Будь у него время, он бы выставил руку и защитил себя. Слишком поздно он увидел, что Кент разъярен более, чем он это подозревал.
— Ловко, а! — в ярости бросил химик.
Его рука поднялась. Раскрытой ладонью он ударил Гросвенфа по лицу и снова заговорил сквозь сжатые зубы:
— Так вы больны, да? Люди со странными болезнями иногда оказываются не в своем уме, и за ними требуется строгий надзор, потому что в состоянии помешательства они способны напасть на любимых друзей.
Гросвенф уставился на него затуманенным взглядом. Он поднес руку к лицу. Из — за лихорадки и слабости он плохо соображал. С некоторым трудом он сунул в рот таблетку противоядия. При этом он делал вид, будто держится за щеку в том месте, по которому его ударил Кент. Проглотив таблетку, он произнес дрожащим голосом:
— Пусть так, моя психика не в порядке, что дальше?
Если Кент и был удивлен его реакцией, то не выразил это словами. Он коротко спросил:
— Чего вы, собственно, добиваетесь?
Несколько мгновений Гросвенф боролся с тошнотой. Когда это чувство прошло, он ответил:
— Я хочу, чтобы вы согласились с тем, что членам экспедиции необходимо принять сознательное решение о продлении экспедиции на пять лет из — за того, что было обнаружено относительно враждебного интеллекта. Вот пока и все. Когда вы начнете работу в этом направлении, я расскажу вам все, что вы пожелаете узнать.
Он почувствовал улучшение — противоядие начало действовать. Лихорадка прошла. Он имел в виду именно то, что говорил. Его план был нерушимым. Рано или поздно Кент, а позже и вся группа должны будут принять его предложение, и это будет концом его стратегической стадии.
Теперь же Кент дважды разжал губы, как будто намереваясь заговорить, и каждый раз снова закрывал рот. Наконец он произнес с глубоким изумлением:
— Это все, что вы хотите пока предложить?
Палец Гросвенфа лежал под одеялом на кнопке, вделанной в боковую часть его кровати, готовый нажать на нее.
— Клянусь, вы получите от меня все, что хотите!
Кент резко возразил:
— Об этом не может быть и речи. Я не могу позволить себе подобного безумия. Люди не вынесут и одного добавочного года.
— Ваше присутствие здесь указывает на то, что вы не считаете мое решение безумным.
Кент сжал и напряг кулаки, потом разжал их.
— Это невозможно! Как я мог бы объяснить такое главам отделов и их помощникам?
Наблюдая за этим маленьким человеке — Гросвенф понял, что кризис близок.
— Вам не придется им это объяснять. Все, что вам придется сделать, это обещать дать информацию.
Один из его герольдов, наблюдавший за выражением лица шефа, предложил:
— Послушайте, шеф, этот человек, кажется, забыл, с кем он разговаривает. Как насчет того, чтобы мы ему это напомнили?
Кент, собиравшийся сказать что — то, отступил назад, облизывая губы, и злобно кивнул.
— Вы правы, Бредер. Я не понимаю, зачем я вообще ввязался в этот спор. Подождите минутку, я закрою дверь, а потом…
Гросвенф угрожающе предостерег Кента:
— На вашем месте я бы не стал ее запирать. Я подниму по тревоге весь корабль.
Кент, уже взявшийся за ручку двери, остановился. На его физиономии застыла жестокая ухмылка.
— Так, так, так… — он злобно ощерил длинные зубы. — Мы доберемся до вас и при открытых дверях.
Двое служащих шагнули вперед.
— Бредер, вы слышали когда — нибудь о ренферальном электростатическом заряде? — спросил Эллиот. Видя их колебания, он продолжил: — Только дотроньтесь до меня, и сразу увидите. Ваши руки покроются волдырями, а лицо…
Оба помощника выпрямились и отшатнулись. Бредер тревожно взглянул на Кента, который сердито сказал:
— Количество находящегося в человеческом теле электричества не убьет и мухи!
Гросвенф с улыбкой покачал головой.
— Вы, мистер Кент, кажется, немного не в себе. Электричество не в моем теле, но оно будет в вашем, если вы дотронетесь до меня.
Кент вытащил вибратор и подчеркнуто стал его настраивать.
— Назад! — скомандовал он помощникам. — Я хочу дать ему порцию в одну десятую секунды. От этого он не лишится сознания, но все молекулы его тела придут в движение.
— Я его не получу, Кент, в этом вы ошибаетесь, — спокойно предупредил Гросвенф химика.
Тот либо не слышал его, либо был слишком зол, чтобы обращать внимание на это предупреждение. В глаза Гросвенфу ударил блеск вспышки. Послышалось шипение, треск и крик боли Кента. Вспышка исчезла, и Гросвенф увидел, что Кент пытается отбросить оружие, но оно никак не хотело отставать от его руки. В конце концов вибратор упал на пол с металлическим лязгом. В очевидном шоке Кент молча стоял, держась за поврежденную руку.
Тоном сердитой жалости Гросвенф осведомился:
— Почему вы не послушались? Эти необычного вида экраны содержат высокий энергетический потенциал, а поскольку вибратор ионизировал воздух, вы получили электрический удар, который одновременно уничтожил энергию вашего заряда везде, кроме зоны дула. Надеюсь, вы не слишком обожглись?
Кент уже взял себя в руки. Он был бледен, но внешне спокоен.
— Это вам дорого обойдется, — зловеще прошептал он. — Когда все узнают о том, что один человек пытался силой заставить их… — Он оборвал себя и нетерпеливо махнул помощникам: — Идемте, мы и так потеряли здесь много времени.
Через десять минут после их ухода пришел Рондер. Гросвенфу пришлось несколько раз терпеливо объяснять, что он уже не болен. Еще более долгим было объяснение с доктором Эгартом, которого вызвал санитар. Гросвенфа не беспокоило возможное разоблачение. Для того чтобы обнаружить принятый им наркотик, нужно было твердое подозрение плюс тщательное обследование. В конце концов они оставили его в покое, приказав оставаться в своем отделе не меньше суток. Гросвенф уверил их в том, что будет следовать полученным инструкциям; он действительно намеревался сидеть на месте. В предстоящие тяжелые дни некзиаль — ный отдел должен был стать его крепостью. Он не знал в точности, что могло быть против него использовано, но приготовился ко всему настолько, насколько это было в его силах и возможностях.
Примерно через час после ухода доктора в металлическом почтовом желобе послышалось звяканье. Это было извещение от Кента о созыве совещания согласно просьбе Эллиота Гросвенфа. Оно вытекало из первого письма Кента, игнорируя все последующие события. Печатная форма заканчивалась следующими словами:
«Ввиду последующих действий мистера Гросвенфа исполняющий обязанности директора считает, что имеет право на детальный разбор дела».
Внизу Кент от руки написал:
«Дорогой мистер Гросвенф. Ввиду вашей болезни я проинструктировал штат мистера Гурлея о том, чтобы он связал ваш коммуникатор с контрольным пунктом, так что вы можете решать вопросы и присутствовать, не сходя с кровати. В других отношениях встреча сохранит все привилегии секретности».
В назначенный час Эллиот настроился на контрольный пункт. Когда появилось изображение, он обнаружил, что все помещение видно ему, как на ладони, и что передающий экран — это большой коммуникатор, находящийся над массивным контрольным щитом. В настоящий момент его лицо представляло собой десятифутовое изображение, глядящее на присутствующих.
— Да, — пробормотал Гросвенф, — впервые мое присутствие на совете столь заметно.
Беглый осмотр помещения показал, что большая часть глав отделов уже заняла свои места. Как раз под экраном Кент разговаривал о чем — то с капитаном Личем. Вероятно, это был конец разговора, потому что он посмотрел на Гросвенфа, криво улыбнулся и повернулся к небольшой аудитории. Гросвенф заметил повязку на левой руке Кента.
— Джентльмены, — начал совещание Кент. — Я хочу без всякого предварительного вступления передать слово мистеру Гросвенфу. — Он снова взглянул на экран коммуникатора, и на его физиономии появилась все та же свирепая улыбка. — Мистер Гросвенф, ваше слово.
