— Естественно. — Фирник прищурился. — Лучшие полицейские получаются из сириан. Более половины сотрудников местной полиции мои соотечественники.

Эвинг задумался. Отели, полиция — что еще? Сирианам совсем не нужен кровавый переворот, чтобы утвердить свою власть на Земле официально. Они уже захватили контроль над этой планетой при попустительстве, если не с одобрения, самих землян. Когда наступит час, все, что нужно будет совершить сирианам, — это формально уведомить генерал–губернатора о том, что он освобожден от своих обязанностей и что Земля официально переходит во владение Сириуса.

Корвинит с тревогой оглядел комнату. В углах ее стояли необычные с виду приспособления. Последние достижения в области совершенствования орудий пыток, подумал он и посмотрел на Фир–ника.

— Чего вы от меня хотите?

Сирианин скрестил на груди свои толстые руки и произнес:

— Информацию! Только информацию! Но вы продолжаете упрямиться, Эвинг.

— Я говорил вам истинную правду все время. Чего вы добиваетесь — чтобы я сказал что–нибудь, что доставило бы вам удовольствие?

— Вы знаете, что правительство Сириуса–4 в самом скором времени возьмет Землю под свое покровительство? — начал Фирник. — Однако вы никак не хотите понять, что сделано это будет ради благополучия нашей общей прародины, ради того, чтобы защитить ее в эпоху упадка от возможных посягательств со стороны других, враждебных ей планет. При этом я вовсе не имею в виду гипотетических захватчиков из других галактик.

— Гипотетических? Но…

— Тихо! Я еще не кончил! Вы представитель Корвина и, возможно, некоторых других удаленных колоний, и вы прибыли на Землю, чтобы проверить дошедший до вас слух, что подобный протекторат вот–вот будет установлен. Планеты, которые вы представляете, пришли к совершенно ошибочному заключению, что в нашем отношении к Земле есть что–то недоброжелательное, какие–то империалистические планы. Вы не в состоянии понять, что у нас есть какие–то альтруистические чувства, на которых основано наше решение освободить Землю от утомительного бремени самоуправления. И поэтому ваша планета послала вас сюда в качестве, так сказать, лазутчика, чтобы определить на месте, какие на самом деле сложились отношения между Землей и Сириусом–4, и принять меры, которые могли бы помочь землянам защитить Землю от наших посягательств. Вы уже встретились с генерал–губернатором Медлисом и договорились посетить Майрака, этого опасного радикала и потенциального революционера. Почему вы так упорно отрицаете это?

— Потому что вы городите полнейшую чепуху! Я не шпион! Я…

Ребро ладони сержанта Драила с силой опустилось на то место, где шея Эвинга переходила в плечи. У корвинита перехватило дыхание, но он не потерял контроль над собой. Острая боль пронзила ключицу.

— Вы сказали мисс Корк и мне, — продолжал Фирник, — что целью вашего прибытия была просьба о помощи у землян против предполагаемого вторжения нечеловеческих существ из–за пределов нашей галактики. Это столь нелепая выдумка, что на вас и на всю вашу планету просто жалко смотреть.

— К сожалению, это чистая правда! — упрямо произнес Эвинг.

Фирник усмехнулся.

— Правда! Это нашествие — чушь!!!

— Я видел снимки, сделанные на Варнкольте…

Обрушившийся на него удар едва не лишил его сознания. Он старался изо всех сил держаться, но от боли все плыло у него перед глазами.

— Вы представляете собой смертельную угрозу безопасности союза Земля — Сириус, — высокопарно заявил Фирник. — Мы должны получить от вас правдивую информацию и будем действовать соответственно.

«Вы получили всю правду», — подумал Эвинг. Он не посмел высказать это вслух, ибо это повлекло бы за собой по крайней мере еще один удар.

— Мы располагаем средствами допроса, — продолжал Фирник. — К сожалению, почти все они связаны с нанесением тяжелых телесных повреждений или психических увечий. Нам не хотелось бы причинять вам вред, Эвинг. Нетронутый рассудок был бы для нас гораздо более полезным.

Эвинг устремил пустой взгляд сначала на него, потом на Биру, стоявшую рядом с консулом.

— Что вы хотите, чтобы я вам рассказал? — спросил корвинит.

— Подробности планов вашей планеты. Я хотел бы услышать от вас полную информацию о содержании ваших переговоров с генерал–губернатором Медлисом. Я повторяю — полную информацию! Я хотел бы услышать от вас сведения о возможных военных намерениях других планет–колоний.

— Я уже сказал вам все, что мог, — устало произнес Эвинг. — Если я скажу еще что–нибудь, это будет ложью.

Фирник пожал плечами.

— Мы не торопимся. Подобная манера допроса будет продолжаться, пока мы не добьемся полного взаимопонимания или не поймем, что защитный барьер вашей психики слишком прочен для этой манеры. И тогда, — он сделал жест в сторону механизмов, — придется прибегнуть к другим средствам.

Несмотря на боль, Эвинг слабо улыбнулся опухшими губами. Он подумал о своей жене и о сыне Блейде, о других корвинитах, которые с надеждой ожидают его возвращения и добрых вестей. А вместо триумфального возвращения ему предстоят пытки, увечья, возможно, даже смерть от рук сириан, которые отказываются поверить в правдивость его слов.

Что ж, достаточно скоро им предстоит узнать правду, подумал он горько. После того как обычные методы допроса окажутся бесполезными, его подвергнут испытанию на этих устройствах. Они вывернут его наизнанку, проникнут в самые глубины подсознания и тогда… обнаружат, что он им говорил только правду. Одну лишь правду!

Вероятно, после этого и у них вызовет тревогу нашествие клодов. Но ему, Эвингу, будет уже все равно. Корвин будет уничтожен пришельцами–клодами независимо от того, вернется ли он на свою планету или нет, и, пожалуй, уж лучше умереть сейчас, чем увидеть, как умирают жена и сын. Лучше умереть сейчас, чем видеть печальную участь своей планеты!

Он почти с сожалением взглянул на бесстрастное лицо тяжеловеса–сержанта. Потом медленно перевел взгляд на Фирника. На Биру он даже не взглянул, она для него не существовала. Разве женщина могла присутствовать здесь? Настоящая женщина!

Эвинг снова перевел взгляд на сержанта и произнес:

— Валяй, приятель, — голос его звучал очень спокойно. — Начинайте допрос. Вас ждет нечто удивительное.

Минуты, часы, возможно, даже дни проходили как в тумане. Вместе с бумажником и другими личными вещами у Эвинга отобрали и часы. Поэтому он не мог определить, сколько прошло времени. Да и после первых нескольких часов ему было все равно.

Допрос продолжался круглосуточно. Обычно над его головой стоял Фирник и принуждал его сознаться, в то время как Фрешл и Фирск стояли сбоку, время от времени нанося удары. Иногда допрос проводила Вира, и голос ее был настолько бесцветным и металлическим, что можно было подумать, что у нее гортань не человека, а робота.

Он ощущал, как тают его силы, когда ответы его становились неразборчивыми, его обливали холодной водой.

Его мучители тоже проявляли признаки усталости. У Фирника от напряжения покраснели глаза, временами голос его срывался и становился сиплым. Он почти умолял Эвинга перебороть упрямство и выдать сведения.

Однажды, когда Эвинг в миллионный раз шептал: «Я с самого начала рассказываю вам правду», Вира со злостью посмотрела на консула и произнесла:

— Может быть, он искренен? Может быть, мы заблуждаемся относительно него? Сколько времени нам еще с ним мучиться?

— Заткнись! — взревел Фирник. Он набросился на девушку и сильным ударом в лицо повалил ее на пол. Мгновением позже, не обращая внимания на Эвинга, он подхватил ее на руки и пробормотал извинения.

— Придется заняться ментальной экстракцией, — сказал он, — мы уже зашли в тупик.

Эвинг услышал, как к его койке что–то подкатили. Он не поднял глаз. До его слуха донеслись слова Биры:

— После того как ты перетряхнешь его мозг, от него ничего не останется!

— Ничего не поделаешь, Вира! Нам нужно узнать правду. Источник питания подключен, Драил?