечером. Ты придешь?

— Ты же знаешь, что общее вырыгивание никогда не приводило меня в большой восторг, Джудит.

Она холодно улыбнулась.

— Я знаю. Но тебе пора выбраться из своей скорлупы. Ты слишком увлекаешься жизнью для самого себя, Джо. Если ты хочешь оставаться холостяком, это твое личное дело, но вовсе не обязательно быть также и отшельником.

— Я могу бросить мелочь в психоаналитический автомат и получить из него столь же прекрасный совет.

— Может быть. Так ты придешь?

Квеллен подумал о деле, которое он изучал всего лишь час назад, об участнике причастия, который подсунул псевдоживое стекло в пищеварительный тракт трех единоверцев, а затем с интересом наблюдал, как они умирают в мучениях.

Квеллен представил себя самого, корчащимся от боли, прильнувшую к нему плачущую Джудит и попытался извлечь со дна души последний остаток сопереживающей печали от своих страданий, что соответствовало бы духу исповедоваемого ею культа.

Он тяжело вздохнул. Она была права. В последнее время он стал жить только для себя. Ему надо встряхнуться, позабыть хоть ненадолго свои служебные обязанности.

— Да, — сказал он, кивнув утвердительно. — Да, дорогая, я приду к причастию. Ты довольна?

У Стенли Брогга день получился очень трудным.

Заместителю комиссара приходилось все время таскать каштаны из огня для Квеллена, но это его не смущало, так как у Брогга была колоссальная работоспособность. В глубине души он считал, что вдвоем со Спеннером они тянут работу всего управления. Они были два сапога пара. Крупные мужчины, солидные и неторопливые, с достаточным запасом плоти, чтобы черпать дополнительную энергию во время кризисов. Спеннер вел административную часть дела, а Брогг — рутинную, повседневную. У Спеннера был шестой разряд, у Брогга — девятый. И все же Брогг держал себя со Спеннером на равных.

Эти двое других — Колл и Квеллен — были архитектурными излишествами аппарата управления. Колл был полон ненависти и злости, кипел от гнева просто потому, что был мал ростом и некрасив. Разумеется, он был не глуп, но внутренне присущая ему изначальная невротическая направленность делала его опасным и ненужным. Если и нужно было бы подвергнуть принудительной психотерапии, так это Колла. Брогг часто сравнивал его с римским императором Тиберием, злобным, таящим опасность для окружающих, не безумца, но с искривленной психикой. От таких людей лучше держаться подальше.

Если Колл был Тиберием, то Квеллен — Клавдием: добродушным, умным, в сердцевине своей слабым. Брогг презирал своего непосредственного начальника. Квеллен был в его глазах трус, несоответствующий своей должности. Временами Квеллен брался за дело энергично и решительно, но это не соответствовало его натуре. Брогг выполнял за Квеллена будничную работу в течение многих лет. Иначе управление давно было бы признано недееспособным.

Что было удивительным в Квеллене — он был способен на преступление. Это в свое время поразило Брогга. Он как–то не думал, что этот человек обладает подобным свойством. Чтобы получить участок земли в Африке, необходимо было тщательно подделать документы, затребовать и добыть незаконное стасисное устройство для транспортировки из квартиры служащего седьмого разряда в бассейн реки Конго, вести жизнь беззаботную и даже роскошную. Это было столь смелым предприятием, что Брогг до сих пор не мог понять, каким образом это все удалось осуществить такому человеку, как Квеллен. Единственным объяснением могло послужить то, что Квеллену была настолько отвратительна суровость окружающей его жизни, что он готов был подвергнуть себя любому риску, лишь бы иметь возможность отстраниться от нее. Даже трус мог подняться до того, что выглядело как нравственное величие, в интересах своей собственной трусости. Подобным же образом мягкий, слабохарактерный человек, вроде императора Нерона, мог превращаться в демона — только для того, чтобы сохранить в неприкосновенности свою слабохарактерность. Нерон, как считал Брогг, не был по натуре своей демонической личностью в духе Калигулы. Он стал чудовищем в результате длительной постепенной эволюции. В некотором роде это не соответствовало его характеру, точно так же, как удивительный по смелости поступок Квеллена дисгармонировал с образом человека, который создал Брогг.

Брогг обнаружил величайшую тайну Квеллена чисто случайно, хотя тут и присутствовала некоторая доля вероломства. Он уже давно подозревал, что у Квеллена есть некий секрет, но не имел ни малейшего представления, что это такое. Возможно, незаконная религиозная деятельность. Может быть, Квеллен был приверженцем одного из запрещенных культов, группы, поклонявшейся хаосу, или членом одной из банд, о которых ходили слухи, что они собираются по темным углам, чтобы распевать молитвы в честь поджигателя–убийцы Флеминга Бесса.

Не зная подробностей, но учуяв обеспокоенность в поведении Квеллена, Брогг стал искать способ, как обратить к своей личной выгоде сложившееся положение. У него были большие расходы. Брогг был человеком с претензиями на ученость. Поглощенный изучением древних римлян, он окружил себя книгами, настоящими римскими монетами, историческими предметами той эпохи. Чтобы приобрести что–нибудь подлинное, нужны были немалые деньги. Брогг проживал без остатка все свое жалованье. И тут ему пришло в голову, что Квеллен мог бы стать дойной коровой для него.

Для начала Брогг переговорил с тогдашним напарником Квеллена по комнате, Брюсом Мареком, — тогда Квеллену еще не был присвоен седьмой разряд и он, как всякий неженатый мужчина его разряда, должен был делить квартиру еще с кем–нибудь. Марек, хотя и подтвердил, что происходит нечто странное, не мог, однако, привести никаких доказательств. Похоже, ему было известно немногое. Затем Квеллен получил повышение, и Марек перестал интересовать Брогга.

Тогда он прицепил «ухо» к своему боссу и затаился, прислушиваясь.

Правда открылась довольно быстро. Квеллен потворствовал тому, чтобы ломоть Африканского континента был зарегистрирован на имя, которое будет вписано впоследствии, и сделал все, чтобы стать кандидатом на это место. Большая часть Африки была оставлена в качестве резерва для членов Верховного Правления — в особенности ее тропическая часть, которая почти полностью обезлюдела после бактериологической войны полтораста лет тому назад. Квеллен отхватил свой ломоть. Он устроил так, чтобы там был выстроен дом и установлен незарегистрированный стасис–транспортер, который мог за одно мгновение перенести его через Атлантический океан. Разумеется, небольшая хитрость Квеллена со временем будет обнаружена при очередном размежевании. Но эта часть мира не должна была подвергаться размежеванию еще добрых полсотни лет, так что пока Квеллену мало что угрожало.